— Как он это сделал?
— Копли сказал, что он удрал на машине «скорой помощи». Но об этом позже. Как ваши дела с тем листком из-под наркотика?
По распоряжению Крендлера Кларис полдня исследовала листок с рисунками забавного пса Плуто.
— Ничего. Никаких следов. Но этой бумажке уже по меньшей мере лет десять. Отдел документов сейчас изучает отпечатанные на листке рисунки Плуто. Возможно, они смогут сказать больше, чем химики.
— А вы уверены, что там был наркотик?
— Да. Но всё же, как он это сделал, мистер Кроуфорд?
— Очень хотите узнать?
Кларис кивнула.
— Хорошо, я расскажу. Они по ошибке положили в «скорую» Лектера, приняв его за изуродованного Пембри.
— Он что, надел его форму? Да, вообще-то они были примерно одинаковой комплекции.
— Он надел форму Пембри, а заодно нацепил ещё и часть его лица. Немного взял и от Бойла. А тело Пембри завернул в непромокаемый чехол от матраца, обмотал простынями из своей камеры, чтобы не текла кровь, и бросил на крышу кабины лифта. Потом натянул форму, налепил на лицо куски кожи, лёг на пол и несколько раз выстрелил в потолок, чтобы поднять суматоху. Куда девался пистолет, неизвестно. Скорее всего, он сунул его себе в брюки где-нибудь сзади. Приезжает «скорая», повсюду бегают толпы полицейских. Врачи поднялись наверх и сделали всё, что положено — подключили кислород, измерили пульс и давление, подложили под спину валик и поспешили побыстрее увезти раненого из опасного места. В общем, сработали, как обычно. Только до больницы так и не доехали. Полиция до сих пор ищет машину. Я не очень-то надеюсь, что эти врачи ещё живы. Копли сообщил, что они прослушали все записи в диспетчерской. Оказалось, «скорую» вызывали дважды. Наверное, первый раз позвонил сам Лектер, чтобы долго не залёживаться. Наш дорогой доктор всегда отличался остроумием.
Никогда раньше Кларис не слышала в голосе Кроуфорда такой горечи. Она всегда связывала горечь со слабостью, поэтому новые нотки испугали её.
— Но этот побег ещё не значит, что доктор Лектер всё время лгал нам, — сказала она. — Кому-то, конечно, он наврал — нам или сенатору Мартин — а может и в том, и в другом случае говорил правду. Сенатору Мартин он назвал имя Билли Рубина и заявил, что это всё, что ему известно. А мне рассказал, что это был некто, считающий себя транссексуалом. Последние его слова были: «Почему бы нам не достроить арку?» То есть он советовал продолжать разрабатывать версию об изменении пола, чтобы…
— Знаю, я читал ваш отчёт. Но пока мы не получим имена из клиники, это ничего не даёт. Алан Бум сейчас лично беседует с главврачами каждой больницы. Все заверяют, что ищут. Нам ничего не остаётся, как только верить им и ждать.
— Мистер Кроуфорд, у вас большие неприятности?
— Мне «рекомендовали» подать в отставку по семейным обстоятельствам. Министерство юстиции, то есть Крендлер, выдвигает на руководство отделом и всеми подразделениями свою тактическую группу.
— И кто во главе?
— Нынешний замдиректора ФБР Джон Голби. У меня с ним неплохие отношения. Джон неплохой человек. А какие неприятности у вас?
— Крендлер распорядился, чтобы я сдала удостоверение и оружие и возвращалась в Академию.
— Это было ещё до того, как вы встречались с Лектером. А днём он направил запрос в отдел профпригодности, чтобы те «без предвзятости» пересмотрели ваше соответствие требованиям, предъявляемым к работникам Бюро. Короче, отомстил.
— И насколько всё это серьёзно?
— Вы же учитесь. Я поручусь за вашу пригодность, и этого будет достаточно. Но если вы пропустите ещё несколько дней занятий, вас просто-напросто отчислят. Знаете, что происходит, когда вас отчисляют?
— Конечно, вы возвращаетесь в региональный центр, в котором вас принимали на учёбу, и занимаетесь какой-нибудь нудной работой, пока не появится свободное место в другой группе, более позднего набора.
— Конечно, я пробью вам место, но не смогу заставить их не отчислять вас, если вы и дальше будете пропускать занятия.
— Значит, мне нужно отказаться от этого дела и возвращаться к учёбе или…
— Всё правильно.
— Что вы посоветуете?
— Я поручил вам доктора Лектера. Вы справились с заданием. Я не могу просить, чтобы вы отбросили в сторону учёбу и потеряли ещё по меньшей мере полгода. А то и больше.
— Но как же с Кэтрин Мартин?
— Она находится у него вот уже почти двое суток. Если мы не поймаем его, то, скорее всего, он покончит с ней завтра, если будет действовать, как в прошлый раз.
— Но у нас ведь был не только Лектер.
— Обнаружено уже шесть Уильямов Рубинов, все как-то подходят. Но все не до конца. Ни одного Билли Рубина среди подписчиков на научные энтомологические журналы. За последние десять лет среди изготовителей ножей было зарегистрировано пять случаев слоновьей язвы. Кое-что ещё проверяется. Что ещё? Клауса пока не идентифицировали. Интерпол сообщил только об одном случае побега с торгового судна. Какой-то Клаус Бьетланд удрал с норвежского парохода в Марселе. Сейчас норвежцы поднимают все его медицинские карты, ищут дентальные снимки. Если получим ещё какие-то списки из клиник и у вас будет свободное ремя, можете помочь разобраться. Кларис!
