— Может, Бенни поделился своими неприятностями с подругой, а та обо всём донесла Уайту. Или утечка произошла в самой прокуратуре.
— Подружка действительно знала, что мы его задержали, — согласился я, внезапно вспомнив девицу с золотистыми волосами. — Зовут её Эйприл Френч, а на хлеб она зарабатывает в кордебалете какого-то клуба.
— Вы её видели?
— Она явилась в полицию, чтобы внести за него залог, но, узнав, за что он арестован, отказалась от своего намерения и поспешно удалилась. Не исключаю, что она рассказала о Бенни своим друзьям и слухи в конце концов дошли до ушей Гуди.
Чарли тоже знал, что Полячек арестован, — вставил Карл.
— Чарли? — переспросил лейтенант.
— Нам известно лишь его имя, — объяснил я. — В тот вечер, когда Бенни Полячек попался в наш капкан, его кто-то подвозил и, заметив нас, не замедлил исчезнуть.
Когда Френч пришла в управление, она сказала, что ей звонил Чарли и сообщил об аресте её дружка.
Должно быть, Чарли и есть тот водитель, потому что больше никто не знал, что Бенни в тюрьме.
Уинн спросил:
— Где работает эта женщина?
Я пожал плечами:
— Она не доложила. Просто сказала, что танцует в кордебалете.
— Иными словами, вы попросту забыли записать её адрес? — раздраженно спросил Уинн.
Я мог бы популярно объяснить ему, что девушке никто не предъявлял обвинения и я не имел права задавать ей вопросы личного порядка. Я полагал, что и так немало сделал. Однако излагать лейтенанту Роберту Уинну мотивы своих поступков по меньшей мере бессмысленно. Поэтому я просто сказал:
— Да, сэр, забыл.
VI
Он одобрительно глянул на меня:
— Думаю, мы отыщем её без особого труда, Эйприл Френч — необычное имя. — Затем в его голос вернулись раздраженные нотки: — Чертов стажер-медик в квартире напротив не позволяет мне поговорить со своей сестрой. Иначе мы, возможно, уже имели бы описание убийцы.
— Его видели? — удивился я.
— Если верить брату этой женщины, она была в квартире убитого, когда всё произошло. Но информация из вторых рук, со свидетельницей никто не говорил. Брат утверждает, что она сидела спиной к двери. Бенни будто бы собирался налить ей кофе, когда убийца начал стрелять с порога. Он говорит, что сестра по-прежнему в шоке и поэтому ничего полезного нам не расскажет. Он не уверен, что она сможет опознать убийцу, и вообще сомневается, видела ли она его. Он дал ей успокоительное и уложил в постель. Говорит, до утра её нельзя допрашивать.
— Кто эта женщина? — спросил я.
— Её зовут Беверли Арден, а брата — Норман Арден. Ей двадцать два года, работает секретаршей в фирме по производству алюминия. Сам Норман только что закончил обучение, и его приняли стажером в городскую больницу, У него диплом врача, и я не могу действовать вопреки его профессиональным указаниям без риска нажить серьезные неприятности.
Карл сказал:
— Думаю, он покрывает её, лейтенант. Может, она и прикончила Бенни.
Уинн нетерпеливо пожал плечами:
— Всякое возможно. Норман говорит, что между Бенни и его сестрой всё было чисто. Просто время от времени они, как добрые соседи, выпивали вдвоем по чашечке кофе, а Бенни заходил к ним. В общем, отношения были дружеские, хотя принадлежали они к разным социальным группам.
— Когда Полячека убили, Норман был в своей квартире?
— Да. Говорит, он принимал душ, а услышав выстрелы, набросил на себя халат и выбежал в холл, но убийцы уже и след простыл.
Беверли билась в истерике. Он сделал ей укол, она успокоилась и сразу уснула. После этого он позвонил мне.
Карл сказал:
— Если убийца вошел в дом и вышел через главный вход, его мог заметить Грейвс.
Уинн спросил:
— Кто такой Грейве?
— Оперативник из нашего отдела, — ответил я — Он вел наблюдение за домом со стороны улицы.
— Приведите его, — коротко приказал лейтенант.
Обычно такие мелкие поручения я прошу выполнять Карла, поскольку я выше его по званию, но лейтенанта Роберта Уинна я выношу лишь в умеренных дозах и после каждой нуждаюсь в глотке свежего воздуха. Поэтому прежде чем Карл успел сдвинуться с места, я сказал: «Слушаюсь, сэр!» — и поспешно вышел из квартиры.
Дверь в квартиру 2а была закрыта.
Толпа зевак на улице заметно поредела; на тротуаре продолжали стоять лишь наиболее упорные Говарда Грейвса среди них не было, но я заметил одиноко стоявшую машину на противоположной стороне улицы и логично предположил, что он там.
Перейдя улицу, я заглянул в машину и убедился в своей правоте.
— Так что же случилось, Мэтт? — спросил он. — Говорят, кого-то застрелили. Это случайно не наш парень?
— Случайно наш. Он вечером куда-нибудь выходил?
— Ходил ужинать. Перекусил в кафе на Тридцать шестой улице. Потом выпил пару рюмок в соседнем баре и вернулся домой. В парадную дверь вошел примерно без четверти десять.
— Гм. А застрелили его спустя пятнадцать минут. За ним никто не шел?
— Только я. Ни в кафе, ни в баре он ни с кем не встречается.
— После его возвращения в дом никто не заходил? Грейвс не ответил.
— Почему молчишь?
Он медленно произнес:
— Мэтт, тебе не понравится то, что я сейчас скажу.
— Ну?
— Видишь ли, после ужина Полячек все эти дни ни разу не выходил на улицу. Когда я увидел, что у него в спальне зажегся свет, то решил, что он готовится ко сну.
— Черт тебя побери! — воскликнул я. — И угораздило тебя отлучиться именно в этот вечер!
— Откуда мне было знать, что его собираются прикончить? — сказал в свое оправдание Грейвс. — я сбегал выпить чашечку кофе.
— Как долго ты отсутствовал?
— Около получаса, — нехотя признался он. — Кофе я не допил и помчался к дому, как только услышал сирену.
— Хорошенькое дело! — сказал я. — А мы надеялись, что ты видел, как убийца входил или выходил. Знаешь, кто ведет расследование?
— Кто?
— Боб Уинн.
— Черт! — вырвалось у Грейвса. — Он-то уж точно разжалует меня в рядовые.
— Я тебя прикрою, дебил несчастный, — сказал я. — А сейчас идем на свидание к лейтенанту. Думай как следует, что ему сказать.
Грейвс вылез из машины и следом за мной вошел в здание. Мы провели небольшую рекогносцировку — пересекли холл и снова вышли из дома через черный ход. За домом была оборудована стоянка.
— Бенни держал свою машину здесь или перед домом?
— Здесь, — ответил Грейвс. — Но сегодня он вышел через главный вход и автомобилем не пользовался. Кафе, где он ужинал, всего в паре кварталов отсюда.
«На месте убийцы, — подумал я, — я припарковался бы за домом и вошел через черный ход». Если преступник рассуждал подобным образом, Грейвс не увидел бы ничего, даже если бы не покидал своего наблюдательного поста.
Мы поднялись на второй этаж.
— Подожди здесь, — сказал я. — Может, Уинн и не станет с тобой разговаривать.
Когда я вошел в квартиру 2в, Уинн бросил на меня хмурый взгляд:
— Где оперативник?
— В холле. Я полагал, что в квартире и так много народу и незачем создавать толкучку. Он никого не видел. Но есть ещё один выход. Он не заперт. Через него жильцы попадают на бетонную площадку, где оставляют свои машины.
— Значит, вечером парадным входом никто не пользовался?
— Нет, с того момента, как Бенни пришел домой. Он поужинал в кафе на Тридцать шестой улице, вернулся домой и минут через двадцать был застрелен Грейвс утверждает, что ни в кафе, ни на улице он ни с кем не общался и никто за ним следом не шел. Думаю, в дом убийца проник через черный ход и через него же скрылся. Будете говорить с оперативником?
Не приведи я Грейвса, Уинн непременно погнал бы меня за ним. А раз полицейский здесь, лейтенант потерял к нему интерес.
— Не буду, если ему нечего добавить к вашим словам, — проворчал он.
Я приоткрыл дверь в холл и негромко крикнул:
— Ты свободен, Говард. Хвост Бенни больше не требуется.
— Спасибо, Мэтт. — И он поспешно удалился.
Я сказал:
— Что будем делать с Гуди Уайтом, лейтенант? Может, арестуете его по подозрению в убийстве? Или пригласите в полицию для беседы?
Секунд двадцать — тридцать Уинн молчал.
— Сначала надо поговорить с Беверли Арден, — решил наконец он. — А с Уайтом можно повременить до завтрашнего утра.
Я понимал его нежелание предпринимать скоропалительные действия в отношении члена городского совета. Что касается нашего отдела, мы были готовы к решительным шагам, — у нас имелась вполне достоверная информация о причастности Гудмэна Уайта к торговле наркотиками, мы собирались взять его с поличным.
У лейтенанта ситуация иная — он только подозревал Уайта в совершении такого тяжкого преступления, как убийство, не имея, по существу, никаких доказательств. В Сент-Сесилии для полицейского нет ничего страшнее, чем ошибиться, обвинив в преступлении влиятельного политика.
— Мы ещё нужны, сэр? — спросил я.
Как всегда, Уинн ответил не сразу:
— В данный момент, пожалуй, нет. Но имейте в виду, Рудовский, делом занимаются два отдела — наш и капитана Спэнглера. Завтра мы проводим совместное совещание. Я переговорю с моим шефом, а он свяжется с вашим. Позвоните капитану Спэнглеру завтра в час дня и узнайте о времени и месте встречи.
— Завтра рабочий день у меня начинается в пять, лейтенант, — возразил я.
— У меня тоже, — вскинулся он. — Но полиция на службе все двадцать четыре часа в сутки. Позвоните вашему начальнику в час дня. Это приказ!
— Слушаюсь, сэр! — Я сделал ударение на обращении «сэр» и с преувеличенной четкостью поднес руку к козырьку.
Его лицо покрылось легким румянцем, но он промолчал.
В принципе я не имел бы ничего против Роберта Уинна, не пытайся он корчить из себя армейского генерала, а с нами, сержантами, обращаться как с бессловесными солдатами. По опыту наших предыдущих встреч он знал, что я могу послать его куда подальше. Он стер бы в порошок любого сержанта из своего отдела за те высказывания, которые я позволял по его адресу в присутствии посторонних. Однако я не был его подчиненным и самое большее, что он мог сделать, это подать официальный рапорт на имя капитана Спэнглера об отсутствии у меня должного уважения к вышестоящему полицейскому чину. При это