Квелл задумался. Его голова поворачивалась из стороны в сторону, как безглазый прожектор. Действительно, было невозможно понять, где находится мир по отношению к Старому Солнцу и Собранию. Ни миры, ни звезды не просматривались сквозь длинные окна Тревенца-Рич. Ночной хаос продолжал переливаться красными и золотыми бликами и пестреть беззвучными вспышками энергетического оружия. Как будто некие мыслительные процессы заставляли искриться огромный мозг, то ли охваченный лихорадкой, то ли погружающийся в безумие.
– Пожалуй, вы правы, – сказал наконец Квелл. Затем повторил чуть тише и мягче: – Да, вы правы…
По местным часам было утро, когда без особых церемоний подняли ставни.
Свет полился внутрь мира-веретена, и оказалось, что он… иной. Различие было настолько заметным, что жители осознали случившееся мгновенно и даже не стали ничего между собой обсуждать, лишь обменивались встревоженными взглядами. Свет Старого Солнца был не просто слабее обычного, как если бы окна покрылись слоем грязи, – он падал под другим углом, освещая Тревенца-Рич по всей протяженности, от заднего конца веретена к переднему, а не пересекая мир перпендикулярно. Теперь все тени лежали непривычно, а поверхности, которые всегда пребывали в сумерках, озарились бледным светом. Ни Фура, ни Адрана не прожили в этом мире достаточно долго, чтобы остро почувствовать эти перемены, но они легко улавливали настроение окружающих. Казалось, пока были опущены ставни, геометрия города гротескным образом исказилась, приобрела сюрреалистическую мрачность по вине тускнеющего с каждым часом Старого Солнца.
Хотя перемена в освещении была очевидной, причина эффекта оставалась неясной, и это вызвало растерянность и страх. Однако, вопреки низменным страстям, уже успевшим пробудиться у многих граждан, явных нарушений порядка не случилось. Впрочем, стоило признать, что порядка как такового и не было, просто не стало хуже. Квелл продолжил расширять свое влияние в тех частях города, которые ему еще совсем недавно сопротивлялись. Его помощники быстро организовали радиовещание и объяснили населению: двигатель запустился самостоятельно и пока не поддается попыткам его выключить. Газеты продолжали печататься, хотя и в сильно урезанных версиях, и на первых полосах помещались одни и те же сообщения, сопровождаемые уверениями в том, что делается все возможное для исправления ситуации. В течение дня появилось несколько выпусков газет, в зависимости от поступления хороших или плохих новостей. В помощь этим каналам распространения информации был привлечен транспорт: из трамваев и автобусов разбрасывали наспех состряпанные листовки, а на их крышах стояли громкоговорители, так что голос Квелла имел шанс проникнуть в каждый уголок города.
Похоже, это возымело действие. Если бы все рухнуло из-за паники, в свидетельствах не было бы недостатка: бегство рабочих с электростанций и подстанций, обесточенные дома и улицы, остановившиеся трамваи и электропоезда. Сейчас в домах горел свет, несмотря на то что у мира были подняты ставни.
Но это не означало, что жизнь шла как прежде. Адрана и Фура, глядя с высоты вокзала, видели крошечные фигурки жителей, и хотя не могли разглядеть их лица и услышать разговоры, этого и не требовалось, чтобы уловить настроение. Нервозность угадывалась в том, как они ходили; сдержанная тревога – в том, как собирались группами где-нибудь на углу или под навесом. Мужчины сводили счеты, решив, что настал идеальный момент для того, чтобы припомнить старые обиды или укрепить свое место в иерархии. Споры вспыхивали с неимоверной быстротой и легко превращались в кулачные поединки или беспорядочные уличные потасовки, которые возникали тут и там, словно маленькие циклоны, всасывающие в себя энергию и гнев всех, кто оказался поблизости. Наблюдался общий рост грабежей и вандализма.
И все же катастрофы так и не произошло. Общественный порядок худо-бедно держался, анархию и волнения почти везде удалось взять под контроль.
– Получается, мы были правы, – сказала Адрана тихо, как будто ее голос мог разрушить хрупкие чары.
– Мэбил была права, – напомнила ей Фура. – Мы просто ее поддержали. Но очень хорошо, что пока ничего не рухнуло. Как думаешь, через десять дней тут будет так же красиво? А через сто?
– Если щелкун не сумеет остановить мир, мы скоро умрем. И так ли важно, от голода погибнем или растерзаем друг друга в клочья? Но надо быть оптимистами.
– Легко сказать.
– Если бы я была пессимисткой, не стала бы тратить силы на то, чтобы предотвратить окончание нашего Заселения. Нам надо… очень не хочется произносить вслух слова «верить в лучшее», потому что сама-то я не верю, но не могу придумать ничего другого. Могу я кое-что предложить?
– Да, пожалуйста, – сказала Фура.
– Пройдемся по магазинам?
– А я думала, что меня одну обуревает стремление к безумствам. Тебе же никогда не нравились магазины, за исключением старых букинистических лавок или тех мест, где продавались карты и головоломки. И я тебя понимала.
– Думаю, для всех будет лучше, если мы продолжим вести себя так, будто ситуация нормальная, – настаивала Адрана. – Кроме того, под словом «магазины» я имела в виду кое-что конкретное. Не книги, не карты и не головоломки. Мне нужен магазин костей.
Колокольчик над дверью звякнул, когда сестры вошли в магазин костей – небольшое, но респектабельное заведение примерно в сорока кварталах от вокзала и в пределах зоны, которую контролировал Квелл. Ему не понравилось, что девушки собрались гулять без сопровождения, но они настаивали, что надо делать вид, будто жизнь идет своим чередом. Квелл в конце концов согласился, однако Адрана и Арафура не сомневались, что за ними наблюдают издалека и что вмешаются, если горожане станут их оскорблять, преследовать или нарываться на драку.
Этого не произошло. Хотя формально сестры Несс все еще были вне закона, мир-веретено не очень-то сочувствовал официальным властям. Поэтому к девушкам относились скорее с веселой настороженностью, чем враждебно, и они могли заниматься своими делами без проблем.
Адрана и Фура побывали во многих костяных лавках и в этом последнем заведении не увидели ничего необычного. В передней части обстановка была заурядная: многочисленные полки и шкафы, уставленные неповрежденными черепами поменьше или фрагментами тех, что побольше. Один-два крупных целых черепа выглядели многообещающе, но сестры знали, что не стоит поддаваться соблазну, ведь эти образцы на самом деле существовали только для того, чтобы облегчить карманы более доверчивых клиентов. Как обычно, ценные товары находились в задней части магазина или в подвале.
– Вежливости ради мы представимся, – сказала Адрана продавцу – коротышке, похожему на крота. – Я Адрана Несс, капитан «Веселой кобылы», а это моя сестра Арафура Несс, в недавнем прошлом капитан солнечного парусника «Мстительница». Но полагаю, вы сразу поняли, с кем имеете дело.
– О вас ходят слухи, – проговорил владелец, поправляя сползающие с короткого носа круглые очки в тяжелой черной оправе. – Вы дружите с Хаспером Квеллом? Уж вы-то должны знать, что происходит на самом деле.
– Вам рассказали то, что известно всем остальным, – сказала Фура. – У мира Тревенца-Рич имеется двигатель, и он уносит нас от Старого Солнца. Пока это не удается прекратить, но инопланетянин – щелкун – старается изо всех сил. Это все, что он может сделать, а у нас не было другого выбора, кроме как предоставить ему время и свободу действий. Он однажды завел этот двигатель, чем спас жизнь мне и моим друзьям, и сможет его заглушить.
– Значит, это не затея Квелла?
– Квелл честен с населением, – сказала Адрана. – И конечно же, повторное включение двигателя не входило в его планы. Он хотел устроить небольшую демонстрацию возможностей Тревенца-Рич и сделал это, но потом… Мы в одной лодке, сэр. Вы, я, моя сестра, Квелл и все остальные. Надо просто доиграть наши роли до конца с достоинством. Если приложим достаточно усилий, все может закончиться хорошо. А теперь мы не прочь взглянуть на кости.
– Вы заплатите? – Он снова поправил очки. – Впрочем, глупый вопрос. Вы сестры Несс. Держу пари, вы можете купить все кости в наших магазинах.
– Ну, не факт, что все, – сказала Фура.
Колокольчик снова звякнул, когда Адрана и Фура вышли из магазина в угрюмый полумрак дня. Несколько мгновений они простояли под полосатым навесом у входа. Черепа у сестер не было, и они не заплатили за покупку, чтобы забрать ее позже. Пока в этом не было необходимости. Хотя у них был корабль, один на двоих, в ближайшее время он бы никуда не уплыл.
– Не надо делать поспешных выводов, – сказала Фура, взяв Адрану за руку. – Череп может не сработать по тысяче причин.
– Не сработали все черепа – мы опробовали штук восемь-девять.
– Но у меня тоже с некоторыми ничего не вышло.
– Так не со всеми же!
– Черепа не очень хорошо функционируют рядом с поглотителями, помнишь? Возможно, то же самое происходит и вблизи двигателей. И есть причина, по которой на корабле должна быть тишина, когда идет работа в комнате костей. Любой шум, любые помехи способны повлиять на кости.
– Я знаю, но это не объясняет, почему ты все еще слышишь шепот костей, а я нет.
– Зайдем в другой магазин.
– Нет, – решила Адрана. – Мы этого не сделаем, чтобы не тратить время зря. Здесь нет никакой тайны, сестра. Мы обе знаем, что произошло. Я потеряла талант. Это все равно случилось бы рано или поздно… Нет причин жаловаться. Я увидела и сделала больше, чем рассчитывала, и только потому, что мне посчастливилось иметь этот дар. Теперь его нет. Я чувствовала это и боялась, но должна была узнать наверняка. Думаю, его выжег отравленный череп.
– Мне следовало предупредить тебя.
– Твоей вины здесь нет, и ты предотвратила нечто гораздо худшее – за это я всегда буду благодарна.
– Не делай поспешных выводов. Мы попробуем еще раз, через несколько дней, и если не получится, мы доберемся до другого мира и попробуем снова. Всегда есть шанс.