Джо обратился к ней:
— Вы… вы не будете возражать, Белла, если мы пригласим их туда, к себе? — Он указал на ворота. — У нас еще остался суп, который вы нам дали, и несколько пирожков, и то…
— Прекрати болтать. Что такое твоя капля супа и пара пирожков для четверых мужчин? Отведи их туда и пришли сюда Прыщавого, я что-нибудь придумаю.
— Спасибо, Белла. Спасибо.
Повернувшись к музыкантам, Джо сказал:
— Не хотите ли посмотреть, как мы живем?
— Я и мои товарищи? — уточнил его земляк.
Их лица засияли, и мужчины последовали за Джо через железные ворота к прачечной, которая больше не была только прачечной: к передней части очага была приварена откидная металлическая полка, на которой кипел оловянный чайник. У стены стояла скамья, а на ней — небольшая керосинка. Над скамьей висела полка с двумя оловянными тарелками, двумя кружками и разрозненными ложками, ножами и вилками. Постели были скручены так, чтобы получились сиденья. На полу лежал коврик, а на окне висели занавески, которые задвигали на ночь. Это Рини сделала для них занавески.
Вернувшись в дом, Белла поспешила в кухню и сказала Рини:
— Да поможет им Бог! Это худший вариант полумертвых от голода людей из всех, кого я видела. А один из них родом из тех мест, откуда и Джо. Это на другом конце страны. Джо говорит, что это на северо-востоке. Конечно, есть люди и в еще более худшем положении, чем эти мужчины. Вот увидишь, в городе возникнут серьезные проблемы. Дела обстоят совсем плохо. Да что я болтаю? Достань поднос, Рини, а также несколько мисок, и порежь новую буханку хлеба.
Как хорошо вышколенная прислуга, Рини сделала то, о чем ее попросили, и с большой охотой. Нарезав хлеб кусками, она указала на блюдо с маргарином, стоявшее на столе, и посмотрела на Беллу. Та кивнула, и Рини намазала хлеб, потом соединила куски вместе, и получилось четыре больших сандвича. Затем она взяла со своей тарелки два песочных коржика и положила их поверх хлеба. А Белла, увидев, что она сделала, сказала:
— Ну, двух им вряд ли хватит на четверых. — Она взяла еще два со своей тарелки и тоже положила их на хлеб. — Принеси мне ту миску, я наполню ее супом. Ты справишься с этим подносом? — спросила Белла, поворачиваясь в сторону вошедшего Прыщавого, а тот ответил:
— О да, Белла! Я справлюсь с любым подносом, на котором есть еда.
— Несчастные парни, да? — сказала Белла.
— И я так думаю, Белла. Десятки, даже сотни подобных им бродят сейчас по дорогам. Но эти ребята, похоже, держались вместе, пока шли с севера. И на всех у них нет ни одного целого башмака и ни одной лишней рубашки. Они бродят с восьми утра, но не заработали ни пенни.
— На вот. — Белла снова подошла к жестяной банке и, достав оттуда шиллинг, сказала Прыщавому: — Отдай им. Это не так уж сильно им поможет, но они смогут заплатить за сегодняшний ночлег.
Белла, открыв Прыщавому, державшему полный поднос, дверь, вернулась в кухню. Рини качала головой, а Белла, как будто отвечая на сказанное Рини, заметила:
— Да, ужасно оказаться в таком положении. Это неправильно. А все правительство. Но что можно поделать с правительством? Я не знаю. И люди, у которых побольше мозгов, чем у меня, тоже не знают. А давай-ка заварим свежий чай! Чайник уже слишком остыл, чтобы ставить его на стол.
Когда они уже сидели и пили чай, раздался стук в дверь, а Белла сказала:
— Так стучит Джо.
Она встала и пошла к двери, сожалея о том, что девочка не может заставить себя открыть ее. Но когда увидела Джо, то спросила:
— И что теперь? Ты должен уже быть на работе.
— Да, я знаю, Белла, но послушайте: они нигде не смогут устроиться на ночлег за те деньги, что получили сегодня. Они настроены держаться вместе в радости и в беде, и они уже вместе пережили Бог знает сколько бед. У меня есть два куска брезента. Я их подобрал на складе, а вы знаете, что крыша в прачечной протекает. И я подумал, что придет время, когда мне придется накрыть крышу. Поскольку им некуда пойти, может быть, вы разрешите им устроиться во дворе? Ну, я имею в виду у стены прачечной. Там будет потеплее. Они могли бы улечься на один кусок и укрыться вторым.
Белла немного подумала, а потом сказала:
— Что ж, если это не войдет у них в привычку, то ладно.
— И еще, Белла…
— Ну, и что еще?
— Ну, вы знаете, вы приодели нас, отдали одежду Хэма, которая нам более или менее подошла. Ну там рубашки, брюки и всякое такое разное. Пиджаки и прочее. Я знаю, что тот, который вы мне дали, малость велик мне, но я всегда надеваю под него старый свитер, чтобы он не болтался на мне. У одного из тех парней почти такой же размер, что и у меня, по крайней мере, у него широкая кость. Да кроме костей от него ничего и не осталось. Как вы думаете?..
— Да, я так и думаю, — рявкнула Белла. — Я посмотрю, что можно сделать. Если они утром собираются уйти, то скажи им, чтобы потом вернулись. Но чтобы это не вошло в привычку, ты понял? Ты так можешь собрать сотни тех, кто жил по соседству с тобой, на том конце страны, откуда ты явился.
