Да не тут-то было! Доходит вода до плотины и куда-то девается. Стали опять бурами тыкать, а оказывается, вода нашла дырку под глиной и камнем и опять в пустыню ушла. Через неделю и вовсе промыла, прорвала она запруду и уже в открытую опять в Горицкий бор унеслась вместе с плотиной.
Вот тогда и вздумали поставить ей бетонную преграду, но хватились, а людей больше вербовать неоткуда: зеков не найти из-за оттепели, ни комсомольцев новых нет, ни добровольцев, и мало того — которые остались, все суеверными сделались, боятся Сватьи, как огня, не хотят на стройке работать и все талдычат про какое-то наказание. И в пример приводят, мол, помните, был такой-то Герой труда? Так вот, он заговариваться стал, бред какой-то нести, потом и вовсе свой экскаватор сломал и в пустыню ушел, вроде бы в какую-то тайную секту.
Органы давно смикитили, что неладное творится в Горицком бору, слух-то бродит, и впрямь есть там сектанты. Вера у них непонятная, как молятся — неизвестно, а занимаются они тем, что мох на песках выращивают. В другое время послали бы отряд красноармейцев, но сейчас-то нельзя, ростепель, хотя и объявлена борьба со всякими пережитками. Потому завербовали из местных комсомольцев несколько сексотов и заслали в Горицкий бор, чтоб они там высмотрели, выслушали, чем на самом деле занимаются пустынники, — это органы так про себя называли сектантов. Ушли сексоты и пропали: все сроки прошли, а никаких вестей. Тогда новых сексотов привезли из области, которые во всяких религиях разбирались, настрополили их как следует и тоже в пустыню. Первый месяц еще сообщали, мол, обнаружили в песках целую долину, где мох есть, уже сосенки растут, и нескольких пустынников издалека видели, дескать, близко к себе не подпускают, а ходят в одних подштанниках или вовсе, как дикари, тряпкой подвязаны. И все молчат, как немые, за столько времени никто слова не обронил, так что подобраться ближе и подслушать возможности нет. Органы им задание — войти в доверие, приблизиться, прикинуться, дескать, тоже готовы веру ихнюю принять, и изнутри все вынюхать.
Сексоты вроде бы прикинулись, сошлись с пустынниками и тоже будто в воду канули.
Тут органы заподозрили убийство: мало ли какая секта, если похожи на дикарей, так может, и людей едят. Вызвали самых опытных сексотов из Москвы, все им обсказали, как есть, мол, глядите, две бригады уже не вернулись, так что не рискуйте, издалека изучите сектантов, узнайте про их идеологию и поймайте хоть одного пустынника да сюда его приведите. Мы уж тут допросим как следует и все выведаем. Выполните задание, всем ордена будут.
Ушли московские сексоты пешком — по пустыне-то ни на чем не проехать, вся техника тонет. Долго ходили вокруг сектантов, но ни с какого бока не подойти, да и поймать нельзя, по одиночке не ходят, к тому же привыкли жить в песках, так бегают по нему и не проваливаются, никак не догнать. Стали сексоты потихоньку их жизнь изучать, издалека пока что, в бинокли: как живут, где молятся, чем кормятся — ничего не поймут, вроде не едят ничего, воды не пьют, по утрам песком умываются, а жилища у них устроены, как соты пчелиные. Когда в Горицком бору пни рвали и смолу гнали, то бросили в песках множество пустых бочек. Так они эту бочкотару в склон бархана вмуровали, и получилась у каждого своя ячейка: залез, крышкой закрылся и спи.
Когда же начали они сектантов считать, тут и оторопь взяла: тыща их, если не больше, успели уже детишек нарожать, которые по пескам бегают, в игры непонятные играют: палочки в землю тычут и песком посыпают. Однажды ночью сексоты изловчились и укатили одну крайнюю бочку с пустынником. Откатили подальше, хотели достать его, да он закрылся изнутри и молчит. Пришлось так и доставлять органам, а те обруча сбили, бочку разломали и обнаружили там комсомольца, который со стройки сбежал еще, когда канал рыли. Ну и сразу взяли в оборот, дескать, ты предатель и все такое, а он и запираться не стал, рассказал все как есть.
Оказывается, секта у них называется Привратники, поскольку все они стерегут врата града божьего, который якобы находится под песками, и случится бедствие, если он восстанет из-под земли раньше какого-то срока, поэтому сектанты мох носят и приживляют, чтоб снова бор вырос. В общем, чистое мракобесие. А руководит ими местный житель Артемий Сокольников, главный привратник, и с ним еще двое блаженных — старик и старуха, коих называют привратники первозванные, все же остальные последователи этой веры, кто сам пришел, зовутся просто верные.
Органы слушают — оторопь берет: всяких сектантов видывали, но о таких даже не слыхали.
Спрашивают:
— Ты сам-то веришь, что под пустыней есть город?
— А как же! — радостно отвечает сектант.
— Ты же в школе учился, в комсомоле состоял, в армии служил! Как ты мог поверить в такую глупость в наше время, когда спутники в космосе летают? Подумай, разве может быть город под песком, в земле?
— Да он есть, сам видел!
— Ты что же, сквозь землю видишь?
— Нет, сквозь землю его не увидеть. Но когда она расступается — град божий Тартарары как на ладони!
— И часто у вас там земля расступается? — Органы уж все силы с ним потеряли.
— Не часто, но бывает, — с удовольствием рассказывает бывший комсомолец. — Когда к нам новый человек приходит, должен поклясться, что явился с чистыми помыслами, и сказать: «Да чтоб мне провалиться!». Если не ушел под землю, значит, принимается и дает обет молчания, потому что в этой пустыни разговаривать нельзя. Раньше, говорят, когда бор стоял, было можно, а теперь и шепотком слова не сказать. Лес-то срубили и с земли будто кожу сняли, чувствительная она стала…
— Ну, а если человек пришел к вам не с чистыми помыслами?
— Вот они сразу и проваливаются. Когда ваши сексоты пришли и стали клясться, так земля и расступилась…
Ну что после такого подумать? Значит, сектанты распознали сексотов и живыми в землю закопали!
Комсомольца схватили в каталажку и давай уже по-настоящему спрашивать, кто приказал убить сексотов, кто зарывал, какие слова говорил. И лупили его, и голодом морили, и селедкой кормили, а потом воды не давали, на своем стоит — сами провалились.
Тогда к нему подослали душевного следователя, который с другой стороны зашел, про жизнь стал спрашивать, мол, что вы там едите-пьете, не тесно ли в бочках жить и почему у секты такое желание — вырастить на песке новый бор.
Тут и раскрылась главная тайна Привратников.
— Когда лес вновь поднимется над Горицами и укрепит песок, — признался комсомолец, — явится в Горицкий бор земной пророк Ящерь со своей пророчицей Ящерицей.
То есть ничего в этой секте нового-то не было, тоже какого-то пришествия ждали.
— И что, конец света начнется? — спрашивает следователь.
— Почему конец-то? Начало света начнется! У них же дочка родится, ясная дева. Тогда люди все и прозреют, все человечество станет земными пророками.
В общем, решили, что парню мозги задурили всякой религиозной агитацией, он и сделался как больной, говорит и сам смеется, сияет от радости — точно ненормальный. Отослали его в дурдом, а сами тем часом проверили, кто такой этот Артемий Сокольников, и на тебе — бывший кулак и уголовник! Стали дальше копать и узнали про его сыновей: один, Никитка, много лет в розыске находится за убийства, а второй, Ящер, которого выставляют как пророка, обыкновенный дезертир!
Органам все понятно стало — под видом мирных сеятелей матерая банда в пустыне прячется! Сообщили на самый верх, там засуетились: как, откуда, почему ничего не известно было? Теперь, мол, понятно, куда вода девается из реки Сватьи — диверсия, значит! Разведку на самолет посадили, повозили над пустыней, все на карточки сняли, а на них не то что бочки в песке — каждую сосенку видно. Солдат пригнали целый полк: одних в оцепление поставили, чтоб из пустыни никто не выскочил, а батальон снабдили как следует водой, провизией, дали проводниками сексотов, которые бывали в пустыне, посадили на военные машины и вперед, мол, главарей брать живыми, надо устроить показательный суд, а с остальными как придется.
Отъехали машины версты две от Гориц и все в песке забуксовали, попробовали пешим порядком — далеко не уйти, а еще и воевать надо. Вернулись, дождались, когда привезут эшелоном верблюдов из Средней Азии, навьючили их, сами сели по двое-трое и вперед, сексоты дорогу показывают. Через какое-то время подходит караван к бандитскому стану, окружил его со всех сторон и залег. Ночью пошли штурмовать, для устрашения стрельбу подняли, ракеты светятся, врываются в стан, а там пусто! Кругом ни души и следов не видать, просто штабель бочек лежит, песком присыпанный, и все.
Наутро все обыскали, самолет вызвали, чтоб сверху посмотреть, — нет сектантов! Те, что в оцеплении, говорят, никто из пустыни не выходил, ни в леса, ни в Тарабу.
Начальники разгневались, мол, что они, и в самом деле сквозь землю провалились? Сели в самолет и целый день над Горицким бором кружили: все видели — утонувшие машины, лесопосадки и даже соты из бочек в склоне бархана, только людей нет.
Еще с месяц оцепление держали и разведка летала, но так никого и не обнаружила.
Органы давай сексотов московских крутить, мол, ложную информацию донесли, чтоб ордена получить. Те клянутся-божатся — видели сектантов, даже пересчитали и одного, беглого комсомольца, в плен захватили.
Достали из дурдома этого комсомольца, снова начали спрашивать, а его уже подлечили, так он грустный стал.
— Не состоял я, — говорит, — ни в какой секте и в пустыне не жил. Просто сбежал со стройки к одной бабе в Рощуп и там все это время халтурил да самогонку пил. От нее и рассудок слегка помутился…
Проверили — точно, эта баба подтвердила, мол, прибился тут один, думала, мужик, по хозяйству подсобит, а он пьяницей оказался, из дому все несет и друзей еще водит.
Ему очную ставку с сексотами.
— Мы же тебя в бочке нашли, в пустыне! — кричат те. — И несколько верст катили!
— Да я что, Диоген, что ли, в бочке-то сидеть? — комсомолец-то начитанный оказался. — Скажете тоже…