После взлета у Миа нашлось немного времени, и она дала мне несколько полезных советов.
— Просто рассмейтесь им в лицо, когда они назовут вам цену, сэр. Сезон закончился. Дайте им десять американских долларов и скажите, что сюда входит и стоимость обслуживания. Они покажут вам прейскурант и заявят, что это официальная цена и они не могут её изменить. Ничего не отвечайте. Тогда они возьмут деньги и отведут вас в номер. Рано утром трудно найти такси. Оторвите половину американского доллара, отдайте водителю и скажите, чтобы заехал за вами на следующее утро. Тогда он обязательно приедет. Никому не давайте на чай в отеле. Они там совершенно бесстыжие, а чаевые включены в стоимость номера.
Я был по-настоящему благодарен Миа за её советы.
— Надеюсь, у меня будет возможность рассказать вам, как всё получилось, спасибо.
— Возможно, возвращаясь в Майами, вы снова попадете на мой рейс. Как долго вы собираетесь пробыть на Гренаде, сэр?
— Несколько дней. Вы не посоветуете, где лучше остановиться?
— О нет. Этот остров я знаю плохо. Значит, вы летите туда не отдыхать, а по делу?
— Как вы догадались?
Я умею отличить человека, который никогда не поедет отдыхать один. Успеха вам, сэр.
Таксист явился на следующее утро за три минуты до назначенного часа. Он широко улыбнулся, увидев меня у дверей отеля. Он решил, что идея с половинкой бумажного доллара просто замечательна, — ведь каждый в такой ситуации заинтересован в дальнейшем сотрудничестве.
Он принес с собой скотч и склеил две половинки своего доллара. Его звали Освальд. Это был худой и уже весьма пожилой человек с несколькими золотыми зубами. Он вел свой старый белый «плимут», больше заботясь о том, чтобы не повредить машину, чем о том, чтобы не наехать на кого-нибудь.
Прямой перелет до Гренады занял всего сорок минут, Рейс обслуживал старый самолет, в котором, чтобы увеличить вместимость, были сдвинуты теснее ряды кресел и иллюминаторы не соответствовали расположению сидений. Пилот явно мечтал водить истребитель — пассажирам довелось пережить впечатляющий взлет и не менее увлекательную посадку.
В маленьком, запущенном аэропорту Гренады мне снова пришлось предъявить свои водительские права и заполнить соответствующие бумажки.
Потом последовала запоминающаяся поездка на такси. Остров составляет двадцать одну милю в длину и двенадцать в ширину. Аэропорт расположен в самой дальней из всех возможных точек от главного города острова, Сент-Джорджеса. Поездка заняла целый час, но я не хотел бы, чтобы водитель попытался сократить её время даже на пять минут. Я пытался тормозить вместе с ним так часто, что моя правая нога почти отнялась, когда мы наконец спустились с гор и оказались на уровне моря. Водителя — он одарил меня своей визиткой — звали Альберт Оуэн, его «шевроле» австралийской сборки имело соответствующие рессоры. Он мчался с безумной скоростью уж не знаю, как часто ему приходилось менять тормозные колодки. Тупики. Здоровенные выбоины. Дети, свиньи, ослы, велосипеды, грузовики, автобусы, мотоциклы. Поэтому одна рука не снимается с клаксона, другая непрерывно переключает передачи. Прыжок вперед, тормоз, ускорение, прыжок вперед — и всё это время Альберт Оуэн, обернувшись ко мне, рассказывает какие-то байки, указывает то на банановое, то на миндалевое дерево, то на плантации сахарного тростника. «Очень много разных деревьев, сар».
Маленький сумасшедший грузовичок выскочил из-за поворота на нашу сторону дороги, Альберт резко свернув в сторону. Мы еле разминулись.
— Какой глупый водитель, cap. Чуть на нас не наехал, — сквозь смех едва выговорил Альберт.
Однако на нас так никто и не наехал. И не потому, что не пытался. Если бы судьба забросила Альберта утром буднего дня на автостраду, ведущую в сторону Майами, возможно, он потерял бы сознание от ужаса. Таксист из Майами, оказавшись на месте Альберта, с рыданиями убежал бы в джунгли.
Альберт сказал, что в такое время года нет проблем с жильем. Зато есть проблемы с пресной водой. Когда вода в цистернах отелей закончилась, многие уехали. Теперь регулярное водоснабжение наладилось, но туристов гораздо меньше, чем в апреле прошлого года. Мне удалось выяснить, что отель «Гренада бич» расположен в центре города. Я спросил, не подождет ли меня Альберт, после чего нам пришлось обсудить денежный вопрос. Я оставил свой чемодан в машине.
Я пересек вестибюль и сразу увидел бар, выходящий на роскошную зеленую лужайку, окруженную высокими кокосовыми пальмами, ещё дальше виднелся желтый песок пляжа, усыпанный разноцветными зонтиками и шезлонгами.
Скучающий бармен в красной куртке, зевая, появился словно из-под земли — не было никакой возможности догадаться, где он прятался, — и сделал мне изумительный ромовый пунш, посыпанный толченым мускатным орехом. Он поинтересовался номером моей комнаты; я заплатил за выпивку наличными и дал ему на чай. Он заметно повеселел, и я спросил у него, откуда здесь можно позвонить. Бармен сам набрал номер отеля «Спайс» и протянул мне трубку.
— Скажите, пожалуйста, в каком номере проживает миссис Бролл? Миссис Мэри Бролл?