— Да, я мог бы, Белла. Это точно. — Он широко улыбнулся ей. — Но все равно спасибо. Я скажу им. А они так вам благодарны!
Она закрыла за ним дверь и быстро прошла в кухню. Там она сказала Рини:
— Я должна вернуться в лавку, а ты поднимись в мою комнату. Там есть большой сундук в углу. Ты увидишь, в нем все еще полно нижних рубашек, кальсон, рубах и других вещей. Разложи их на кровати. Потом посмотри, какие еще остались брюки и пиджаки. Положи их сейчас, чтобы я могла быстро до них добраться. Комод мой небольшой, а если мне нужно что-то повесить, я вешаю в единственный шкаф в соседней комнате. Там я обычно хранила свои вещи до того, как перебралась в большую комнату. — Она засмеялась и повторила: — В большую комнату. В его комнату. Эх, я долго не могла заставить себя лечь на ту кровать! Знаешь, когда прошло две или три недели после его смерти, я отдраила всю комнату сверху донизу и перевернула матрас. Но я пообещала себе, что когда-нибудь постелю в комнате ковер и поменяю этот старый линолеум. Ну а теперь пойду, несмотря на ветер. Там зябко. Мне совсем не хочется, чтобы приходила зима. Ой, не смотри так, девочка! Я не имела в виду, что ты должна помочь мне или выйти на улицу. Пожалуйста, не надо так реагировать. Я понимаю твои чувства. Не волнуйся, девочка.
Когда же Рини протянула руку и ее пальцы коснулись рукава Беллы — она как бы сказала: «Спасибо за понимание», — а Белла всегда это так и воспринимала, она произнесла:
— Конечно. Конечно, я понимаю. А теперь займемся делами.
И они занялись делами, в потом ждали, когда придут парни, чтобы забрать еду в свое жилище.
Когда раздался особый стук в дверь, Белла сказала:
— Это Джо.
И она была более чем удивлена, даже потрясена, когда Рини вскочила и почти бегом направилась к двери, открыла ее и впустила обоих мужчин.
В прихожей они остановились и посмотрели на Рини, их лица выражали удивление. Оно было выражено вслух Джо, который сказал:
— Вы открыли нам дверь. Это так здорово, Рини. Да… да… спасибо.
— Да, — подхватил Прыщавый, — большое спасибо, Рини.
— Может быть, вы все-таки придете и заберете вот это? И хватит там болтать! — донесся до них голос Беллы, и мужчины, улыбаясь, пошли в кухню.
Ни один из них никак не прокомментировал то, что произошло, а Джо сказал:
— У меня есть для вас новости, Белла.
— Ах, новости? Какого рода новости?
— Ну, я знаю одно: в вашем дворе по ночам больше не будут топотать лошади.
— Ты знаешь? Где ты слышал об этом?
— Знаю. Да, и еще кое-что. Могу вам сказать, что сегодня днем происходило нечто интересное. Я имею в виду весь склад. Идут разговоры о быстром вывозе всего! Вы знаете, что ни меня, ни мне подобных и близко не подпускают к фургонам, которые после погрузки перевозят лошади, но этим утром я понял, что они уже загружены, потому что лошади в них уже были запряжены. А потом мистер Диксон, организатор всей этой деятельности, торопливо вышел и отдал приказ вытащить все из фургонов и распихать между мебелью в одной из фур, ну, знаете, есть такие большие, очень длинные. А потом пришли два парня и увели лошадей со двора, один Бог знает куда. А потом со двора выехала мебельная фура со всем домашним скарбом, будто кто-то переезжает в другой дом. Ну и как это понять, Белла?
— Ну, я не знаю, — ответила Белла. — Похоже, тебе известно об этом намного больше, чем мне. Однако одно меня радует: они больше не будут приезжать сюда.
— И их фуры тоже, — подхватил Прыщавый, — потому что они никогда не смогут завернуть за тот угол и въехать в ворота. Лошади могли маневрировать.
— О! — Белла рассмеялась и, повернувшись к Рини, сказала: — Теперь мы сможем в любое время ходить через двор в уборную. — А когда Рини опустила голову, Белла добавила: — Ох, девочка, нужно видеть смешную сторону всего этого. — Потом более серьезным тоном она продолжила: — У них остался ключ от тех ворот.
— Ну, эту-то проблему я быстро решу, — заверил ее Джо. — Не зря же я работал со столярами и плотниками. Я могу так перекрутить замок, что он будет рад умереть.
Все дружно рассмеялись, и даже уголки губ Рини приподнялись. Хотя ее губы оставались плотно сжатыми, было видно, что ей понравилась эта шутка.
— Ну, а как твои жертвы бури? — спросила Белла у Джо. — Ты сказал им, до какого времени они могут вернуться?
— Да, я сказал, Белла. Я сказал, что если они не придут до девяти часов, то ворота будут закрыты.
— Хорошо. Во всяком случае, если они придут, то утром перед уходом я дам им немного еды, чтобы они смогли перекусить, а также можете сказать им, что у нас тут есть кое- какая старая одежда, которая может им пригодиться. Вы тоже кое-что получили из одежды, но даже тебе, Джо, она не совсем подходит. А уж что касается бедного Прыщавого…
Она кивнула в сторону Прыщавого. Но тот, улыбаясь ей, сказал:
— О, я очень доволен тем, что получил: вот эти прекрасные теплые штаны, и нижнюю сорочку, и вполне приличную рубашку. Но поверх них мне лучше надевать свои старые одежки, потому что если люди увидят меня прилично одетым, то станут платить мне меньше, чем сейчас, а ведь и это не очень много.