Аспиранты ответили хором:
– Мы занялись изысканиями, которые были сочтены несовместимыми с учебной программы. Незавершение учебной программы – нежелательный исход.
– Это, – вмешался с пояснением Квелл, – в переводе с языка броненосцев означает «мы сунули нос куда не следует и еле-еле унесли ноги». Будьте так любезны, поведайте капитану Несс, что происходит с вашими сородичами, которые не справляются с учебной программой.
– Их варят заживо, – сказали Аспиранты. – Быть сваренным заживо – нежелательный исход.
Адрана попыталась найти какие-нибудь слова сочувствия или понимания, и чтобы они звучали не слишком дерзко и высокомерно. У нее не вышло.
– Но сейчас вы в безопасности – здесь, в Тревенца-Рич, на какое-то время?
– Безопасность – понятие относительное, – возразил Квелл. – Что нам удалось тут сделать, так это собрать несколько единомышленников – разоблачителей, нарушителей спокойствия и пресловутых заноз сами-знаете-в-чем вроде вас – и организоваться, насколько хватило времени. Щелкун – последнее пополнение нашей веселой шайки. Клинкер и Аспиранты здесь уже много лет, хотя лишь считаные месяцы назад посвятили себя нашему общему делу. Как и роботы, и те трое, с которыми вы еще не знакомы. Мозаичника зовут Гаррон – он был первым из этого племени, кто пришел к нам, – а два оставшихся разумника, Бранка и Малли, были со мной задолго до того, как в окрестностях начало пованивать Видином Квиндаром.
– Может быть, – сказала Малли, властного вида женщина с двумя искусственными руками, – стоит посвятить ее в суть нашего дела.
– Он с самого начала тянет кота за хвост, – сообщила ей Мэбил. – Но не вини его. У нашего приятеля не часто бывает публика, перед которой можно повыпендриваться.
– Где щелкун? – спросил Бранка – приземистый, мускулистый мужчина с глубокой щелью посреди лба.
Как будто он получил удар топором, но все же выжил.
– Мы отвезли его в пещеру и попросили заняться делом, – объяснил Квелл. – Я решил, что так будет лучше. Если он разбудит двигатель, то мы, возможно, сумеем спасти сестру капитана Несс.
Бранка скрестил руки на бочкообразной груди. Они были очень мускулистые и покрытые шрамами, словно он всю жизнь боролся на арене цирка с животными.
– Надеюсь, он не просто разбудит двигатель, иначе нам всем крышка.
Мозаичник Гаррон двумя обезьяньими руками откинул капюшон. Адрана напряглась. У Гаррона был лоб обезьяны, ротовой аппарат щелкуна, шевелящаяся масса сенсоров ползуна, блестящая броня омара-переростка. Где-то под нагромождением тканей пряталась гортань, из которой вырывались хриплые звуки, кое-как складываясь в слова.
– Мы стремимся к определенной цели, капитан Несс. Вы прибыли… в благоприятный момент.
– И что это за цель? – спросила она.
– Независимость, – ответил Гаррон.
Никто в компании не выразил несогласия, поэтому Адрана предположила, что мозаичник говорит за всех.
– Хотим стать настоящим фригольдом. Тревенца-Рич, наш мир-веретено, всегда шел своим путем, но теперь этого мало. Мы должны стать для всех примером, маяком. Корректировка ослабила и без того хрупкие связи между мирами, в некоторых случаях привела к полному разрыву. Пока что старая система работает. Но всеобщий финансовый порядок подорван.
– Теперь это лишь вопрос времени, – подтвердил Квелл. – Недели, месяцы, год в лучшем случае. А потом все развалится. Вы видели, что теперь творится на мирах, капитан Несс. Мы все, как сомнамбулы, шагнули с крыши высокого здания. Уже летим навстречу мостовой, просто еще не поняли этого. Когда поймем, будет поздно.
– Что бы мы ни сделали, это ничего не изменит, – сказала Адрана.
– Скорее всего, не изменит. Но сможет помочь тем, кто выживет, – они поймут, что уже есть один мир, который нашел выход. Мы станем образцом для подражания. Но сначала надо привлечь к себе внимание. Вот тут-то на сцену выходит щелкун. Нигде в Собрании нет другого мира, который способен двигаться в желаемом направлении. Все взгляды устремятся на нас!
– Допустим, так и случится, если щелкун включит двигатель. И что же вы припасли в качестве выхода на бис?
– Кое-что радикальное, – сказал Квелл, надуваясь от гордости. – Новый финансовый порядок. Систему векселей, привязанных к текущей стоимости пистолей и тем самым защищающих нас от любых будущих изменений их ценности. Другими словами, бумажные деньги. Как только появятся первые банкноты, пистоли можно будет снова похоронить в шарльерах, поскольку они утратят для нас всякое значение. Наконец-то мы освободимся. Даже если произойдет еще одна Корректировка, она уже ни на что не повлияет. Приоритет будут иметь бумажные деньги, а не какие-то переменчивые узоры на древних золотых дисках.
Адрана медленно кивнула, притворяясь, что впечатлена, – если не для Квелла, то для всех остальных.
– Ох, ничего себе! Это и впрямь радикально, Хаспер.
– Рад, что вы согласны.
– Это настолько радикально, что я почти… Позвольте прояснить один нюанс?
– Да, разумеется.
