Глава 53
Миссис Биммел подала Кларис трубку и подхватила на руки хныкающего малыша. Но с веранды не ушла.
— Кларис Старлинг слушает.
— Это Джерри Барроуз. Старлинг…
— Хорошо, что позвонили, Джерри, слушайте, по всей вероятности Буйвол-Билл умеет шить. Он срезал треугольники… Одну минуту… Миссис Биммел, можно попросить вас взять ребёнка и выйти на кухню? Спасибо… Так вот, Джерри, он умеет шить. Он срезал…
— Старлинг…
— Он срезал треугольники кожи с плеч Кимберли Эмберг, чтобы сделать вставки, вставки на талию, понимаете, что я говорю? Он хороший портной, он в самом деле шьёт настоящую одежду, а не просто обматывается их кожей, как дикарь. Отдел идентификации должен поискать в своей картотеке портных, закройщиков, модельеров и всё в этом роде…
— Хорошо, хорошо, хорошо. Я уже отбиваю телекс отделу идентификации. А теперь послушайте меня, только быстро, меня могут оттащить от телефона в любую минуту. Джек попросил меня вкратце ввести вас в курс дела. У нас есть подозреваемый. Имя и адрес. С базы Эндрюс уже вылетела спецгруппа по освобождению заложников. Джек как раз сейчас связался с самолётом и инструктирует их прямо по дороге.
— Куда вылетели?
— В Кальюмет-Сити, это пригород Чикаго. Его зовут Джейм, повторяю: Д-ж-е-й-м, фамилия Гамб, Г-а-м-б, часто называется именем Джона Гранта. Белый, тридцать четыре года, восемьдесят пять килограммов, сто восемьдесят три сантиметра, тёмные волосы, голубые глаза. Джеку позвонили из центра Джонса Хопкинса. Ваши признаки, по которым он отличается от настоящего транссексуала, вызвали в клинике всеобщий восторг. Профессионально сработано. Он действительно обращался туда насчёт операции. Три года назад. А когда ему отказали, чуть не растерзал врача. В клинике знали его вымышленное имя и адрес меблированных комнат в Харрисберге, штат Пенсильвания, где он иногда останавливался. Полиция нашла там талон на бензин с номером прав, с них и начали плясать. Оказалось, в двенадцать лет этот парень привлекался как малолетка — угрохал своих деда с бабкой. Шесть лет просидел в дурдоме, а когда выпустили, надолго исчез. А потом уделал двух голубых в Харрисберге и опять пропал.
— Вы сказали, в Чикаго. Откуда вы узнали?
— Таможня. У них сохранились кое-какие бумаги на Джона Гранта. Пару лет назад они задержали посылку из Суринама — посылку с живыми коконами, или куколками, как они там называются? Короче, внутри ночные бабочки. И адрес фирмы «Мистер Хайд» в Кальюмет-Сити. Эта фирма мистера Хайда выпускает изделия из кожи. Может, именно в этом плане он как-то связан с шитьём. Я ещё передам насчёт шитья в Чикаго и Кальюмет-Сити. Пока домашнего адреса Гранта или Гамба нет. Но мы уже у цели.
— Снимков нет?
— Только в двенадцатилетнем возрасте, когда он привлекался. Но толку от них мало, он там совсем ещё пацан. Похож на Гекльберри Финна.
— Можно мне приехать?
— Нет. Джек так и знал, что вы попроситесь. Они берут двух женщин-полицейских из Чикаго и ещё медсестру, чтобы позаботилась о Мартин, если она ещё… Вы всё равно не успеете долететь.
— А если он забаррикадируется и начнёт ставить условия? Это займёт…
— Мы не собираемся с ним долго церемониться. Как только найдут — сразу атакуют. Кроуфорд распорядился взорвать входную дверь. С этим парнем нельзя вести переговоры, Старлинг. Дело в том, что он однажды уже побывал в такой ситуации. Когда отдел по борьбе с подростковой преступностью приехал брать его в Сакраменто, он забаррикадировался в доме и держал заложницей собственную бабку — деда уже успел прихлопнуть. Потом заявил, что нам просто повезло. Сказал, что он мог бы обставить всё дело по-другому и оставить нас с носом. Так что если сейчас он увидит, что мы приехали за ним, начнёт разделывать её прямо у нас на глазах. Ему нечего терять, правильно? Поэтому, как только они его найдут — бабах! — и дверей нету.
На веранде было ужасно жарко и пахло детской мочой.
Барроуз продолжал:
— Мы ищем оба имени в списках подписчиков на энтомологические журналы, среди мастеров по изготовлению ножей, уже известных преступников, портных — всех на ноги подняли. Вы сейчас прорабатываете линию знакомых Биммел, да?
— Да.
— Министерство юстиции заявляет, что будет плохо, если мы не поймаем его с уликами. Нужно найти у него Мартин или хоть что-то, что говорило бы о его преступлениях. Само собой, если он уже успел утопить Мартин, понадобятся свидетели его связи с жертвой до факта убийства. Так что можно будет использовать хотя бы тот материал, что вы соберёте по Биммел… Честное слово, Старлинг, я, наверное, больше, чем сама Мартин, хотел бы, чтобы всё это происходило вчера. В Куонтико уже послали телегу о вашем отчислении?
— Наверное. Мне сказали, что возьмут на моё место кого-нибудь другого, кто был отчислен раньше и ждал своей очереди.
— Если мы схватим его в Чикаго, в этом будет и ваша заслуга. Конечно, они там в Куонтико все крутые, как и положено, но им придётся это заметить. Подождите минуту.
Кларис услышала, как Барроуз обменялся с кем-то приглушёнными репликами и снова взял трубку:
— Ничего — они прибывают в Кальюмет-Сити через сорок-сорок пять минут. На всякий случай туда выехала ещё и группа захвата из Чикаго. У нас уже есть четыре возможных адреса. Старлинг, постарайтесь найти хоть что-нибудь, чтобы сузить круг поисков. Как только найдёте что-то по Чикаго или Кальюмет-Сити, тут же звоните.
— Ясно.
— А теперь ещё одно — и я побежал. Если всё удастся, если мы возьмём его в Кальюмет-Сити, чистите пёрышки и восьмичасовым рейсом дуйте в Куонтико. Джек пойдёт с вами по начальству. Вместе с Брайэмом. Попытка не пытка.
— Слушайте, Джерри, у Фредерики Биммел есть несколько тренировочных костюмов фирмы «Джуно». У Кэтрин Мартин тоже. Он вполне может подбирать себе жертв в магазинах для полных. Можно запросить Мемфис, Акрон и всех остальных.
— Понял. Ну, всё, держите хвост пистолетом.
Кларис вышла во двор. Вот тебе и Белведер, штат Огайо. Оказалась в целых шестистах километрах от далёкого Чикаго, где сейчас начинается самое интересное.
Прохладный ветер приятно обдувал лицо. Она яростно рубанула ладонью воздух, словно желая помочь спецгруппе по освобождению заложников. Щека и челюсть чуть подрагивали. Это ещё что за новости? Так, ладно. Интересно, а что бы она сделала, если бы сама нашла убийцу? Да что тут к чёрту думать! Позвонила бы оперативникам в Кливленд, вызвала группу захвата из Колумбуса, быстро связалась с местной полицией.
Не о том думаешь, крошка.
Спасение девушки, спасение дочери сенатора (глаза б мои её не видели!) Мартин и всех остальных, которые могут быть после — вот что главное. Если им удастся это, то всё в порядке. Если же они опоздают, если увидят там что-то ужасное, пусть они хотя бы возьмут Буйво… возьмут Джейма Гамба или мистера Хайда, или кто он там такой, этот проклятый маньяк.
И всё же, подойти так близко к разгадке, положить руку на горло убийцы и осознать, что никак не сможешь поучаствовать в его задержании, да к тому же ещё и вылететь из Академии — нет, всё это не особенно приятно.
Хотя, если они поймают его благодаря списку тех признаков, которые выдал ей доктор Лектер, это должно помочь ей разобраться с министерством юстиции. Об этом тоже нужно подумать. Сейчас все её надежды на карьеру дрожат, как никогда. Дрожат как осиновый лист. Как насмерть перепуганный ягнёнок.
Но что бы ни произошло, осознавать, что ты сама додумалась до такой сложной мысли, как эти треугольники-вставки, уже само по себе приятно. И нужно не забывать об этом.
А сейчас её задача, её обязанность — думать о Фредерике и о том, как Гамб смог похитить её.
Нужно думать о Фредерике. В чём она могла искать выход из одиночества? Неужели её одиночество попало в резонанс с одиночеством Буйвола-Билла? Неужели это и сблизило их? Неужели он смог понять её переживания, зная их по собственному опыту? Понять, а потом взять и содрать с неё кожу?
Кларис остановилась у самой кромки воды. У каждого места есть такое время суток, когда благодаря углу и силе солнечного света оно выглядит особенно красиво. Если живёшь где-то постоянно, то очень скоро узнаешь это время и ждёшь его наступления. Река Ликинг, текущая за Фелл-стрит, очевидно, выглядела лучше всего именно в этот час. Наверное, это было время, когда Фредерика Биммел предавалась своим девичьим мечтам. Под бледным солнцем над рекой поднималось лёгкое марево. Прохладный северо-восточный ветерок гнал прямо на солнце белые облака.
От навеса за курятниками прямо к реке спускалась белая пластиковая труба. Внутри её что-то зажурчало — и наружу, окрашивая слежавшийся снег, вырвался поток окровавленной воды. В лучах солнца из-за курятника появился мистер Биммел. Брюки были забрызганы кровью. В пластмассовом ведре он нёс какие-то розовые и серые комочки.
— Молоденькие цыплятки, — пояснил он, заметив вопросительный взгляд девушки. — Пробовали когда-нибудь?
— Нет, — покачала головой Кларис и отвернулась к воде. — Скажите, мистер Биммел, у Фредерики были знакомые из Кальюмет-Сити или других пригородов Чикаго?
Он пожал плечами и отрицательно покачал головой.
— А вы не в курсе, она когда-нибудь ездила в Чикаго?
— Что значит «вы не в курсе»? Хотите сказать, что моя дочь могла ездить в Чикаго, а я об этом не знал? Да она без моего ведома даже в Колумбус не выезжала.
— А у неё были знакомые портные, закройщики или что-нибудь в этом роде?
— Она сама всем наряды шила. Мастерица была, прямо как мать-покойница. Для магазинов шила. И для дамочек разных. А знакомые… Нет, знакомых портных что-то не припомню.
— Кто была её лучшая подруга, мистер Биммел? С кем она проводила время, шлялась по городу?
Господи, откуда ты только слова такие берёшь? Шлялась. Хорошо, что он не обратил внимания. Сам, наверное, ещё похлеще выражается.
— Она никогда не шлялась просто так, без дела. Всегда какую-нибудь работу себе находила. Бог не дал ей красоты, зато наградил трудолюбием.