Затем Крофорд передал снимки зубов жертвы, фотографии лица (голову девушки Старлинг задрапировала полотенцем на случай, если фотографии попадут в руки желтой прессы).
Когда Крофорд и Старлинг собрались уезжать, прибыли трое из отдела расследования преступлений Полицейского управления Западной Виргинии. Крофорд сердечно пожимал руки и раздавал карточки с номером телефона прямой связи Национального центра криминологической информации. Старлинг было интересно наблюдать, как быстро ему удалось найти с ними верный, «сугубо мужской» тон. «Они сразу выйдут на связь, если что узнают, это без проблем, пусть он и не сомневается». – «Ну что за вопрос, буду очень обязан». А может, вовсе и не «сугубо мужской», ведь на нее эта его манера тоже подействовала. Ламар помахал им рукой с крыльца, когда помощник шерифа увозил Крофорда и Старлинг в сторону Элк-ривер. Жестянка с содовой холодила пальцы. Он отнес ее в кладовку и там смешал себе восстанавливающий силы напиток.
13
– Высадишь меня у лаборатории, Джефф, – сказал Крофорд водителю. – Потом подождешь, пока офицер Старлинг закончит дела в Смитсоновском институте. Оттуда отвезешь ее в Квонтико.
– Хорошо, сэр.
Они ехали по мосту через Потомак навстречу сплошному потоку машин: рабочий день закончился, и служащие покидали центр города.
Молоденький водитель, казалось, испытывал такое благоговение перед Крофордом, что, по мнению Старлинг, вел машину с излишней осторожностью. Она не винила юнца: курсанты академии знали назубок, как догмат веры, что агент из команды Крофорда, повинный в последнем ДТП, теперь занимается расследованием мелких краж на станции дальнего радиолокационного обнаружения где-то у Полярного круга.
Настроение Крофорда оставляло желать много лучшего. Прошло уже девять часов с тех пор, как он разослал отпечатки и фотографии убитой, а ее личность все еще не могли установить. Вместе с сотрудниками Полицейского управления Западной Виргинии Крофорд и Старлинг до самого вечера обследовали набережную и мост через Элк-ривер, и все безрезультатно.
Старлинг слышала, как он договаривался по телефону из самолета о дежурстве ночной медсестры у себя на дому.
После «Голубого каноэ» простенький служебный седан ФБР казался восхитительно удобным и тихим; разговаривать было значительно легче.
– Я разошлю сообщения по компьютерной связи и введу данные в латентный дескриптор, когда доставлю эти отпечатки в Центральную картотеку, – сказал Крофорд. – А вы набросайте мне вводную с данными для компьютера. Вводную, не форму триста два. Знаете, как это делается?
– Знаю, – ответила Клэрис, еще как следует не понимая, о чем идет речь.
– Введите индекс и что там у нас есть новенького.
Через пару секунд она уже сообразила, что к чему. Хорошо, что Крофорд в этот момент вдруг заинтересовался ремонтными лесами вокруг памятника Джефферсону, мимо которого они проезжали.
Латентный дескриптор компьютера в Центральной картотеке ФБР делает выборку на основании характерных черт расследуемого преступления, сравнивая их с уже известными данными на преступников, проходивших по различным делам. Когда машина обнаруживает явные черты сходства, она выдает список имен подозреваемых и их отпечатки пальцев. Потом оператор сравнивает эти отпечатки с найденными на месте преступления. Отпечатков Буффало Билла еще не было в деле, но Крофорд хотел быть готовым заранее.
Компьютер требует краткой, четко сформулированной информации. Старлинг попыталась предложить что-то вроде: «Женщина, белая, восемнадцать – двадцать два, застрелена, нижняя часть торса и бедра лишены кожи…»
– Старлинг, дескриптор уже знает, что Билл убивает молодых белых женщин и обдирает торсы. Кстати, не стоит употреблять выражение «освежеваны»: это необычный термин, другие агенты вряд ли станут им пользоваться, а мы не можем быть уверены, что эта чертова штука прочтет синоним. Дескриптор знает, что Билл сбрасывает трупы в воду. Он не знает, что нового в этом деле. Что в нем нового, Старлинг?
– Это шестая жертва; она первая оскальпирована, первая с треугольниками вырезанной на плечах кожи, первая убита выстрелом в грудь, первая с коконом в горле.
– Вы забыли сорванные ногти.
– Нет, сэр, она вторая с сорванными ногтями.
– Правильно. Слушайте-ка, в этой вводной отметьте, что кокон – только для служебного пользования; мы потом используем эту информацию, чтобы исключить ложные признания.
– А не делал ли он этого и раньше? Я имею в виду кокон: не вкладывал ли он им кокон или само насекомое в горло? – сказала Старлинг. – Ведь так легко его не заметить во время вскрытия, особенно у топляка. Знаете как: патологоанатом видит явную причину смерти, в помещении жарко, хочется побыстрее закончить… А мы можем перепроверить?
– Если будет необходимо. Можете быть уверены – любой патологоанатом, естественно, скажет вам, что ничего не пропустил. Неопознанная из Цинциннати по-прежнему там, в морозильной полицейского морга. Я попрошу, чтоб на нее взглянули. Но остальные четверо уже захоронены. Решение об эксгумации обычно воспринимается людьми неприязненно. Нам пришлось так сделать с четырьмя пациентами доктора Лектера, скончавшимися во время лечения. Нужно было проверить, от чего они умерли. Масса хлопот, и родственники недовольны. Я пойду на это, если надо будет, но сперва посмотрим, что вы выясните в Смитсоновском институте. Потом решим.
– Оскальпирована… Это ведь редкость, верно?
– Необычно, да, – ответил Крофорд.
– Но доктор Лектер говорил, что Буффало Билл начнет снимать скальпы. Откуда он узнал?
– Он не знал.
– Но он ведь сказал об этом.
– В этом нет ничего такого уж удивительного, Старлинг. Я тоже не удивился, увидев это. Я сказал бы, что это редкость, если бы не было дела Менгеля, помните? Он оскальпировал убитую им женщину. После него нашлись двое или трое подражателей. Когда газеты взялись обыгрывать сенсацию с Буффало Биллом, репортеры не раз подчеркивали, что этот убийца не снимает скальпов. В таких условиях вовсе не удивительно, если он примется делать это: он наверняка не пропускает ничего, что о нем пишут. Лектер просто строил догадки. Он же не сказал, когда это случится, так что ошибиться он не мог. Если бы мы поймали Билла, а скальпов он так ни одного и не снял бы, Лектер мог заявить, что тот просто не успел это сделать.
– Доктор Лектер еще сказал, что Буффало Билл живет в двухэтажном доме. Мы это так и не обсудили. Как вы думаете, почему он это сказал?
– А вот это не просто догадка Он, скорее всего, прав и мог бы сам объяснить вам это, только ему хотелось вас подразнить. В этом и заключается его единственная слабость: он должен во что бы то ни стало выглядеть умным, умнее всех. И много лет ему это вполне удавалось.
– Вы сказали, чтобы я не стеснялась задавать вопросы, если чего-то не знаю. Ну вот – я задаю вопрос: почему он это сказал?
– Ну что ж. Двух своих жертв он повесил, так? Странгуляционные борозды расположены высоко, шейные позвонки смещены – явные признаки смерти через повешение. А доктор Лектер знает по собственному опыту, Старлинг, как трудно одному человеку повесить другого, если тот сопротивляется. Люди вешаются – вешают себя сами – на дверных ручках, сплошь да рядом. Вешаются сидя, это нетрудно сделать. Но очень трудно повесить другого человека, даже если он связан. Он обязательно обопрется на ноги, если найдет малейшую опору. Стремянка – это всегда опасность, жертва никогда не полезет на стремянку с завязанными глазами, а если видит петлю – тем более. Это чаще всего делается на лестничной клетке. Ступеньки лестницы – это знакомо, это не опасно. Можно сказать жертве, что ведут в ванную или еще что-нибудь в этом роде. Ведут наверх, с закрытым лицом, накидывают петлю на шею и ногой сталкивают с верхней ступеньки, привязав другой конец веревки к перилам лестничной площадки. Единственный пригодный способ, если это в доме происходит. Один парень из Калифорнии ввел этот способ в обиход. Если бы у Билла не было в доме колодца лестничной клетки, он убивал бы их как-то иначе. А теперь, Старлинг, дайте-ка мне фамилии начальника полиции в Поттере и того, второго, из Полицейского управления штата, он там тоже какая-то шишка.
Старлинг отыскала их фамилии в своем блокноте при свете фонарика. Фонарик она держала в зубах.
– Прекрасно, – сказал Крофорд. – Когда пользуетесь спецсвязью, Старлинг, не забывайте обращаться к полицейским по фамилии. Они это ценят, настраиваются более дружелюбно. Ведь их знают наверху! Тщеславие не дает им забыть, что надо позвонить и сообщить, если появится что-то новое. Ожог на щиколотке жертвы что-нибудь говорит вам?
– Зависит от того, посмертный ли он.
– А что, если посмертный?
– Тогда у него крытый грузовик, или фургон, или многоместный автомобиль – что-то длинное.
– Почему?
– Потому что ожог – поперек щиколотки.
– Джефф, выпусти-ка меня. Прямо здесь, не заезжай на стоянку. Оставайся в машине, только багажник открой. Пойдемте, покажете мне, Старлинг.
Старлинг вышла вместе с Крофордом и подождала, пока он забирал из седана полис-факс и атташе-кейс.
– Он погрузил труп в машину, достаточно большую, чтобы он лежал на спине, во весь рост, – сказала Старлинг. – Только так щиколотка жертвы могла оказаться на полу над выхлопной трубой. В багажнике вроде нашего жертва лежала бы на боку, скрючившись, и…
– Да, я тоже так это себе представляю, – сказал Крофорд.
Тут вдруг ей стало ясно, что он увел ее из машины, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз.
– Когда я сказал начальнику полиции, что не хочу говорить с ним в присутствии женщины, вас это задело, верно?
– Конечно.
– Другого предлога не нашлось. Мне надо было его от слушателей увести.
– Я знаю.
– Тогда ладно.
Крофорд захлопнул багажник и пошел было прочь.
Но Старлинг не могла оставить это без ответа.
– Это очень важно, мистер Крофорд.
Нагруженный факсом и атташе-кейсом, он обернулся к ней и теперь слушал ее очень внимательно.