— Коттедж номер пятьдесят, сэр. Соединить?
— Нет, благодарю вас. — Я повесил трубку и допил вой пунш. Меня охватило непонятное предчувствие. — Отель «Спайс» далеко отсюда?
— Совсем близко. Коротенькая прогулка, сэр. Две минуты.
Под тропическим апрельским солнцем человек в брюках и спортивной рубашке, носках и туфлях выглядит подозрительно на пляже.
Я вышел из вестибюля и нашел Альберта. Мы поехали к отелю «Спайс».
На островах никто не обращает внимания на документы, удостоверяющие личность, однако существовала вполне реальная возможность, что меня ждут неприятные сюрпризы.
Поэтому, сидя на заднем сиденье такси Альберта Оуэна, я переложил свою наличность из одного бумажника в другой и превратился в Гэвина Ли, которого все звали Гэв или мистер Ли, что вполне соответствовало одной из теорий Мейера, гласившей: выбирая новое имя, старайся, чтобы оно было созвучно твоему настоящему. Так гораздо легче среагировать, когда кто-то у тебя за спиной произносит твое новое имя.
Я собирался сам внести свой чемодан в отель. Однако Альберт посчитал, что это будет неправильно. Меня приняли с энтузиазмом. Ничто так не способствует доброжелательности обслуживающего персонала, как тот грустный факт, что отель почти пуст. Мне рассказали о ценах, предложили выбрать этаж и номер. Что понравится мистеру Ли, торговцу недвижимостью, приехавшему на Гренаду из Майами или Скоттсдейла, из Акапулько или с Гавайев, из Палм-Спрингс или Лас-Вегаса? Ну, меня интересует коттедж с бассейном. Вот они здесь, на плане. Как насчёт вот этого, в самом конце? Номер… Я не могу прочитать его вверх ногами. Ага, пятьдесят, благодарю вас. Занят. И все остальные заняты? Только пятидесятый, пятьдесят седьмой и пятьдесят восьмой. Ну, тогда где-нибудь в середине, подальше от тех, что уже заняты… скажем, пятьдесят четвертый? Тут они все с двумя спальнями, я что-то не вижу с одной спальней, с огороженным садом и бассейном, так… Сколько это будет стоить? Что ж, через несколько дней я могу и переехать, всё зависит от качества вашей кухни. Конечно, я не сомневаюсь, что она великолепна. Хорошо. Значит, сколько это в день? Двадцать восемь долларов? Хм. Плюс десять процентов за услуги и пять процентов налог, получается… тридцать два доллара тридцать четыре цента в день. Могу я заплатить за три дня вперед?
Я расплатился с Альбертом и пообещал сохранить его визитку и позвонить, когда мне понадобится ехать в аэропорт. Посыльный провел меня по длинной дорожке мимо новеньких бунгало с бассейном и садом. Дорожка тянулась ярдов на двести пятьдесят от главного здания. Он показал мне, как работает кондиционер, продемонстрировал кнопку вызова обслуживающего персонала.
Потом я остался один в тишине и затененной прохладе туристской жизни.
X
Высокие коттеджи с одинаковыми двойными шпилями на крышах стояли слегка под углом к пляжу, так что огороженные стенами садики обеспечивали полное уединение.
От коттеджей до пляжа было около ста футов. Между коттеджами и пляжем тянулась, полоска песка, по обе стороны которой росли пальмы и миндалевые деревья, увитые виноградной лозой. Вдоль всего пляжа на расстоянии друг от друга были расставлены разноцветные шезлонги.
Я надел плавки и устроился в шезлонге, заняв наблюдательный пост в пятидесяти футах от своего коттеджа, так, что мне были видны ворота коттеджа номер пятьдесят.
Без двадцати час ворота открылись, и вышла изящная молодая женщина среднего роста. Длинные темные волосы она перевязала белой лентой. Выглядела она лет на двадцать пять. На ней были необычные темные очки с огромными янтарно-желтыми стеклами. Крошечное бикини состояло из белых эластичных тесемочек и узких полосок бежевой ткани. У женщины был тот идеальный загар, который достигается лишь долгими часами суровой Дисциплины и постоянной заботой.
Вслед за ней из коттеджа вышел молодой стройный мужчина. Он что-то сказал ей, и они весело рассмеялись. Под бронзовой кожей молодого атлета перекатывались бугры мышц, двигался он легко и уверенно.
Тоненькая полоска белых шелковых плавок, какие принято носить на Ривьере, прекрасно оттеняла загар. Женщина, как настоящая хозяйка, вернулась проверить, хорошо ли закрыты ворота, после чего заглянула в белую пляжную сумку, видимо, чтобы убедиться, что не забыла ключ. Потом они направились в сторону отеля.
Мое сердце тяжело застучало, а во рту появился отвратительный вкус. Однако я должен был убедиться. Знать наверняка, что опухоль злокачественная и операция неизбежна.
Выждав пять минут, я направился вслед за ними. Я нашел их в одном из многочисленных баров с соломенными крышами, где они, удобно устроившись в тени, что-то пили, продолжая заразительно смеяться. Веселая парочка. Я заказал себе выпить и спросил у бармена, не Лоис ли Джефферсон сидит за крайним столиком. Он сходил в дальний конец бара и вернулся со счетом в руке. Там стояла подпись — Мэри Д. Бролл. Номер пятьдесят. Бармен показал мне счет, я поблагодарил его и сказал, что ошибся. Потом я подмигнул ему: