Покойный находится в квартире на третьем этаже небольшого дома, расположенного на одной из самых больших улиц в центре города. Это одно из тех зданий, которые строили в 1970-е годы, пренебрегая фундаментальными принципами урбанистики. С подачи муниципальных властей дома росли как грибы на месте снесенных буржуазных особняков XIX века. Особняки находились по обоим берегам реки, идущей через весь город и делающей здесь небольшой изгиб. Эта рукав реки стал затем настоящей клоакой с нечистотами, позже его оградили, а урбанизация окончательно обезобразила некогда красивое место.
Эксперт-криминалист уже собирает улики. Одетый в неизменный белый спецкомбинезон, в маске, перчатках, бахилах и с прочими аксессуарами, ограждающими это место от моих следов, я обхожу квартиру. Это роскошная, очень чистая квартира, в которой царит идеальный порядок. Ее можно было бы охарактеризовать как образцово-показательную квартиру. На этот раз я попал в обстановку, напоминающую те, что показывают в сериале «C.S.I.: Место преступления», где все настолько чисто, что кажется, будто место преступления специально моют и убирают в ожидании полиции еще перед тем, как там разыграется трагедия. Обычно все по-другому.
Повсюду фотографии одного и того же мужчины, изредка встречаются групповые снимки. Я не знаю, кто живет в этом доме, но что-то мне подсказывает, что лицо и мускулистое тело человека на фотографиях будут принадлежать трупу, который я скоро увижу. Этот парень был настоящий нарцисс. Фотографий женщин или других мужчин нет. Никаких сомнений – это квартира матерого холостяка, но явно не монаха, если судить по большой упаковке презервативов на ночном столике. По всей видимости, кто-то приходил в гости к этому человеку незадолго до его смерти: я замечаю пустую упаковку от презерватива и двуспальную кровать. Ее вид с разбросанными в разные стороны простынями и одеялом вызывает ассоциации с полем сражений. Либо ночь была очень жаркой, либо в этой постели происходило что-то, имеющее отношение к смерти хозяина.
Чтобы попасть в любую комнату вытянутой квартиры, нужно пройти через коридор. С левой стороны, вдоль уличного фасада, расположены гостиная и кухня. Справа квартира доходит до заднего фасада дома: там спальня. Напротив входной двери оборудован небольшой спортивный зал с беговой дорожкой, штангами и гантелями, велотренажером, утяжелителями и так далее. Одним словом, с инструментами пыток, необходимыми для поддержания хорошей физической формы и наращивания мускулатуры. Труп находится здесь.
Первой его увидела горничная, когда пришла утром, чтобы убрать квартиру. Обычно уборка проводится два раза в неделю. Уже на входе женщину удивило то, что свет горел во всех комнатах. Потом она обнаружила труп и сразу же вызвала полицию. Она утверждает, что ни к чему не прикасалась, а только села в кресло в гостиной и стала дожидаться прибытия полиции. Полицейские приехали очень быстро, потому что ближайшее отделение находится на соседней улице. Им хватило одного взгляда на труп, чтобы сразу же увидеть подозрительный характер смерти. Они немедленно сообщили об этом прокурору, а тот позвонил следователю. Последний, в свою очередь, вызвал меня. Теперь я жду, пока эксперт-криминалист закончит свою работу. Скоро здесь будут судья, прокурор и бригада уголовной полиции. Все остаются перед входной дверью в квартиру, дожидаясь разрешения пройти к месту происшествия.
Тем временем я продолжаю осмотр квартиры.
– Ты что-то ищешь?
– Использованный презерватив.
– Мы уже нашли его. Он был в мусорном ведре в ванной.
Я уже видел пустую упаковку, и теперь мне нужен был использованный презерватив. Так я получу генетический профиль того человека, который был с жертвой. ДНК находится в ядре клеток, которые обязательно остались на поверхности презерватива. Оказалось, что эксперт-криминалист уже нашел эту улику и забрал для соответствующих анализов: ничто не ускользает от его пристального внимания, касающегося даже самых незначительных, на первый взгляд, деталей. Я счастлив, когда мне удается обнаружить хоть что-то не попавшее в его поле зрения, но сегодня мне явно не повезло.
Труп находится в сидячем положении. Он упирается в стену.
Руки завязаны за спиной прочной и толстой веревкой, а верхняя часть тела – от головы до низа живота – накрыта мешком для мусора из черного полиэтилена. Этот мешок затянут на уровне шеи двойной петлей. Криминалист уже сделал все необходимые фотографии, и теперь я разрезаю петлю, не трогая узел. Бывает так, что узлы дают ценную информацию о человеке, который их завязал. Поэтому мы их никогда не развязываем. Я вспоминаю об одном повешенном (см. главу «Убийство, замаскированное под суицид» из книги «Разговор с трупом»), веревку которого украшал профессиональный морской узел, завязать который сам повешенный был просто неспособен. Этот узел позволил найти преступника – моряка и любовника жены покойного.
Пока разрезаю веревку, я замечаю, как на пол падает маленький кусочек резины: желтый с одной стороны и белый с другой. Я сразу же узнаю фрагмент перчатки для мытья посуды. Вот уже 30 лет, как я использую такие перчатки для изучения трупов. Можно сказать, что я стал настоящим экспертом в этой области. Наличие такого фрагмента говорит о том, что человек, который наматывал веревку вокруг шеи жертвы, делая двойную петлю, зажал себе палец между двумя ее частями. Когда преступник выдергивал руку, оторвался кусочек резины, и он даже не стал его подбирать. Это также значит, что на преступнике, когда он делал петлю на шее, были перчатки. Этим объясняется то, что сотрудник криминалистической лаборатории не находит отпечатков на мешке для мусора.
После удаления веревки я снимаю мешок, едва прикасаясь к нему кончиками пальцев в перчатках, чтобы избежать какого бы то ни было загрязнения. Я открываю лицо трупа. Несомненно, это хозяин квартиры. Ошибиться невозможно: это тот же человек, что и на всех фотографиях в квартире. Его зовут Орельен, ему 33 года, и он красив собой. Орельен работал анестезиологом в региональной больнице и имел репутацию ловеласа и убежденного холостяка, не желавшего заводить семью и детей. Но в жизни не все идет по плану, и одна из его пассий забеременела. Он проверил свою причастность к этой беременности тестом на отцовство. С тех пор он платил для маленькой Аликс алименты и забирал дочь на выходные раз в две недели к себе домой. С этого времени Орельен использовал презервативы, но не не из-за страха заразиться венерической болезнью, а опасаясь беременности очередной любовницы. И для этого опасения действительно были основания: у него было много женщин и все шансы быстро стать многодетным отцом. Орельен любил свободу и, по всей видимости, секс без обязательств, так как в его бумажнике обнаружилась визитная карта борделя в Германии.
Сняв мешок и упаковав его для сохранения микроследов, я перехожу к веревкам, связывающим запястья, и отрезаю их, как обычно, на некотором расстоянии от узлов. Как и на шее, веревка завязана двойной петлей. Я снимаю ее и передаю сотруднику криминалистической лаборатории для последующего изучения. В частности, специалисты будут искать клетки, которые могли остаться от рук человека, завязывавшего запястья. С помощью ДНК-анализа этих клеток можно будет получить генетический профиль преступника. Однако я не очень верю в успешность этой меры, поскольку уже знаю, что на преступнике были перчатки. Но были ли они на нем, когда он вязал именно эти узлы? Проверка будет нелишней.
Эксперт-криминалист снова возвращается к работе, прикрепляя стикеры к той части тела, которая была скрыта под мешком. Там на Орельене нет одежды. Эксперт-криминалист начинает со спины, потому что тело все еще находится в сидячем положении. Потом я перекладываю труп на пол, чтобы коллега смог прикрепить стикеры спереди. Распрямляя тело, я замечаю небольшое повреждение с кровоподтеком слева на грудной клетке в области сердца. Потом я займусь его более детальным изучением – сейчас должен работать эксперт-криминалист. Когда я возвращаюсь к внешнему осмотру, для начала просто осматриваю тело, а потом начинаю его пальпировать. Я сразу же замечаю, что на лице есть легкий цианоз: оно немного синее из-за накопления углекислого газа в крови. На веках и глазных яблоках видны многочисленные петехии.
Продолжая осмотр тела сверху вниз, я вижу, что на шее нет никаких повреждений. Нет даже следов от веревки, хотя она была намотана как раз на уровне шеи. Видимо, недостаточно туго. Я опускаю взгляд ниже, на грудную клетку, чтобы рассмотреть небольшую рану, которую заметил раньше. У нее идеально ровные края, и она настолько узкая, что я не могу ввести в нее даже палец. Я беру специальный нож из моего набора инструментов и погружаю его в рану[23]. Он полностью входит туда во всю длину, хотя она составляет 12 сантиметров. Следовательно, рана нанесена колюще-режущим инструментом типа ножа. Но он должен быть действительно тонким, потому что ширина раны не превышает одного сантиметра. Это значит, что и ширина использованного орудия преступления также не превышает одного сантиметра на уровне погруженной его части. Чтобы это предположение подтвердилось, необходимо проведение вскрытия.
Я продолжаю внешний осмотр тела все ниже вплоть до ступней, потом возвращаюсь к верхним конечностям и дохожу до запястий, на коже которых видны ссадины в тех местах, где руки были связаны веревкой. Это доказывает, что Орельен был жив, когда ему связали руки, и он попытался освободить их, в результате чего на коже остались эти следы.
При пальпации я чувствую гематому на уровне макушки головы, но не вижу ни раны, ни кровоподтеков. Заметить эти повреждения на голове, когда они скрыты волосами, не всегда легко. Это как раз случай Орельена, у него густая шевелюра жестких прямых волос. В таких условиях при пальпации головы можно запросто пропустить небольшую рану. Особенно если на руках перчатки. Затем я пальпирую тело до ступней и от ступней до головы с другой стороны. Больше повреждений при пальпации не обнаруживается. Итак, остается подкожная гематома на голове, заслуживающая более тщательного исследования.