Дед и бабка забрали Гама из убогого приюта, когда ему было десять лет. А еще через два года он застрелил их.
В реабилитационном учебном центре при закрытой психиатрической клинике в Туларе, куда Гама поместили по решению суда, он выучился кройке и шитью, проявив при этом недюжинные способности.
Сведения о том, где и кем он когда-либо работал, были отрывочными и неполными. Журналисты нашли пару ресторанов, куда он нанимался на почасовую работу за наличные. Время от времени он также выполнял частные заказы на пошив различных изделий. Доказательств, что он убивал и в тот период, найдено так и не было, но Бенджамин Распай утверждал, что он убивал уже и тогда.
Одно время Гам работал в антикварном магазине, где помимо всего прочего торговали украшениями, сделанными из залитых в пластик крыльев бабочек. Там он познакомился с Распаем и потом некоторое время жил у него на содержании. Именно тогда им овладела навязчивая идея насчет мотыльков и бабочек и тех превращений, которые они претерпевают в своем развитии.
После того как Распай бросил его, он убил его следующего любовника, Клауса, обезглавив и частично ободрав с убитого кожу.
Несколько позднее он снова разыскал Распая на Восточном побережье. Распай, которого всегда привлекали «нехорошие мальчики», познакомил его с доктором Лектером.
Это было доказано через неделю после смерти Гама, когда ФБР конфисковало у родственников Распая магнитофонные пленки с записями его бесед с доктором Лектером.
Когда доктора Лектера признали невменяемым, все пленки с записями лечебных сеансов с пациентами были переданы родственникам его жертв для последующего уничтожения. Но вздорная родня Распая решила сохранить их, надеясь воспользоваться записями, если возникнет возможность оспорить решение суда о его наследстве. Прослушав несколько пленок, они утратили к ним всякий интерес, поскольку там содержались лишь скучные воспоминания о школьных годах. Только после сообщений в прессе о Джейме Гаме родственники Распая прослушали остальные пленки. Потом они позвонили адвокату Эверетту Йоу и пригрозили ему возобновить иск о спорности решения суда и использовать для этого магнитофонные записи. Йоу тут же связался с Клэрис Старлинг.
На пленках был записан и последний визит Распая к доктору Лектеру, когда тот убил его. Но что гораздо более важно, из записей становилось ясно, что именно Распай рассказал Лектеру о Джейме Гаме.
Распай поведал ему о навязчивых идеях Гама, о том, что тот в прошлом уже сдирал кожу с людей, что он убил Клауса, что он работал в ателье «Мистер Хайд» в Кальюмет-Сити и занимался шитьем изделий из кожи, что он также получал деньги от одной старухи из города Белведер, штат Огайо, в ателье которой делали подкладку для этих изделий. Распай также утверждал, что когда старуха умрет, она оставит Гаму всю свою собственность.
– Когда Лектер прочел в газетах сообщение о том, что первая жертва была именно из Белведера и что убийца также содрал с нее кожу, он сразу понял, кто за этим стоит, – сообщил Старлинг Крофорд, когда они вместе прослушивали эти пленки. – Он бы выдал вам Гама и выглядел бы в наших глазах совершеннейшим гением, если бы Чилтон не испортил все своим идиотским вмешательством.
– Он намекнул мне, написав тогда на карте, что разброс тел выглядит слишком случайным, – сказала Старлинг. – А в Мемфисе спрашивал, шью ли я. Интересно, чего он добивался?
– Он просто развлекался, – ответил Крофорд. – Он устроил себе из всего этого долговременное развлечение.
Ни одной пленки с записями бесед с Джеймом Гамом обнаружено не было. Подробности жизни Гама после убийства Распая были собраны по кусочкам путем изучения его деловой переписки, счетов за бензин, опросов владельцев галантерейных лавок и магазинов готового платья.
Когда миссис Липман умерла, он унаследовал все ее имущество, в том числе и огромный дом с ателье и витринами, жилыми помещениями и огромным подвалом, а также приличную сумму денег. Он перестал выполнять заказы для фирмы «Мистер Хайд», но на некоторое время оставил за собой квартиру в Кальюмет-Сити, используя ее для получения посылок на имя Джона Гранта. Он продолжал обслуживать некоторых своих старых клиентов и регулярно объезжал галантерейные лавки и магазины готового платья в разных концах страны, как делал это раньше, когда снимал мерки для выполнения специальных заказов в ателье «Мистер Хайд». Шил он в своем доме в Белведере. Во время этих поездок он выслеживал свои будущие жертвы, а также топил их тела после использования. Его коричневый грузовичок часто видели на федеральных шоссе. А в кузове среди покачивающихся на вешалках готовых кожаных изделий лежал прорезиненный мешок с телом очередной жертвы…
Обширный подвал был словно специально для него создан. Здесь можно было и работать, и развлекаться. Сначала это были просто своеобразные игры – в темных переходах и помещениях он охотился за молодыми женщинами, а потом в «забавных позах» складывал их тела в дальних комнатах подвала и запирал там, открывая двери лишь для того, чтобы посыпать трупы известью.
