атерчатые перчатки, которые носят строительные рабочие.
По версии полиции, грузовик был угнан. Пока неизвестно, какой Суммой завладели грабители. Подробности будут переданы позднее».
Новая работенка для парней из отдела по борьбе с бандитизмом, подумал я. Похоже, на этот раз им достался крепкий орешек. Все указывало на то, что дельце провернули профессионалы, и, скорее всего, гастролеры. Местные деятели подобного калибра полиции неизвестны.
Разговор с Медведем был ещё свеж в моей памяти, и мне пришло в голову, что одним из налетчиков мог оказаться Чарли Коззак. Вскоре, однако, я отбросил эту мысль, поскольку, по мнению моего осведомителя, крупные дела этому мелкотравчатому подонку не по плечу. Сфера его криминальной деятельности ограничивалась бензоколонками и винными магазинами. Если в прошлом он позволил арестовать себя двадцать шесть раз, трудно представить, что у него вдруг прорезались недюжинные организаторские способности, без которых невозможно спланировать и осуществить налет на инкассаторскую машину.
Года два или три назад я встречался с девушкой, снимавшей квартиру в «Экстоне», и потому сравнительно хорошо знал это место.
«Экстон» размещался в запушенном, пришедшем в упадок трехэтажном здании хотя когда-то представлял собой фешенебельный отель. На всякий случай я решил туда заглянуть.
За стойкой в холле сидел уже не тот человек, которого я знал по прежним визитам. На меня поднял глаза толстяк лет пятидесяти в грязной спортивной сорочке.
Я спросил:
— В каком номере живет Чарльз Коззак?
— Двести одиннадцатый, — сказал он, — но его нет дома. Он ушел утром около девяти.
— Не знаешь, когда вернется?
Толстяк пожал плечами:
— Он не сказал. Обычно Коззак подходит ко мне около двенадцати дня — интересуется почтой. В такую рань как сегодня, он, как правило, не выходит. Если желаешь можешь оставить ему записку.
— Нет, спасибо. Он живет один?
Толстяк подозрительно глянул на меня:
— Если ты этого не знаешь, значит, не знаком с ним достаточно близко.
— Точно, — согласился я, показывая ему свой полицейский значок. — Сержант Мэтт Руд. А тебя как зовут?
Тупо уставившись на серебряный значок, он сказал:
— Марвин Джонсон. Я простой дежурный, сержант. Может, позвать управляющего?
— Нет необходимости, Джонсон. Я не собираюсь устраивать облаву в вашем клоповнике. Мне надо лишь увидеть одного из постояльцев.
— У мистера Коззака неприятности?
Я терпеливо сказал:
— Я просто хочу поговорить с ним. Он живет один? Клерк посмотрел на меня с некоторым замешательством:
— Зарегистрирован он один, но время от времени там ночует ещё человек.
— Кто?
— Он мне её не представил.
— Женщина? — удивился я. — Сейчас она там?
— Не знаю. Если там, значит, пришла вечером, не в мое дежурство. Утром он уходил один.
— Я поднимусь, — сказал я. — Если он появится, пока я буду наверху, не говори, что я там.
— Понял, — сказал он. — Нам приказано помогать полиции.
На звонок реакции из двести одиннадцатого не последовало.
Спустившись обратно в вестибюль, я позвонил в полицию. Трубку взял капитан Спэнглер.
— Мэтт Руд, капитан, — сказал я. — Лейтенант Уинн ничего не просил передать мне?
— Нет. Со мной он не связывался.
— Я в отеле «Экстон», — сказал я. — Чарли Коззак проживает здесь. Дома его нет, но я хочу дождаться его возвращения. Запишите номер телефона на случай, если со мной пожелает говорить Уинн.
— Диктуй.
Я назвал номер и сказал:
— Передайте лейтенанту, если Коззак не появится к двенадцати дня, я позвоню.
— Хорошо, всё передам.
Я сидел в вестибюле уже, наверное, с полчаса, когда вошла блондинка с красивым, но неприятным, вульгарным лицом. Она несла небольшой чемоданчик. На ней было безвкусное яркое платье. Лицо блондинки покрывал густой слой румян, а губы — ярко-красная помада. Поставив чёмоданчик на пол, она сказала:
— Мистер Коззак скоро вернется. Он просил меня взять ключи и подождать его в номере.
