Кроме разговора с Джойсом, других дел в четверг у меня не было. Обычно львиную долю времени мы тратили на слежку за толкачами, однако сегодня ввиду приближения важного события нам не хотелось рисковать, — поймав мелкую рыбешку, мы могли упустить крупного хищника. Поэтому и Карл, и я весь четверг занимались канцелярской работой.
В одиннадцать вечера в дежурке зазвонил телефон. Аппарат находился ближе к моему столу, поэтому трубку снял я:
— Отдел борьбы с проституцией и торговлей наркотиками.
В ответ послышался голос:
— Рудовский?
Кроме капитана Спэнглера, единственным человеком в полиции, не желавшим пользоваться моей сокращенной фамилией, был лейтенант Роберт Уинн из отдела по расследованию убийств. Голос принадлежал ему.
— Да, сэр, — сказал я. К большинству лейтенантов полиции я обращался по имени, но Роберт Уинн являлся поборником строжайшей субординации и от всех, кто ниже рангом, требовал адресоваться к нему со словами «сэр» или «лейтенант».
— Кто занимается героином, сержант?
— Линкольн и я, лейтенант.
— Понятно. Тогда запишите следующее. Готовы?
Достав блокнот, я ответил:
— Так точно, сэр, готов.
— Квартира два «В», бульвар Кларксен, четыреста двадцать семь. Записали?
— Да, сэр.
— Жду вас по этому адресу через пятнадцать минут. — И Уинн положил трубку.
Карл бросил на меня вопросительный взгляд.
— Его светлость генерал-лейтенант Уинн, — сказал я, — требует, чтобы его вассалы немедленно выехали по указанному адресу на Кларксен.
— С целью?
— До разъяснения цели он не снизошел, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Наше дело не задавать вопросы, а беспрекословно подчиняться.
Карл тоже поднялся, и мы вместе вышли из дежурки. Спускаясь по лестнице, я внезапно остановился как вкопанный. Карл едва не налетел на меня.
— В чем дело? — недоуменно спросил он.
Обернувшись, я посмотрел на своего напарника:
— Уинн сказал, четыреста двадцать семь по Кларксен.
— Да? — переспросил Карл. — Но ведь это адрес Бенни Полячека.
— Именно. Уинн назвал и квартиру — два «В»… Слушай, сдается мне, что Бенни завтра уже не купит героин у Гуди Уайта.
— Если мы будем торчать здесь, то вряд ли узнаем, купит или нет, — сказал Карл. — Давай двигаться.
Дом четыреста двадцать семь по бульвару Кларксен был старым, но ухоженным зданием. Он находился в респектабельном районе, где проживали люди среднего достатка. В нем насчитывалось восемнадцать квартир. Перед входом стояли полицейская машина и скорая. Полицейский в форме отгонял зевак. В тот момент, когда мы подъехали, из дома вышли санитары с пустыми носилками. Забравшись в скорую, они удалились.
— Так-так, — сказал Карл, — похоже, тот, за кем они приезжали, предпочитает транспорт из морга.
Среди собравшихся на тротуаре — преимущественно соседей — я узнал нашего агента — оперативника первого класса Говарда Грейвса, который в этот вечер вел наблюдение за домом Полячека. Он тоже заметил нас и не мешкая подошел.
— Что случилось? — спросил я.
— Не знаю. О том, что что-то произошло, я догадался лишь услышав полицейскую сирену. В дом входить не стал, решил остаться на посту. Там и так достаточно копов, думаю, помощь им не требуется.
Карл что-то недовольно пробурчал себе под нос и следом за мной двинулся к двери.
Полицейский пропустил нас лишь после того, как мы показали ему наши значки, спрятанные за лацканами пиджаков.
— Что за кутерьма? — спросил я.
— Кто-то стрелял. Сейчас там разбираются ребята из отдела по расследованию убийств.
Мы вошли в дом. Интересующая нас квартира была на втором этаже. Она оказалась запертой, однако напротив была открыта дверь в квартиру 2а. Заглянув в неё, я увидел коренастую фигуру лейтенанта Уинна, стоявшего ко мне спиной. На диване, лицом к двери, сидел красивый темноволосый молодой человек лет двадцати пяти.
— Мало ли чего вы желаете, — услышал я его слова, обращенные к лейтенанту Уинну. — Как врач моей сестры, я заявляю, что пока она не в состоянии отвечать на ваши вопросы. И вы её не увидите.
— «Врач моей сестры!» — презрительно протянул Уинн. — Вы всего-навсего стажер в городской больнице. Назовите фамилию вашего семейного доктора, и я распоряжусь немедленно доставить его сюда.
Улыбка на лице молодого человека сделалась вызывающей.
— Вам следовало бы знать, лейтенант, что стажер в больнице — дипломированный врач. Если вы желаете, чтобы о состоянии моей сестры судил другой специалист, вам следует предъявить постановление суда.
Я негромко кашлянул, и Уинн, обернувшись, зло взглянул на меня.
— Вы не привыкли торопиться, — отрывисто бросил он.
Я глянул на часы. Стрелки показывали 11.15 — именно то время, когда он приказал мне прибыть. Но я не стал заострять внимание на подобной мелочи, тем более что беседа с молодым врачом определенно вывела Уинна из душевного равновесия. Коротко кивнув мне и Карлу, он вышел в холл и, перейдя на противоположную сторону, постучал в квартиру 2 в. Мы последовали за ним.
