Она передала бумаги ночному дежурному и с облегчением бросилась в кровать. Дневные голоса все еще звучали вокруг еле слышно, тише, чем дышала во сне Арделия Мэпп на кровати у стены напротив. В густой тьме пред глазами вставало крохотное мудрое лицо бабочки. Ее сверкающие в темноте глаза видели Буффало Билла.
Из космического тумана, оставленного пребыванием в Смитсоновском институте, выплыла последняя мысль, словно кода дня:
«По всему нашему миру, в той его половине, что теперь скрыта мглою ночи, я должна искать и найти существо, что живет слезами других».
15
Восточный Мемфис, штат Теннесси. Кэтрин Бейкер Мартин и ее самый близкий друг смотрят вечернюю передачу по телевидению у него дома, покуривая набитый гашишем кальян. Рекламные объявления все чаще прерывают программу, становясь все длиннее и длиннее.
– Слушай, жрать охота, а у меня дома воздушная кукуруза есть. Хочешь?
– Давай ключи, я схожу.
– Сиди. Мне все равно надо проверить, мать звонила или нет.
Она поднялась с кушетки, высокая, крупная девушка, широкобедрая, чуть полноватая, с правильными чертами лица и прекрасными густыми волосами. Нашла туфли под журнальным столиком и вышла на улицу.
В этот февральский вечер погода была сырая, но не холодная. Легкий туман с Миссисипи до половины скрывал машины на стоянке. Зато убывающий месяц в ясном небе, казалось, повис прямо над головой. Он был тонким и бледным, словно костяной рыболовный крючок. От взгляда вверх голова у нее слегка закружилась. Не совсем твердыми шагами она отправилась через стоянку, держа курс к дверям собственной квартиры. Идти было недалеко – шагов сто, не больше.
Совсем рядом с домом припарковался коричневого цвета крытый грузовичок, втиснувшись между жилыми трейлерами и моторными лодками на прицепах. Она обратила на него внимание только потому, что на таких грузовичках часто доставляли подарки от матери.
Когда Кэтрин проходила мимо грузовичка, в тумане вдруг зажглась лампа. Это был торшер с абажуром, он стоял прямо на асфальте позади грузовика. Под торшером она увидела мягкое кресло с обивкой в красных цветах: яркие и крупные, они противились наплывающему на них туману. Эти два предмета обстановки стояли здесь словно в витрине магазина или на выставке мебели.
Кэтрин Бейкер Мартин зажмурилась и снова открыла глаза, но не остановилась. В голове у нее крутилось слово «сюрреализм», и она решила, что всему виной гашиш. Но с ней все в порядке. Просто кто-то въезжает, а может, выезжает куда-то. Въезжает. Выезж… Кто-нибудь вечно переезжает в этом районе. «Виллы Стоунхендж». Надо же придумать! Дрогнула занавеска в окне ее квартиры, и Кэтрин увидела свою кошку: та выгибала спинку и прижималась боком к стеклу.
Она уже держала ключ в руке, но, прежде чем вставить его в замочную скважину, обернулась. Из задней двери грузовичка вылез мужчина. В свете лампы она разглядела, что рука у него закована в гипс и висит на перевязи. Она вошла в дом и заперла за собой дверь.
Кэтрин Бейкер Мартин заглянула в щель между занавесями и увидела, что мужчина пытается поднять кресло в грузовик с помощью здоровой руки, подталкивая кресло коленом. Кресло упало и перевернулось. Он поставил его на ножки, лизнул палец и попробовал стереть пятно жирной грязи с яркой обивки.
Она вышла на улицу.
– Давайте помогу. – Тон был выбран правильный – просто помогу, и все тут.
– Правда? Спасибо вам. – Странный, напряженный голос. И акцент. Явно не из этих мест.
Торшер освещал его лицо снизу, искажая черты. Но фигура его была четко видна. На нем были хорошо отглаженные брюки цвета хаки и рубашка из чего-то вроде замши, расстегнутая на веснушчатой груди. Подбородок и щеки – гладкие, как у женщины, ни волоска. Глаза над высокими скулами только поблескивали в тени абажура. Он так же внимательно смотрел на нее, и она чувствовала это. Мужчин часто поражала ее статная фигура, когда Кэтрин оказывалась рядом; некоторые скрывали это более умело, чем другие.
– Прекрасно, – сказал он.
От него противно пахло, и она с отвращением заметила, что на замше рубашки курчавятся волоски – на плечах и под мышками.
Поднять кресло и поставить его на низко расположенный пол грузовичка было вовсе не трудно.
– Давайте продвинем его вперед, не возражаете?
Он забрался внутрь и с грохотом передвинул какие-то вещи, неглубокие тазы – такие можно подставить под машину, чтобы сливать масло, – и небольшую ручную лебедку, в просторечии – гробоподъемник.
Они протолкнули кресло внутрь, так что оно оказалось сразу за сиденьями.
– Вы прямо как по спецзаказу, верно? У вас какой размер? Четырнадцатый? – спросил он.
– Что?
– Вы не передадите мне вон ту веревку? Она у вас под ногами.