– Эти… векселя, как вы их называете. Если бы у меня была коллекция пистолей с определенной совокупной стоимостью, а у моего соседа коллекция менее ценная… Эта разница в наших накоплениях существовала бы и в бумажном эквиваленте?
– Ну… да. Иное было бы несправедливо.
– Хаспер, это и есть несправедливо. Я сомневаюсь, что справедливость когда-либо существовала, пока банки контролировали нашу судьбу, а инопланетяне управляли банками. Но я уверена, что после Корректировки стало еще хуже. Раньше бедный человек мог стать богатым, а богатый – бедным. Думаю, большинство из тех, кто был богат до Корректировки, богат и сейчас. Возможно, немного обеднели, но не докатились до нищеты. Наверняка есть исключения – катастрофическое невезение или неимоверная удача, – но такая участь выпала немногим. – Она покачала головой. – Вы собираетесь закрепить совокупность несправедливых результатов навеки, только и всего.
Квел коротко и сухо рассмеялся:
– У вас на уме есть что-то получше, я верно понимаю?
– Да, Хаспер. То, что я могу предложить, лишь ненамного справедливее, чем ваш план. Но все равно так будет лучше.
– Я бы хотела послушать, – сказала Мэбил с кривой улыбкой.
– Я тоже, – кивнул Квелл.
– Расскажу, – пообещала Адрана. – Вам не понравится, гарантирую. Хотя в одном я с вами согласна.
– И в чем же? – Квелл говорил как человек, который позволил гостю себя очаровать, но в конце концов избавился от наваждения.
– Как только мы перейдем к бумажному стандарту, что бы он собой ни представлял, пистоли утратят какую-либо полезность в качестве валюты. Однако мы не сложим их в шарльеры или даже в банковские хранилища.
– Что же мы с ними сделаем, капитан Несс?
– Мы позволим им совершить то, что они пытаются сделать с некоторых пор, Хаспер. Мы позволим им упасть на Старое Солнце. Это то, для чего они предназначены. И если вы сомневаетесь в моих словах, спросите у щелкуна.
Квелл велел Жернову пустить в ход его способности и установить временный, трудно отслеживаемый канал связи с «Веселой кобылой». Он попросил Адрану быть краткой, поскольку, невзирая на хитроумие робота, существовала немалая опасность того, что через ее корабль кто-нибудь выявит местонахождение заговорщиков.
Полностью оценив ставки, она подчинилась.
– Ласлинг? Это капитан Верранвелл.
– Капитан? – взволнованно забормотали на той стороне. Похоже, Ласлинг много часов провисел у консоли трещальника, дожидаясь, когда она выйдет на связь. – Мы очень рады вас слышать. Все ли у…
Она мягко перебила его:
– Все под контролем, мистер Лас. Посылка доставлена, и теперь я с друзьями. Нам очень любезно предложили пришвартоваться, и, подумав, я решила согласиться. Будьте так добры, приведите корабль к пристани. Это упростит погрузку и ремонт, нам не придется мотаться туда-сюда на катере.
Ласлинг был достаточно умен, чтобы понять, что она остается в образе по какой-то причине, и не придираться к инструкциям, даже если они противоречили первоначальным планам.
– Пришвартуемся скоренько, кэп, я прослежу. Нам остаться на борту, когда затянем причальные канаты?
– Как пожелаете. Но в Тревенца-Рич есть на что посмотреть, и если корабль в порядке, предлагаю всем, кто может его на время оставить, побывать на этом мире.
Тут Квелл обратил к Адране обеспокоенное лицо, поэтому она добавила:
– Надо идти. Я оставляю все мелочи на ваше усмотрение, мистер Лас.
Квелл рубанул ребром ладони воздух, и робот прервал сеанс связи.
– Спасибо, Жернов, – Адрана благодарно кивнула древней каменной машине.
– Это лишнее, – ответствовал Жернов высокомерным тоном. – Поблагодарите разум робота, порабощенного вашим видом. Позабыв о высоком, он на центральном коммутаторе обеспечивает банальное удобство обезьян с их бессмысленным лепетом. Наша с вами общая история длится с незапамятных времен.
В складском помещении рядом с генераторной Мэбил принесла Адране таз с горячей мыльной водой, несколько полотенец и стопку помятых зеленых комбинезонов разных размеров, с надписью «Водопроводные работы».
– Решайте сами, переодеваться или нет, – сказала она тоном «бери или проваливай». – Зависит от того, насколько вам нравится пахнуть канализацией. Есть хотите?
– Даже не знаю. Пить хочу, да. Мы пили чай аккурат перед тем, как спустились в «Бар Квелла», но такое ощущение, что это было половину Заселения назад.
– Прихвачу что-нибудь в столовой. – Мэбил махнула рукой на комбинезоны. – Ну, это… сами решайте, что с ними делать.
– Спасибо, Мэбил.
Адрана умылась и переоделась. Ей немного полегчало: по крайней мере, беспокоиться о сестре удобней в чистой одежде. Была от комбинезона и другая польза, пусть ни один из предложенных не подходил ей идеально. Добавив к нему аксессуары – ботинки на шнуровке, кепку, перчатки и защитные очки, – она легко могла сойти за техника. Она уже отказалась от облика Адраны времен жизни на Мазариле, и вот пришло время для нового преображения. Она почувствовала себя одетой для серьезного дела.