Фредрика Биммел начала помогать миссис Липман в последний год жизни старухи. Обычно она забирала заказы прямо из ателье. Там она и познакомилась с Джеймом Гамом. Фредрика была не первой, кого он убил, но первой жертвой, которую он убил именно из-за ее кожи.
Среди вещей Гама были обнаружены и письма Фредрики.
Старлинг с трудом заставила себя прочесть их – столько в них было надежды, ужасной тоски, одиночества, столько выражений искренней любви к Гаму! «Мой самый дорогой, тайный друг моей души, я люблю тебя! Никогда не думала, что произнесу эти слова! Но самое прекрасное – это произносить их в ответ на такие же слова!»
Когда он проявил свои истинные намерения? Может, это она обнаружила, что он хранит в своем подвале? Каким было ее лицо, когда он проявил свою истинную сущность? И сколько она после этого еще прожила?
Самое скверное заключалось в том, что Фредрика и Гам действительно были друзьями – до самого конца. Последнее письмо она написала ему уже из колодца.
Средства массовой информации теперь называли Гама не иначе как «мистер Хайд». Журналисты явно сожалели, что не додумались до этого раньше, и теперь пересказывали всю его историю с начала до конца.
Оставаясь в Квонтико, Старлинг была избавлена от назойливости репортеров, но газеты и ее вдоволь посклоняли.
«Нэшнл тэтлер» приобрел у доктора Чилтона записи бесед Старлинг с доктором Лектером. На их основе «Тэтлер» подготовил и опубликовал серию материалов под общим заголовком «Невеста Дракулы», в которых намекалось, что Старлинг в обмен на информацию «одаряла Лектера откровениями сексуального характера». После этого Старлинг получила «заманчивое» предложение от другого издания – «Бархатные беседы: журнал телефонного секса».
Журнал «Пипл» опубликовал небольшую доброжелательную статью о Старлинг, снабдив ее фотографиями, позаимствованными из Университета штата Виргиния и из лютеранского приюта в Бозмене. Самая лучшая фотография была с лошадью, с той самой Ханной, запряженной в тележку, полную ребятишек.
Старлинг вырезала фотографию Ханны и спрятала в бумажник. Это было единственное, что она решила непременно сохранить.
Мало-помалу она приходила в себя.
60
Арделия Мэпп оказалась прекрасным репетитором. Еще сидя на лекции, она предчувствовала, какой вопрос могут задать на экзамене по той или иной теме, – так леопард за версту чует ослабевшую жертву. Правда, по физподготовке она здорово помочь не могла – сама она бегала неважно. Она объясняла это тем, что якобы «битком набита разными знаниями».
Она, конечно, отстала от Старлинг на беговой дорожке, но быстро нагнала ее в салоне старенького самолета ДС-6, который ФБР использовало для проигрывания разнообразных ситуаций, возникающих при угонах пассажирских лайнеров и при освобождении заложников.
Это было утром в воскресенье. Они уже два дня подряд безвылазно просидели над учебниками и теперь наслаждались свежим воздухом и бледным зимним солнцем.
– Ну, что тебе этот Пилчер сообщил по телефону? – спросила Мэпп, прислоняясь спиной к шасси самолета.
– У него с сестрой есть дом на берегу Чесапикского залива.
– Ну и что?
– Его сестра сейчас там с детьми и собаками и, может быть, даже с мужем.
– И что?
– Они занимают одно крыло дома – это большой старый дом у самого берега. Они его от своей бабки унаследовали.
– Слушай, короче!
– Другое крыло в полном распоряжении Пилчера. И он меня приглашает туда на следующий уик-энд. Говорит, там много комнат. «Сколько душе угодно» – так он, кажется, выразился. И прибавил, что его сестра сама позвонит мне и подтвердит приглашение.
– Вот это да! Я уж думала, такого теперь вообще не бывает!
– Он все предусмотрел – всю программу нашего отдыха. Прогулки по берегу, никакого напряга, полный расслабон. Потом – домой, а там уже горит огонь в камине, а вокруг прыгают собаки, знаешь, с такими огромными лапами, выпачканными в песке.
– Сплошная идиллия! Ну-ну, собаки с огромными лапами, а что еще?
– Довольно много на первый раз, особенно принимая во внимание, что он мне еще не назначал свиданий. Ну, еще он сказал, что, когда становится действительно холодно, там здорово спать рядом с двумя-тремя собаками. У них, говорит, достаточно собак, чтобы согреть любому и тело, и душу.
– Так, понятно. Расставил тебе настоящую ловушку, да еще с собаками! И ты, конечно, купилась?
– Он еще говорит, что умеет хорошо готовить. И его сестра это подтверждает.
– Ага, значит, она уже звонила!
– Звонила.
– Ну и как?
– Замечательно! Как будто она действительно находится в другом крыле дома.
– И что ты ей ответила?
– Я сказала: да, конечно, большое спасибо.
– Прекрасно, – заметила Мэпп. – Просто отлично! Поешь там крабов вволю. Как приедешь, хватай Пилчера и целуй его взасос. Дай волю инстинктам!