права. Конечно. Мы тоже считаем, что эти операции можно отнести к разряду косметических». Правительство тут же с радостью урежет ассигнования на вашу программу, и превратится ваш Центр в заурядную клинику по исправлению формы носа.
— Это просто оскорбительно.
— Да нет, доктор, это всего лишь правда. Вы ведь этого хотели?
— Не пытайтесь меня запугать.
— Хорошо, доктор. Видит Бог, я и сам не хочу этого. Просто мне нужно, чтобы вы поняли, что я не шучу. Помогите мне, доктор. Прошу вас.
— Вы говорите, что работаете с Аланом Блумом?
— Да. Чикагский университет…
— Я знаком с Аланом Блумом. Мне кажется, нам будет лучше обсудить этот вопрос на профессиональном уровне. Скажите ему, что я свяжусь с ним сегодня утром. И к полудню сообщу вам своё решение. Мне тоже очень жаль эту девушку, мистер Кроуфорд. И всех остальных тоже. Но слишком многое ставится на карту, и мне кажется, что вы не совсем представляете себе степень моего риска… мистер Кроуфорд, как давно вам мерили давление?
— Я делаю это сам.
— И сами выписываете себе лекарства?
— Это противозаконно, доктор Дэниелсон.
— Но у вас ведь есть врач.
— Да.
— Расскажите ему о своём состоянии, мистер Кроуфорд… Значит, свяжусь с вами позже.
— Когда позже, доктор? Давайте через час.
— Хорошо. Через час.
Когда Кроуфорд выходил из лифта на первом этаже, в его машине зардел телефон. Водитель Джефф снял трубку и махнул ему рукой. Кроуфорд поспешил к фургону. Она мертва, нашли тело, мелькнуло в голове. Он схватил трубку. Звонил директор Бюро. Новость оказалась не настолько плоха, но достаточно неприятна: Чилтон подслушал разговор Кларис с Лектером, влез в это дело и сообщил обо всём сенатору Мартин. Генеральный прокурор штата Мэриленд по указанию губернатора дал разрешение на перевод доктора Ганнибала Лектера в Теннесси. Чтобы отменить это решение или хотя бы отложить перевод, потребуются колоссальные усилия всего федерального суда округа. Директор хотел знать мнение Кроуфорда и ждал ответа немедленно.
— Одну минуту. — Кроуфорд зажал трубку между коленей и выглянул в окно.
Февральское утро было серым и пасмурным.
Джефф попытался что-то сказать, но Кроуфорд остановил его нетерпеливым жестом.
Лектер в самой сути своей является монстром. Чилтон полон честолюбивых амбиций. Сенатор Мартин с ужасом думает только о судьбе дочери. Жизнь Кэтрин Мартин в опасности. Если всё это сопоставить…
— Пусть переводят, — медленно проговорил он в трубку.
Глава 29
На рассвете доктор Чилтон вместе с тремя вооружёнными до зубов полицейскими штата Теннесси стоял на взлётной полосе рядом с самолётом, пытаясь перекричать шум переговорных устройств и сирену машины «скорой помощи».
Капитан полиции, командир группы сопровождения, протянул Чилтону ручку. Ветер трепал листы бумаги, и ему пришлось придерживать их рукой.
— А что, разве нельзя сделать это в воздухе? — спросил Чилтон.
— Сэр, все документы должны быть подписаны в момент передачи. Таковы инструкции.
Второй пилот закрепил трап и крикнул:
— Всё готово!
Доктор Чилтон и полицейские подошли к задней двери «скорой помощи». Когда он открыл её, все напряглись, словно ожидая, что сейчас прямо на них из машины выпрыгнет что-то ужасное.
Доктор Ганнибал Лектер, находясь в вертикальном положении вместе с носилками, к которым был привязан, в смирительной рубашке и маске хоккейного вратаря, освобождал свой мочевой пузырь. Санитар Барни держал «утку».
Один полицейский брезгливо фыркнул. Двое других отвернулись.
— Извините, — сказал Барни Лектеру и снова закрыл дверь.
— Ничего страшного, Барни, — улыбнулся Лектер. — Я уже почти закончил, спасибо.
Барни поправил одеяния больного и, положив носилки на пол, откатил их вглубь фургона.
— Барни.
— Да, доктор Лектер?
— Ты долгое время хорошо относился ко мне. Спасибо.
— Не стоит.
— Когда у Сэмми будет просветление, передай ему привет и до свидания.
— Конечно.
— Прощай, Барни.
Громила-санитар открыл дверь и позвал полицейских:
— Берите носилки, парни. Давайте опустим их на землю. Аккуратнее.
Барни сам закатил носилки в самолёт, где заранее были убраны три ряда кресел по правому борту. Второй пилот прочно привязал их к креплениям на полу.
— Он что, так и будет лежать весь полёт? — хмыкнул один из полицейских. — А резиновые подштанники ему натянули?
— Придётся тебе попридержать свою водичку до самого Мемфиса, приятель, — усмехнулся другой.
— Доктор Чилтон, можно сказать вам кое-что? — спросил Барни.
Они стояли возле самолёта. Ветер гнал по взлётной полосе пыль и мусор.
— Эти парни совсем ничего не знают, — вздохнул Барни.
— В Теннесси нас уже будут встречать опытные санитары из психиатрической клиники. Теперь они за него отвечают.
— Думаете, они смогут обращаться с ним правильно? Вы же его знаете — его можно запугать только скукой. Это единственное, чего он боится. От физических наказаний никакой пользы не будет.
