– Ты был прав: Гильермо по поручению Отдела возил на ферму лекарства, – прошептала Рейес, держа в руке комплект простыней.
– Они знали, что Гильермо полицейский?
– Нет, считали его наркоманом. Он не одобрял условий, в которых содержались женщины на ферме, и написал об этом Кристо.
– А Кристо?
– Велел ему заткнуться и привозить то, что заказывал некий Р.
– Ригоберто, мексиканец, мы как раз его ищем. Возможно, он был хозяином фермы, но пока мы почти ничего о нем не знаем. Вчера ездили к нему домой, но он успел сбежать. Дела он вел через подставные компании, на одну из них записана ферма в Лас-Суэртес-Вьехас.
– Отдел связан с этим Ригоберто. Похоже, он важная птица: общался напрямую с Кристо. Фабиан в ужасе от того, что их дела могут всплыть.
– Что еще тебе удалось выяснить?
– Гильермо заказал фальшивый паспорт на имя Серены.
– Ага, все сходится. Он, судя по всему, влюбился в девушку с фермы, ее звали Сереной. Возможно, хотел с ней сбежать. Но сейчас надо срочно найти Ригоберто. Сможешь разузнать еще что-нибудь в Отделе?
– Это нелегко.
– Сама эту тему не затрагивай, но, если о нем зайдет речь, ничего не упусти!
– Они ни разу не упоминали о нем при мне.
– Тогда откуда ты знаешь про переписку с Р.? Разве не от Фабиана?
Рейес прикусила губу, схватила с полки пижаму и развернула ее перед собой – то ли чтобы скрыть замешательство, то ли чтобы отгородиться от Ордуньо. Мимо промчалась шумная группа подростков; они явно намеревались стащить из магазина футболку за три евро.
– Кристо хранил в ящике стола еще один телефон. Я его украла.
– Что? – Ордуньо стоило большого труда не повышать голос. Он смотрел на Рейес серьезно и обеспокоенно. – Как тебе такое в голову пришло? Они же заметят.
Рейес положила пижаму и развела руками:
– Не смогла устоять.
– Когда ты его забрала?
– Вчера, на барбекю. Кристо позвал в гости весь Отдел с семьями. Телефон мог взять кто угодно.
– Ты что несешь? Сама говорила, что Отдел как семья. На кого Кристо, по-твоему, подумает, когда заметит кражу? На человека, с которым проработал двадцать лет, или на тебя? Тебе надо немедленно уходить оттуда.
– Сейчас не могу. Тогда он точно поймет, что телефон стащила я.
– У нас уже есть все, что нужно, Рейес. Телефон в суде использовать нельзя, зато можно взять показания у Дели. Думаю, с ней получится договориться.
– Не получится.
– Я ездил к ней в наркопритон в Колонии-Маркони. Она напугана; если мы сделаем ей документы и предоставим официальную защиту, она расскажет все, что ей известно. Если она покажет, что Фабиан замешан в убийстве журналиста, то Отделу конец.
Рейес перебила его:
– Ордуньо, Дели умерла. Я сама закапывала труп.
Ордуньо слегка подался назад, словно от удара.
– Умерла? Но отчего?
– Вроде бы от передоза, – солгала Рейес. – Кристо почему-то не хотел, чтобы ее тело нашли.
В магазине вдруг на полную громкость включили музыку. Ордуньо стоял, онемев и не шевелясь; плотный поток покупателей огибал его. Рейес взяла очередную пижаму. Она догадывалась, о чем думает Ордуньо: если полиция начнет расследовать обстоятельства смерти Дели, Рейес предстанет перед судом за пособничество и сокрытие улик. С другой стороны, продолжать работать с этими убийцами – значит подвергать себя огромному риску, особенно теперь, когда она украла телефон Кристо.
– Мне нужно всего несколько дней, – попросила она. – Несколько дней – и я с ними разберусь.
Но ее показная уверенность не убедила Ордуньо: он видел, что Рейес страшно.
– Я должен рассказать обо всем Элене.
– Хорошо, но… речь не только об убийстве Дели. Похоже, я наткнулась на нечто значительно более серьезное. И мне нужно время, чтобы получить доказательства.
С этими словами Рейес отвернулась от него и медленно пошла к выходу, прицениваясь к одежде на вешалках. Уже через несколько секунд Ордуньо потерял ее из вида. Ему показалось, что в толпе мелькнуло лицо Дели, ее мутный от героина взгляд. Ордуньо вспомнил, какой беспомощной она была в наркопритоне, и его затопило чувство вины.
Глава 46
– Скажи, Сальвадор, кто убил моего отца?
Задав этот вопрос бывшему наставнику, Сарате почувствовал себя глупо. Что он ожидал услышать от старика в деменции? На полке в гостиной в доме Сальвадора Сантоса стояли фотографии: Сальвадор, подтянутый и строгий, рядом улыбается Эухенио Сарате.
Сарате вдруг стало больно: лица на фотографии и отсутствующий вид Сантоса казались насмешкой над ним и его отцом. Все вокруг годами молчали. Годами врали ему. Сальвадор так и не рассказал Анхелю правду о смерти отца, а ведь у него было много возможностей сделать это. Совместные дежурства, обеды и ужины в этом самом доме. Зато на советы Сальвадор не скупился – как быть хорошим полицейским, как не преступать границ. Его принципы – честность и достоинство – теперь представлялись Сарате пустыми словами, за которыми скрывалась огромная ложь, ложь о смерти Эухенио Сарате.