Она наклонилась посмотреть, и в этот момент он с размаху ударил ее по затылку закованной в гипс рукой. Кэтрин показалось, что она просто ушиблась; она подняла руку – пощупать ушибленное место, но на ее голову снова обрушился тяжелый удар, размозжив пальцы о череп, и снова – на этот раз страшная рука ударила над ухом, и снова, и снова. Не очень сильно – только чтобы лишить сознания. И Кэтрин Бейкер Мартин упала боком на кресло, а затем сползла на пол грузовика. Она так и осталась лежать на боку.
Мужчина наблюдал за ней пару секунд, затем стянул гипс с руки и снял перевязь. Быстро внес в грузовик торшер и закрыл задние дверцы.
Наклонившись, он оттянул воротник ее блузки и при свете фонарика разглядел указанный на ярлыке размер.
– Прекрасно, – произнес он.
Затем разрезал блузку сзади медицинскими ножницами, стянул ее и, завернув обнаженные руки девушки за спину, надел на нее наручники. Расстелив на полу прокладку для перевозки мебели, он перевернул Кэтрин на спину.
Бюстгальтера на ней не было. Он ощупал пальцами большие груди – они были тяжелые и упругие – и произнес:
– Прекрасно.
На левой груди виднелся розовый след поцелуя. Он лизнул палец и потер кожу, как только что проделал с грязным пятном на обивке кресла. Удовлетворенно кивнул, убедившись, что след исчезает, если слегка надавить. Перевернул ее ничком и осмотрел голову, разведя пальцами густые волосы на затылке. Скальп не был испорчен: подбитый ватой гипс не оставил следов.
Приложив два пальца к ее шее сбоку, он проверил пульс и счел, что пульс нормальный.
– Прекра-а-а-сно, – снова произнес он.
Ему предстоял довольно далекий путь к дому – его собственному двухэтажному дому, – и он решил, что не стоит надевать на нее рабочую форму прямо здесь.
Кошка Кэтрин Бейкер Мартин внимательно смотрела из окна, как отъезжает от дома коричневый грузовик. Красные огни его сходились все ближе по мере того, как он отъезжал все дальше.
На столике, за кошкиной спиной, зазвонил телефон. Включился автоответчик, поблескивая красными искорками. Звонила мать Кэтрин – младший[24] член сената Соединенных Штатов от штата Теннесси.
16
В 1980 году, в золотой век терроризма, были установлены особые правила для обеспечения оперативного расследования похищений членов Конгресса и их родственников.
В 2.45 утра начальник Мемфисского отдела доложил в главную контору ФБР в Вашингтоне, что единственная дочь сенатора Рут Мартин исчезла.
В 3.00 утра два фургона без особых опознавательных знаков выехали из сырого подземного гаража отдела ФБР по Вашингтону и округу Колумбия в Баззардз-Пойнте.
Один фургон отправился к зданию, где располагались кабинеты сенаторов; здесь техники установили подслушивающие и записывающие аппараты на всех телефонах в кабинете сенатора Рут Мартин и «жучки» на всех расположенных поблизости таксофонах. Департамент юстиции разбудил самого младшего сенатора – члена Особой комиссии сената по разведке, чтобы должным образом предупредить об этом.
Вторая машина – «глаз-фургон» с оборудованием для наружного наблюдения, с окнами, прозрачными лишь изнутри, – встала на Виргиния-авеню так, чтобы беспрепятственно видеть фасад Уотергейт-Уэст – вашингтонской резиденции сенатора Рут Мартин. Двое из команды второго фургона отправились устанавливать свою аппаратуру на домашних телефонах сенатора.
Телефонная компания «Белл Атлантик» утверждает, что среднее время отслеживания телефонного звонка о выкупе, сделанного через любую телефонную станцию внутри страны, не может превышать семидесяти секунд.
Группа быстрого реагирования в Баззардз-Пойнте дежурила двумя командами сразу, на случай если похищенную привезут обменивать где-то в районе Вашингтона. Все переговоры по радио было приказано вести исключительно шифром, чтобы избежать перехвата и оберечь пункт обмена от появления вертолетов прессы: подобное нарушение правил со стороны газетчиков было явлением достаточно редким, но все же могло иметь место.
Группе освобождения заложников была объявлена готовность номер один, следующей была бы уже команда «По вертолетам».
Все надеялись, что похищение Кэтрин Бейкер Мартин – обычное профессиональное похищение ради выкупа. В этом случае ее жизнь была бы в большей безопасности.
Никто не произнес ни слова о совсем иной возможности.
Но незадолго до рассвета мемфисский полицейский, производивший обход Винчестер-авеню в связи с жалобами на частые ограбления, остановил старика с тележкой, подбиравшего жестяные банки и всякий мусор у края дороги. В тележке полицейский обнаружил женскую блузку, застегнутую спереди на все пуговицы. На спине блузка была разрезана вдоль, как погребальное платье. По метке прачечной определили, что блузка принадлежала Кэтрин Бейкер Мартин.
Выехав из своего дома в Арлингтоне в 6.30 утра, Джек Крофорд вел машину в южном направлении, когда телефон зазвонил снова, второй раз за две минуты.
– Девять – двадцать два – сорок.
– Сорок, на связи Альфа-четыре.
Крофорд углядел свободное место у обочины, поставил машину и заглушил мотор, чтобы ничто не отвлекало его от телефонного разговора: Альфа-4 – директор ФБР.