— Я никогда этого не допущу, Барни.
— Вы будете там во время допроса?
— Да. А вы — нет.
— Я мог бы полететь вместе с ним и вернуться, всего на пару часов опоздав на дежурство, — предложил Барни.
— Это уже не ваша забота. Я буду там и сам покажу, как с ним нужно обращаться.
— Пусть они будут повнимательнее, — проговорил Барни. — Он только и ждёт удобного момента.
Глава 30
Кларис Старлинг сидела на краю гостиничной кровати и мрачно смотрела на чёрный телефонный аппарат, по которому минуту назад говорила с Кроуфордом. Волосы были ещё растрёпаны после короткого сна, на плечи накинут фэбээровский курсантский халат. Глядя на неё, можно было подумать, что ей только что нанесли удар в солнечное сплетение.
Прошло всего три часа, как она разговаривала с доктором Лектером, и два, как они с Кроуфордом закончили составление списка характеристик, по которым нужно было проверять обращавшихся в клиники транссексуалов. И вот за то короткое время, пока она спала, доктор Чилтон умудрился спутать все карты.
Кроуфорд ехал за ней. Нужно быть готовой. Нужно думать о том, чтобы быть готовой.
К чёрту! К ЧЁРТУ! К ЧЁРТУ! Ты убил её, доктор Чилтон. Ты же убил её, сукин ты сын. Лектер наверняка знает больше, и я могла выудить из него всё до последнего слова. А теперь всё пропало, всё пропало. Всё коту под хвост. Когда труп Кэтрин Мартин выловят из реки, я сделаю всё, чтобы Ты увидел его. Клянусь, Ты всё у меня забрал, скотина. Но нужно же что-то делать. Нужно срочно что-то предпринимать. Немедленно. Но что? Что я могу сделать прямо сейчас, в эту минуту? Ну, во-первых, нужно привести себя в порядок.
Ванная. Несколько кусочков дорогого мыла, тюбики с шампунем и лосьоном, нитка с иголкой — всё, что отличает хороший отель.
Шагнув под душ, в брызгах воды Кларис вдруг увидела себя восьмилетней девчонкой, приносившей матери полотенца, шампунь и мыло, когда та убирала номера в мотеле. В мотель часто прилетала ворона, которая вечно воровала всё самое яркое, что лежало на уборочной тележке матери. Она долго сидела на дереве и смотрела в окно, выжидая удобного момента, чтобы потом молнией влететь в номер и выхватить из тележки что-нибудь блестящее. Иногда, испугавшись, она могла оставить на чистом белье тёмное пятнышко помёта. Однажды кто-то из уборщиц швырнул в ворону горсть извести, испачкав чёрные перья белыми, как снег, точками. Бело-чёрная ворона всегда зорко следила за Кларис, ожидая, пока та отойдёт от тележки, чтобы отнести в ванную мыло и шампунь. Вспомнилось, как мать, стоя в дверях ванной мотеля, говорила Кларис, что ей нужно уехать и пожить немного в Монтане. Как потом она присела на край кровати и взяла дочь на руки. Кларис до сих пор помнила бело-чёрную ворону. Интересно, почему она подумала о ней именно сейчас? Рука вдруг сама собой поднялась, отгоняя назойливую птицу, и словно для того, чтобы как-то оправдать этот невольный жест, она откинула назад упавшие на глаза волосы.
Кларис быстро оделась. Брюки, блузка, лёгкий свитер, тупоносый револьвер в наплечной кобуре, несколько запасных обойм. Сверху — жакет. В том месте, где о подкладку тёрлись обоймы, швы немного разошлись. Нужно спешить, нужно спешить. Она взяла нитку с иголкой и наскоро сметала разошедшийся шов. Пистолет чуть оттопыривался под курткой. Где-то она слышала, что некоторые агенты вшивают в низ куртки шайбы, чтобы растянуть складки. Нужно будет обязательно попробовать… В дверь постучал Кроуфорд.
Глава 31
По богатому собственному опыту Кроуфорд знал, что гнев делает женщину уродливой и отталкивающей. Злоба перекашивает её лицо, заставляет забывать о растрёпанных волосах, размазанной косметике и незастёгнутой молнии. Все малопривлекательные черты тут же выпирают наружу и бросаются в глаза. Открывшая дверь Кларис Старлинг выглядела вполне нормально, хотя наверняка была переполнена гневом.
Кроуфорд понял, что сейчас может узнать много нового о её характере.
Из номера пахнуло паром и запахом мыла. Кровать была аккуратно застелена покрывалом.
— Ну, что скажете, Старлинг?
— Я скажу «чёрт бы всё это побрал», мистер Кроуфорд. А вы что скажете?
— Здесь через дорогу уже открылось кафе, — кивнул он. — Пойдёмте выпьем по чашечке кофе.
Для февраля утро выдалось на редкость тёплым. Солнце, всё ещё низко висящее над горизонтом, играло красноватыми бликами на окнах психиатрической клиники. Кроуфорд и Старлинг, каждый погружённый в свои мысли, молча прошли мимо. Джефф медленно ехал следом на полицейском фургоне. Тихо потрескивала рация. Один раз загудел телефон. Джефф открыл окно, протянул Кроуфорду трубку, и тот быстро дал кому-то какие-то указания.
— Можем мы привлечь Чилтона за чинение препятствий расследованию? — спросила Кларис.
Она шла чуть впереди, и Кроуфорд заметил, как её руки непроизвольно сжались в кулаки.