В квартире Полячека дактилоскопист посыпал светлосерый порошок на те детали интерьера, к которым мог прикасаться преступник.
Остановившись рядом, Уинн спросил:
— Нашел что-нибудь?
— Пальчики пяти человек, — ответил лаборант. — Заканчиваю в последней комнате.
Через крохотную столовую, где дежурил полицейский, Уинн прошел в кухню. Мы с Карлом не отставали. В кухне находились три человека. Рыжий Хэнк Картер, подчиненный Уинна, стоял облокотившись на умывальник. На его лице лежала печать неизбывной скорби — следствие работы в одной упряжке с Уинном. Пухлый лысеющий толстяк; в котором я узнал одного из медэкспертов, только что захлопнул свой черный чемоданчик.
Третий человек лежал на спине рядом с плитой. Я не удивился, узнав в нем Бенни Полячека, хотя смерть толкача меня не на шутку расстроила. Бенни уже не в состоянии выполнить порученное ему задание — он был стопроцентным жмуриком. Слева на его груди расплылось по светлой сорочке большое кровавое пятно, на котором четко просматривались три пулевых отверстия. Кто-то задрал рукава его сорочки чуть ли не до плеч, а брюки приспустил до лодыжек.
Заметив мой вопросительный взгляд, Уинн сказал:
— Мы искали следы уколов, их нет.
Медэксперт сказал:
— Смерть наступила точно в то время, когда сосед слышали выстрел, лейтенант. То есть ровно в десять. Утром я пришлю полный отчет.
Кивнув мне и Карлу, он забрал свой чемоданчик и отбыл. Уинн с мрачным видом разглядывал труп. Хэнк Картер молча переводил взгляд с меня на Карла и обратно. Он был нашим хорошим товарищем, но в присутствии Уинна разговаривал редко.
Я обвел взглядом комнату.
Оружия нигде не было. Судя по положению тела и тому факту, что все раны были с левой стороны, Бенни, вероятно, стоял возле плиты, полуобернувшись к двери, откуда и последовали выстрелы.
На плите стоял старый эмалированный кофейник, а на полу валялись осколки чашки и блюдца.
На столе я увидел вторую чашку с блюдцем. Напротив неё, спинкой к плите, стоял стул. Я подумал, что в момент убийства в кухне, по всей вероятности, находился гость. По законам гостеприимства хозяин сначала должен был налить кофе именно ему. Гость, судя по положению стула, сидел спиной к двери.
Лейтенант Уинн сказал:
— Парня звали Бенджамин Полячек. Вы его знаете?
— Да, ответил я. — Бенни Полячек был толкачом.
— В этом мы уже разобрались, — сказал Уинн, — почему и вызвали вас. Следов иглы на нем нет. А теперь следуйте за мной.
Он вернулся в столовую. Сидевший там полицейский стремительно вскочил с места, сделав вид, что занят делом.
Выдвинув верхний ящик буфета, Уинн достал плоскую металлическую коробочку:
— Нашли при обыске. — В коробочке лежали шприц, ложечка и маленькая спиртовка — стандартный набор наркомана. На крышке коробочки я заметил тонкий налет белой пудры. — Картер считает, что это героин.
Коснувшись пуды кончиком пальца, я попробовал её на вкус.
— Точно. Героин, смешанный с сахарной пудрой. Наверное, он отмерял дозы, и часть порошка просыпалась.
Потом отправил всю партию в унитаз.
— В унитаз? — недоуменно переспросил лейтенант.
— На прошлой неделе мы схватили его за руку, когда он передавал героин клиенту. Вряд ли он рискнул оставить наркотик у себя.
— Если его арестовали, — задал очередной вопрос Уинн, — что он тогда делал дома? Его выпустили под залог?
— С ним договорился окружной прокурор. У Бенни это был четвертый арест, ему светило пожизненное. Он согласился навести нас на оптовика — завтра вечером планировал купить у него партию героина, а мы подготовились заснять операцию. Теперь всё лопнуло.
— Кто оптовик? — спросил Уинн.
— Гуди Уайт, член городского совета.
Уинн посмотрел на меня так, словно на моей голове внезапно выросла пальма:
— Вы, сержант, в своем уме?
Я пожал плечами:
— Можете справиться у прокурора, если не доверяете моим словам.
Испытующе поглядев на меня ещё несколько секунд, лейтенант, видимо, решил, что я сказал правду.
— Тогда не в своем уме Гуди, — заключил он. — Даже не подозревал, что Уайт связан с рэкетом, тем более с наркобизнесом.
— Для нас это тоже оказалось новостью, — заметил Карл, — но сейчас, похоже, он преступил оба табу — и наркотики, и убийство.
И я, и лейтенант быстро повернулись в его сторону.
— Полагаешь, убийство совершил Гуди, узнав о наших планах? — спросил я.
— Разве одно не следует из другого?
— Но как он пронюхал, что Бенни сотрудничает с полицией? Ведь никто, кроме нас двоих, Германа Джойса, капитана Спэнглера и прокурора, не мог знать о сделке.
— Кто такой Герман Джойс? — спросил Уинн.
— Полицейский-новобранец, служит в другом управлении. По нашей просьбе внедрился в среду наркоманов, выдавая себя за такого же подонка, — объяснил я. — Но он не стал бы болтать.
Уинн задумчиво сказал: