– Неужели это бывает так часто? – удивляется Франс-Изабель.
– Эти истории происходят все чаще и чаще. Девушки действуют через сайты знакомств, находят там простаков и надеются выскочить за них замуж. Большинство таких девушек уже замужем за местными, и у них есть дети.
– Тогда получается, что они больше не могут выйти замуж.
– В этой стране существуют различные типы браков, и не все они регистрируются в мэрии.
– Но если у них есть муж, то как они могут встречаться с другим мужчиной?
– Их местные мужья не возражают, так как это приносит им деньги. В среднем до брака в сексуальные отношения они вступают только один раз, если, конечно, вступают. Большинство девушек объясняют это тем, что их религия запрещает им вести половую жизнь до брака. И они притворяются девственницами.
Франс-Изабель озадачена, но на этом сюрпризы не заканчиваются:
– Существуют даже аккаунты, где за фотографиями девушек прячутся мужчины. Они пытаются мошенничеством выманить деньги и, когда у них это получается, устраивают праздник.
Наконец Франс-Изабель приходит в себя.
– Как можно помешать этому браку?
– Помешать ему нет никакой возможности. Жаль, что ваш отец не француз. Дело в том, что во Франции существует закон, запрещающий заключение брака до получения официального разрешения. Наверно, вы видели очереди просителей перед посольством Франции! Они стоят там целыми днями напролет, ожидая, пока их примут и выдадут им заветный документ, который позволит вступить в брак. Местные красавицы быстро сделали выводы и переключились на бельгийцев, у которых нет необходимости в этом документе.
Дочь Жан-Ива теперь уверена в том, что это всего лишь кошмар: она проснется, и кошмар закончится. Или съемка скрытой камерой. Но она не спит, и нет скрытой камеры. Франс-Изабель благодарит атташе посольства, и тот добавляет в конце:
– Если у них рождается ребенок, то необходимо сделать генетический тест на отцовство, так как часто бывает, что он зачат от другого мужчины. В большинстве случаев это первый муж, которого выдают за брата.
Франс-Изабель вспоминает «брата», сопровождавшего Констанс и ее отца, – именно так его представлял владелец кафе, из которого звонил отец. Франс-Изабель в ярости. Как ее отец мог дойти до такого? Как можно быть таким слепым? О чем он думал, когда ввязался в эту историю? Неужели мужчины думают не головой, а другим, как бы помягче сказать, органом? Вот уж действительно седина в бороду – бес в ребро. Франс-Изабель почти готова поверить во всеобщую порочность мужчин.
Она находит номер телефона местной мэрии, набирает – теперь ей известна фамилия Констанс, и она сможет узнать дату свадьбы, если та уже назначена. Дата назначена! Свадьба состоится через неделю. Слишком поздно, ничего не поделаешь.
Время идет своим ходом: проходит месяц, потом другой. От отца нет никаких новостей. Затем Франс-Изабель по электронной почте приходит страшное письмо. Констанс сообщает ей, что Жан-Ив умер. Неожиданная скоропостижная смерть. Его последние слова были обращены к ней. Франс-Изабель раздавлена горем. Она задает вопросы Констанс: как он умер? Что с ним произошло? Но ответы, которые дает ей мачеха, уклончивые и неопределенные. Когда она пишет о Жан-Иве, в ее словах чувствуется безразличие. Она не называет его ни «мой муж», ни «Жан-Ив» – просто «твой отец». Она чувствует себя свободной от всех обязательств и показывает наконец свое истинное лицо – то, которое прятала от отца Франс-Изабель в течение этих нескольких месяцев.
Франс-Изабель подает заявление в полицию в связи с подозрением на убийство. Ее, конечно, можно понять, но что полиция может сделать с покойником, которого якобы убили в другой стране?
На самом деле мало кто об этом знает, но в федеральной прокуратуре и уголовной полиции есть специальное подразделение, которое занимается именно такими случаями. Франс-Изабель обнаруживает, что ее отец стал далеко не единственной жертвой: под колеса любви попали многие мужчины. Для нее это настоящее откровение. В газетах об этом не пишут, и никто ничего не знает. Она принимает решение рассказать об этой истории в СМИ. Она выходит на связь с известным государственным телеканалом, который начинает собственное расследование. В то же время правоохранительные органы предпринимают попытку репатриации тел всех известных несчастных с целью последующего вскрытия и выяснения причины смерти. Всего уже около 10 человек, умерших при не до конца выясненных обстоятельствах.
К моменту получения мной информации о Жан-Иве я уже провел вскрытие нескольких таких мужчин и ожидал тело Жан-Ива, которое готовились репатриировать в Бельгию, так как Франс-Изабель согласилась заплатить его африканской вдове сумму в размере 15 000 евро. У меня была возможность ознакомиться с другими делами, и, надо сказать, в финансовом плане Франс-Изабель еще повезло, так как в качестве супруги Констанс могла претендовать на все имущество, оставшееся после смерти ее мужа. Но она направила письменный нотариально заверенный отказ в обмен на сумму в размере 15 000 евро.
Вскрытия таких трупов проходят всегда довольно сложно, поскольку чаще всего тела доходят до нас уже в состоянии сильного разложения. Тому много причин: во-первых, умерший в жаркой стране всегда разлагается быстрее, чем умерший, например, на севере Финляндии; во-вторых, состояние здоровья умерших было плохим; в-третьих, до репатриации трупы не хранили в морозильных камерах, а закапывали прямо в землю. Если говорить кратко, то это не самые легкие вскрытия не только из-за запаха, но и из-за трудностей с перемещением тел из-за распада жиров в результате гниения. В принципе к запаху можно привыкнуть, если не выходить из помещения во время вскрытия.
Запах улавливается обонятельными рецепторами, которые находятся на кончиках ноздрей.
В определенный момент рецепторы насыщаются, после чего способны лишь определить, отличается ли один запах от другого. Вот поэтому мужчины, например, чувствуют свой лосьон после бритья в течение пяти минут после его нанесения, зато другие люди, встречающие их в течение дня, почувствуют этот запах и сделают по этому поводу комплимент. То же относится и к женщинам, пользующихся духами: ароматы могут опьянять своим запахом только в первые минуты свидания.
Я провожу вскрытие Жан-Ива так же, как остальных. Процедура не дает никаких результатов. Иначе говоря, не обнаружено ничего, что могло бы объяснить наступление смерти. Нет никаких видимых повреждений, никаких травм, никаких следов вмешательства другого человека – во всяком случае, следов насильственного характера. Результаты этого вскрытия похожи на остальные, и написать отчет мне не составляет ни малейшего труда: достаточно взять за основу протокол вскрытия другого репатриированного тела, внести небольшие изменения и заменить имя и фамилию.
С учетом таких обстоятельств можно предположить отравление, не оставившее заметных следов. Так бывает почти всегда. У всех вскрытых трупов были взяты соответствующие материалы и направлены в химико-токсикологические лаборатории не только Бельгии, но и Франции и США, где есть лаборатории, специализирующиеся на так называемых экзотических ядах и наркотиках – то есть тех, которые почти неизвестны в Европе и которые могут остаться неидентифицированными при использовании нашего оборудования. Впрочем, такая вероятность невелика, потому что у нас очень высокотехнологичное оборудование, но я предпочел перепроверить результаты. Наши усилия не увенчались успехом: ни одна из лабораторий не нашла ни в одной пробе следы специфических веществ.
В Африку отправляется команда журналистов-телевизионщиков. Они снимают репортаж, в котором показывают тот город, где скончался Жан-Ив, но в репортаже речь также идет и о других городах и других умерших. Журналисты берут интервью у многих людей, включая сына, который тщетно ищет могилу своего отца на полузаброшенном кладбище. Журналисты опрашивают различных людей среди родственников жертв, и те рассказывают приблизительно одну и ту же историю. Показывают также видео свадьбы одного из покойных. Вместе с первой группой в Африку поехали и другие журналисты. Они привезли мне порошки с местных рынков: их продали местные жители, когда репортеры попросили порошок, вызывающий смерть принявшего его человека. Я отправил все эти порошки в химико-токсикологическую лабораторию, но ее сотрудники идентифицировали в составах только безвредные вещества.
Мы также смогли развеять городскую легенду, которая состояла в том, что жены якобы регулярно давали своим мужьям или женихам два вещества – яд и антидот и период действия антидота был гораздо короче, чем у яда. Поэтому, если муж пытался уехать тайком из страны, он расплачивался за свой побег жизнью: умирал из-за отсутствия антидота, так как яд беспрепятственно разрушал его организм. Вот что воображали себе некоторые люди по поводу смерти одного из мужчин, которая произошла сразу после возвращения из этой страны. Но вскрытие однозначно показало, что смерть имела естественный характер.
У меня есть друг родом из той же африканской страны. Он учился в Бельгии, устроился на работу фармацевтом, женился и стал отцом двух детей. Время от времени он возвращается к себе на родину, чтобы повидаться с родственниками. Он является идеальным связующим звеном между европейской культурой и культурой своей родной страны, что играет огромную роль в нашем взаимопонимании. Я порекомендовал своего друга следователям федеральной полиции, и он объяснил, что в его стране средняя продолжительность жизни не превышает 40 лет и белый мужчина в пожилом возрасте и с обычным набором болезней не сможет долго прожить, если будет употреблять местные продукты и, главное, пить воду, качество которой сильно ниже, чем в Европе. Друг подтвердил отсутствие каких-нибудь особенных токсинов, характерных для его страны, которые мы могли бы не выявить путем анализов, тем самым подтвердив отрицательные результат