— Мэри отсутствует уже три месяца. Образ жизни Гарри предполагает, что ему точно известно, что она не вернется. Ты считаешь, что она обязательно должна была с тобой связаться, если бы у неё возникли проблемы. Она этого не сделала. Кто видел, как она уезжала? Услугами какого турагентства она воспользовалась?
Я покопался в памяти и извлек оттуда кое-что. Эта мысль, словно назойливая муха, жужжала и не давала мне покоя.
— Мейер, когда мы с Мэри жили на моей яхте, мы как-то купили кучу зеленых марок. Мне кажется, это было в Бока-Гранде. Марки отсырели и склеились. Мэри стала их размачивать, чтобы отстали друг от друга, и тогда с них сошел весь клей. Мэри высушила марки бумажными полотенцами: Потом она взяла зеленый альбом для марок и вклеила туда все марки. Мейер, она не собирала зеленые марки. И ещё мы много времени проводили на якоре посреди моря, как можно дальше от других лодок и шума цивилизации, так вот, она всё время выключала генератор, кондиционер и даже маленький радиоприемник на батарейках. Она умела делать совершенно потрясающие вещи из остатков вчерашних остатков. И дело совсем не в скупости. Если бы ты попросил у неё последний доллар, она одолжила бы у кого-нибудь ещё два и дала тебе три. Но она не переносит, когда что-нибудь пропадает зря. Я подшучивал над ней, она совершенно не обижалась и продолжала вести себя, как и прежде. Холли Дреснер сказала мне, что Мэри собиралась оставить свою машину в аэропорту Майами. На Мэри это не похоже — она не станет до бесконечности платить два с половиной доллара в день. За девяносто дней надо заплатить двести двадцать пять долларов. Мэри этого ни за что не сделает. Даже если очень расстроена. Она узнает, сколько это стоит, отъедет миль на пять и договорится на какой-нибудь заправочной станции или стоянке, а в аэропорт вернется на такси.
— Если у неё будет время.
— Может, конечно, она сильно изменилась, но лично я в этом сомневаюсь; она прибудет в аэропорт за два часа, если в билете написано, что нужно быть на контроле за час.
— Ну что, поедем взглянем на её машину?
— Холли наверняка сможет сказать, какая у Мэри машина.
— Трэвис, тебе не кажется, что лучше позвонить Мэри на Гренаду? Я с удовольствием спущусь вниз, выпью баночку твоего пивка и послушаю, как ты сражаешься с телефонистками. Мне совсем не хочется тащиться в Майами.
Я хлопнул себя по лбу, произнес несколько нехороших слов, и мы с Мейером отправились вниз.
Я поднял телефонную трубку в одиннадцать тридцать и к тому моменту, как меня соединили с отелем «Спайс», уже довольно долго пребывал в холодной ярости. Это была радиосвязь, и никого особенно не волновало её качество. Наконец до меня донесся едва слышный голос девушки-оператора:
— Отель «Спайс». Чем я могу вам помочь? — У неё было очень характерное для островов Вест-Индии произношение — ударные слоги оказывались в самых неожиданных местах.
— Скажите, пожалуйста, в вашем отеле проживает миссис Бролл? Миссис Гарри Бролл?
— Извините, не могли бы вы повторить фамилию, сэр?
— Бролл. Миссис Гарри Бролл.
— Ах, Бролл! У нас нет миссис Гарри Бролл. У нас есть миссис Мэри Бролл. Она живет здесь уже много недель.
— Из Флориды?
— Да. Она приехала из Флориды.
— Не могли бы вы меня с ней соединить?
— Извините, сэр, миссис Бролл не хочет разговаривать ни с кем по международному телефону. Ни с кем.
— Это очень важно.
— Извините. Я могу записать для неё ваше имя и номер вашего телефона. Я, конечно же, не могу гарантировать, что она вам перезвонит. Она не хочет, чтобы её беспокоили по поводу международных звонков. Назовите, пожалуйста, ваше имя.
— Ладно, большое вам спасибо.
— Извините. — Она сказала что-то ещё, но её слова затерялись где-то над океаном. В трубке заворчало, послышались громкие щелчки.
Я крикнул:
— Эй! Кто-нибудь!
Ворчание смолкло, и наступила тишина.
Я положил трубку, встал и с удовольствием потянулся:
— Миссис Мэри Бролл живет там уже очень долго, но не отвечает на международные звонки. Ну что, ты успокоился, Мейер?
— Да, наверное.
— Это была твоя идея. Я позвонил. Она там, в отеле.
— Я знаю. Но…
— Но?
— Известные нам факты теперь противоречат друг Другу.
— Мейер, ради всего святого?
— А теперь послушай меня внимательно. Мэри хочет спрятаться от мужа и хорошенько подумать о своей жизни.
Она не хочет ни с кем разговаривать по телефону. Разве она не могла бы договориться с оператором и администратором гостиницы, чтобы они сообщали всем, что она не проживает в их гостинице? По десять долларов каждому. Не больше. Если она уверена, что её муж не знает, куда она уехала, то единственный звонок из Америки может быть только от её подружки Холли Дреснер, с которой она наверняка с удовольствием бы поболтала. Если же она организовала всё именно так, чтобы он смог её разыскать, её отказ разговаривать по телефону может означать одно — она хочет, чтобы он прилетел на Гренаду, а приманкой будут деньги, в которых он так нуждается.