— Да, мистер Кроуфорд.
— Возвращайтесь в Академию.
— Если вы не хотите, чтобы я продолжала заниматься этим делом, не нужно было везти меня в это похоронное бюро.
— Да, — вздохнул Кроуфорд. — Наверное, вы правы. Но тогда у нас бы не было куколки и бабочки. Оружие не сдавайте. Куонтико, конечно, достаточно безопасное место, но пока Лектер не будет пойман или убит, вы должны быть вооружены всегда, когда будете выходить за пределы базы.
— А вы? Он же ненавидит вас. Во всяком случае, я так поняла из его слов.
— Меня многие ненавидят, Старлинг. Во многих тюрьмах по всей стране. Возможно, когда-нибудь Лектер и появится, но сейчас он слишком занят. Свобода для него слишком дорога, и он не станет так скоро рисковать ею. К тому же этот дом намного надёжнее, чем кажется с первого взгляда.
В кармане Кроуфорда ожила телефонная трубка. Замигал стоящий на столе аппарат… Он выслушал кого-то, бросил «о’кей» и отключился.
— Машина «скорой помощи» обнаружена в подземном гараже аэропорта Мемфиса, — сообщил он Кларис. — Ничего хорошего. Бригаду нашли в фургоне. Все мертвы.
Кроуфорд снял очки и протёр стёкла носовым платком.
— Старлинг, только что Барроузу звонили из музея «Смитсониан». Вас разыскивал ваш знакомый Пилчер. Они уже почти закончили с бабочкой. Я хочу, чтобы вы написали по ней форму 302 и вогнали в компьютер. Вы нашли это насекомое, работали с ним, и мне хочется, чтобы это подтверждалось документально. Хорошо?
— Конечно, — кивнула Кларис, чувствуя такую усталость, какую не ощущала ещё ни разу в жизни.
— Оставьте свою машину в гараже. Когда закончите, Джефф отвезёт вас в Куонтико.
Выйдя на крыльцо, Кларис ещё раз взглянула на освещённые окна в левом крыле, за которыми несла свою вахту медсестра, и посмотрела в глаза Кроуфорду.
— Я думаю о нас обоих, мистер Кроуфорд.
— Спасибо, Старлинг, — медленно проговорил он.
Глава 40
— Мисс Старлинг, доктор Пилчер сказал, что будет ждать вас в отделе экспозиции насекомых, — встретил Кларис охранник. — Я провожу вас.
Чтобы попасть в отдел экспозиции насекомых со стороны Конститьюшн-авеню, нужно подняться на лифте на один уровень выше чучела огромного слона и пройти через весь этаж, посвящённый изучению человека.
От самой двери тянулись ровные ряды полок, заполненных черепами, сохранившимися ещё со времён Христа.
Следуя за охранником, Кларис окунулась в удивительный мир фигур, наглядно демонстрирующий происхождение человека и все расы и народности, обитающие на Земле. Вскоре фигуры сменились демонстрацией самых разнообразных ритуалов, начиная от татуировок и заканчивая мумификацией и перуанской хирургией.
— Видели когда-нибудь Вильгельма фон Элленбогена? — спросил охранник, направив луч фонарика на огромный контейнер.
— Боюсь, что нет, — бросила Кларис, не замедляя шага.
— Обязательно когда-нибудь придите и взгляните на него при полном освещении. Прекрасно сохранился.
Огромный зал, в котором размещался отдел экспозиции насекомых, был погружён в полумрак. Бессчётное количество живых насекомых в стеклянных коробках и специальных клетках наполняли комнату жужжанием, стрекотанием и писком. Весь день напролёт зал был битком забит детьми, приходящими поглазеть на невиданные существа. Ночью же, предоставленные сами себе, насекомые занимались своими делами. Некоторые клетки были тускло освещены красными фонарями.
— Доктор Пилчер! — позвал охранник.
— Я здесь, — отозвался молодой учёный, помахав в воздухе ручкой-фонариком.
— Вы сами проводите даму к выходу?
— Да, спасибо.
Кларис вынула из сумки собственный фонарик. Выключатель оказался включённым, батарейки — севшими. Охватившее вдруг раздражение напомнило ей о том, что она устала, но должна держать себя в руках.
— Здравствуйте, агент Старлинг.
— Здравствуйте, доктор Пилчер.
— Может, лучше будете называть меня «профессор»?
— А вы уже профессор?
— Нет, но ещё и не доктор. Рад видеть вас. Хотите посмотреть насекомых?
— Конечно. А где доктор Роден?
— Последние две ночи работал, как проклятый и наконец, сломался. Вы видели эту куколку перед тем, как мы начали с ней работать?
— Нет.
— От спирта она превратилась в сплошную труху.
— Но вы всё же смогли разобраться.
— Хм, конечно. Правда, вот только сейчас закончили. — Он шагнул к одной из клеток. — Но сначала разрешите показать вам бабочку, похожую на ту, которую вы приносили в понедельник. Не точно такая же, но из того же семейства. — Он направил луч фонарика на большую синюю бабочку, сидящую со сложенными крыльями на ветке какого-то растения. Пилчер подул на неё, бабочка расправила крылья — и Кларис вдруг увидела на них свирепое лицо совы с горящими глазами. — Эта называется Caligo beltrao. Довольно распростран