У него никого не осталось. Элена, как и Сальвадор, предпочла скрыть от Анхеля обстоятельства гибели его отца. Он думал, что после дела Малютки Элена решила изменить свою жизнь и остаться с ним, но теперь понял: ею двигала не любовь, а чувство долга. Нетрудно было догадаться, какую сделку предложил ей Рентеро: он не дает хода отчету о смерти Антона, который бросал тень на Сарате, а она не уходит из ОКА.
Раньше Сарате считал желание удочерить Малютку внезапным порывом, но теперь, как ему казалось, понял логику Элены. Она вынуждала себя не бросать его, а этот шаг возвращал ей свободу.
Надо справиться с яростью, притвориться, что смирился и забыл все обиды, что единственная его цель – найти Виолету и закрыть дело Лас-Суэртес-Вьехас. Он сказал Элене, что едет в дом Ригоберто последить за работой криминалистов, но на самом деле просто хотел вырваться из офиса ОКА: там Анхель задыхался. Но и в доме Сальвадора Сантоса он не нашел успокоения.
Прощаясь с Асенсьон и обещая приехать к ним на обед в следующее воскресенье, Сарате понимал, что не сдержит слово. Теперь ему было неприятно даже находиться с Сантосом в одной комнате.
По дороге к такси Сарате думал, что они с Виолетой, в сущности, похожи. Их обоих использовали, обманули, и теперь у них есть право отомстить. От этой мысли ему впервые за долгое время стало легко и спокойно. Да, он убил тех, кто убил Ческу, и, если бы понадобилось, сделал бы это снова. Они получили по заслугам. То же самое он сделает с тем, кто виновен в смерти его отца.
Шагая от бульвара Генерала Мартинеса Кампоса, где его высадил таксист, к улице Микеланджело, где располагался офис Рентеро, Анхель вспоминал детство. Однажды – ему тогда было лет шесть – в обед отец повел его в бар в Вальекасе. В тот день Эухенио был в хорошем настроении; возможно, как понимал Анхель теперь, отец немного выпил. В баре, где сидели другие полицейские, отец заказал ему какао. Анхель оробел и съежился за столиком, а взрослые трепали его по щекам, ерошили ему волосы, шутили и расхваливали его отца. «Лучший полицейский в своем выпуске», – говорили они. Сарате не помнил их лиц, но там наверняка был Сальвадор Сантос, а может, и Рентеро. Маленький Анхель испытывал восторг: отец успел заслужить доверие и даже восхищение коллег, а ведь его перевели в Мадрид всего несколько месяцев назад. Теперь Сарате знал: все эти друзья-льстецы предали его отца, покрыв завесой молчания обстоятельства его смерти.
Рентеро пригласил его в кабинет:
– Полиция не раскрывает подробностей операций под прикрытием, поэтому тебе ничего и не рассказали.
– Но, Рентеро, прошло столько лет. И речь ведь о моем отце.
Сарате скрыл ярость под маской интереса к судьбе родного человека и говорил спокойно, почти кротко. Он с легкостью попросил прощения за то, что вспылил в квартире Элены; извинения его звучали искренне, по крайней мере, ему так казалось.
– Не ищи подвоха там, где его нет. Твой отец был прекрасным полицейским и погиб при исполнении. Это все, что тебе нужно знать.
– Что за работа под прикрытием? Скажи мне хотя бы это.
Рентеро погладил подбородок и вытянул шею, как будто пытался освободиться от галстука.
– Ты ведь не успокоишься, пока не узнаешь, так?
Сарате расслабился: теперь он точно добьется своего. Показное спокойствие оказалось эффективнее ссор.
– В ходе расследования он вышел на участок в Вальекасе. Местную бригаду подозревали в коррупции. В восьмидесятые в полиции была своя мафия.
– Мой отец погиб в девяносто первом, мне было семь. Неужели к тому времени с полицейской мафией еще не покончили?
– Мафия – как раковая опухоль, с ней так просто не покончишь. Нам до сих пор не удалось окончательно от нее избавиться. Помнишь случай в Мериде пару лет назад? Весь отдел по борьбе с наркотиками сел. Или вот сейчас в Вильяверде.
– Что произошло на участке, где работал мой отец?
– Ничего там не произошло. Твой отец погиб в перестрелке.
– Вот и Рейес недавно попала в перестрелку, – саркастически заметил Сарате.
– Если твоему отцу и удалось что-то выяснить, он унес это с собой в могилу. Дело закрыто.
Рентеро выпрямился в кресле, давая понять, что встреча окончена. Сарате побоялся настаивать: это значило рисковать своим местом в ОКА. Когда он вышел на улицу, позвонила Элена. Ригоберто нашли в бизнес-терминале аэропорта. Он пытался улететь из страны.
– Понял, увидимся там. Да, выезжаю прямо сейчас.
Глава 47
Бизнес-терминал располагается в южной части мадридского аэропорта, в здании так называемого Государственного павильона: раньше здесь встречали высокопоставленных гостей, прибывающих в Испанию с официальным визитом. Сейчас отсюда вылетают частные самолеты и корпоративные рейсы крупных компаний с известными спортсменами, деятелями искусства и бизнесменами на борту. Четыре зала ожидания заметно превосходят роскошью и комфортом залы других терминалов, хотя тут пассажирам и не приходится долго ждать посадки на рейс.