— Сначала ты всё упрощаешь, Мейер, а потом всё становится таким сложным и запутанным… Если слушать тебя, то легко сломать голову. У меня уже ум за разум заходит от твоих рассуждений.
— Я тоже ничего не понимаю, так что в этом ты не одинок.
— Значит, нам всё равно придется ехать в Майами.
Холли была дома, и она помогла мне:
— Это «фольксваген» с таким модным кузовом. Двухлетний. Темно-красный. Закрытый кузов. Хочешь верь а хочешь нет, но я запомнила номер. Мы пошли по магазинам, а потом решили сменить номера, так что в результате у нас они оказались очень похожими. Её номер: 1 Д 3108.
Мы поехали в Майами на мисс Агнес. Мне удалось ловко справиться с дорожной развязкой, и я оставил машину на одной из новых стоянок у аэропорта, так что мисс Агнес оказалась носом к стене между двумя обрубками, сошедшими с конвейера Детройта, рядом с ними она походила на вдовствующую королеву, посетившую рок-фестиваль.
Неподалеку от аэропорта находился завод по обработке камня. Чем дольше машина стояла на стоянке, защищенная навесом от дождя, тем толще становился слой покрывавшей её каменной пыли. Машина Мэри наверняка будет белее всех.
На стоянке было полно всяческих уклонов, уровней и каких-то отсеков. Наконец на самом верхнем уровне, на противоположной от входа стороне, я увидел «фольксваген», белоснежный, словно пончик, посыпанный сахарной пудрой. Даже номерные знаки побелели, но мне удалось различить цифры: 3108. Машина простояла здесь три месяца, покрываясь пылью и увеличивая долг Мэри за парковку.
Мейер что-то нарисовал на багажнике пальцем — это можно было бы расценить как ребячество, только вот нарисовал он вопросительный знак. Я протер ветровое стекло рукой, наклонился и заглянул в салон, но ничего не увидел. В этот момент к нам подъехал полицейский седан и остановился за машиной Мэри.
— Вам нужна наша помощь? — спросил водитель, а его напарник вылез из машины.
— Все в порядке, офицер.
— Это ваша машина?
— Нет, она принадлежит нашему другу.
Водитель полицейского седана выбрался наружу:
— И если я правильно понял, вы не помните имени вашего друга?
Я наградил его своей самой честной и дружелюбной улыбкой:
— С чего это вы взяли, офицер? Машина принадлежит миссис Мэри Бролл, Блу Херон лейн, двадцать один, Лаудердейл.
— У вас с ней роман?
— Она просто моя приятельница, офицер.
— А почему ваш дружок помалкивает?
— Я думал, что вы обращались не ко мне, офицер, — сказал Мейер. — У меня тут есть…
— Полегче. Доставайте это очень-очень медленно.
— …страничка из записной книжки, и если вы внимательно на неё посмотрите, то найдете тут имя владельца номер машины и её описание.
Полицейский, что стоял ближе к Мейеру, взял из его рук листок, посмотрел на него и вернул назад:
— Передача?
— Что? — не понял Мейер. — А, передача владения. Нет. Просто мы приехали сюда, зная, что миссис Бролл отсутствует уже три месяца, вот и решили посмотреть, не оставила ли она свою машину здесь.
Второй полицейский забрался в машину, и я услышал, как он негромко заговорил в микрофон. Он выслушал ответ и вылез из машины.
— В списке не значится, Эл, — сообщил он.
— Говорите, оставила здесь машину? А теперь, ребята, покажите-ка документы. Только медленно и без фокусов. Хорошо. А теперь вы. Ладно. Покажите мне вашу квитанцию на парковку. Какая у вас машина?
— Офицер, это очень старый пикап «роллс-ройс». Ярко-голубого цвета. Он стоит вон там…
— Я его видел, Эл. Помнишь? Это тот самый, на котором я велел тебе посмотреть квитанцию техосмотра.
Мы больше не были врагами, и между нами завязался разговор.
— Никто в своем уме, — сказал Эл, — не приедет сюда на таком допотопном драндулете, чтобы отмочить какой-нибудь номер. Ну хорошо. Почему же вы, черт подери, интересовались, оставила ли эта женщина здесь свою машину?
— Мы хотели узнать, не вернулась ли она уже. Просто так, из любопытства. Если бы не нашли машину, мы бы решили, что она оставила её где-нибудь в другом месте или вернулась домой из своего путешествия. Но мы нашли машину, значит, она всё ещё в отъезде.
— Её нет уже слишком долго, так что она сэкономит деньги, просто забыв машину здесь.
Они забрались в свой седан и уехали. Наверное, они объезжают стоянку время от времени, проверяя, нет ли здесь краденых автомобилей. После того как на краденой машине совершено преступление, её можно оставить здесь и покинуть аэропорт на такси.
Или на самолете.
Мейер заговорил, только когда мы подошли к мисс Агнес:
— Если бы ты так же сильно, как Гарри, хотел найти свою жену, если это настолько важно с финансовой и эмоциональной точек зрения, разве ты не сообщил бы в полицию о том, что она пропала, не дал бы им её описания и описания её машины?
— Думаю, да.
— В таком случае номер машины был бы у них в списке, не так ли?