Дежурный повернул голову в мою сторону. По счастью, внимание блондинки было отвлечено спускавшимся по лестнице мужчиной, и неосторожное движение толстяка осталось незамеченным. Он передал ей ключи, и она с чемоданом в руке направилась к лифту.
Хотя чемодан был небольшим, весил он, видимо, немало, потому что она шла, наклонившись в сторону.
Когда дверца кабины закрылась и лифт тронулся, я сказал:
— Будь любезен, Джонсон, не смотри в мою сторону, когда появится Коззак. Ты чуть не выдал меня, женщина могла понять, что за отелем установлена слежка.
— Извини, — сказал он, — впредь постараюсь быть осмотрительнее.
— Об этой женщине ты и говорил? — спросил я.
— Да.
— Похоже, она собирается здесь задержаться.
— Раньше она никогда не приходила с чемоданом. Обычно с одной сумкой.
Без четверти двенадцать появился Чарли Коззак. Я сразу узнал его нескладную фигуру и зачесанные назад длинные прямые волосы.
Подойдя к стойке администратора, он бросил на меня равнодушный взгляд.
На это раз Марвину Джонсону удалось сдержаться и не повернуть голову в мою сторону.
— Сегодня для вас нет почты, мистер Коззак, — сказал он. — Ваша приятельница уже в номере. Она сказала, вы разрешили ей взять ключи.
— Всё верно, ответил Коззак. — Скоро придет мой друг. Скажи, чтобы сразу поднимался ко мне.
Я уже был готов задержать его, но упоминание о друге заставило меня передумать. Я решил, что стоит выждать и узнать, кто собирается его навестить. Богатое криминальное прошлое Коззака не исключало, что его знакомый окажется лицом, разыскиваемым полицией.
Ровно в полдень раздался телефонный звонок. Дежурный негромко произнес:
— Вас, сержант.
На проводе был лейтенант Уинн.
— Капитан Спэнглер передал вашу просьбу, Рудовский, — сказал он. — Коззак пришел?
— Да, сэр, — ответил я. — Сейчас он у себя в номере. Я задержал его лишь потому, что он сказал клерку о скором приходе своего дружка. Думаю, имеет смысл проверить, с кем он водит дружбу.
Наступило молчание. Наверное, он не мог решить, похвалить меня или дать разгон за очередное самоуправство.
Придя, очевидно, к выводу, что субординация мною не нарушена, он спросил:
— Помощь не потребуется?
— Зачем? Я ведь собираюсь только пригласить его в управление для беседы. Мы зададим ему несколько простых вопросов.
— Хорошо, — сказал Уинн. — Сейчас я иду перекусить. Если, когда вы приведете подозреваемого, меня не окажется в дежурке, загляните в кафетерий.
Разговаривая по телефону, я стоял спиной к двери и не заметил вошедшего в вестибюль человека. Я понял, что в помещении ещё кто-то есть, лишь когда краем глаза увидел в двух футах от себя массивную спину.
Он узнал меня. Его рука метнулась под пиджак и через секунду вынырнула с автоматическим револьвером тридцать восьмого калибра. Я не успел даже расстегнуть кобуру. Застыв на месте, я поднял руки.
Я не видел Казимира Кузницкого с тех пор, как нам стукнуло по восемнадцать. Он здорово изменился. Он и подростком был крепышом, а сейчас размах его плеч мало уступал росту. Весил он не меньше двухсот пятидесяти фунтов. Округлый живот, не дряблый, как тесто, а твердый, как камень. Лицо изменилось мало. Лунообразное, с плоским носом и маленькими поросячьими глазками.
— Стареешь, Мэтт, — удовлетворенно отметил он. — Наконец-то мне удалось сделать что-то быстрее тебя.
Когда мы росли в одном квартале в Саут-Сайде, Кузницкий входил в подростковую банду, они называли себя «Зелеными пингвинами». Пару раз он набрасывался на меня из засады за то, что я осмеливался проходить по территории, контролировавшейся его шайкой малолеток. Однако ему неизменно доставалось крепче, чем мне. Сейчас он вспомнил наши давние встречи. Я сказал:
— Не знал, что ты снова в городе, Куз. По нашим данным, ты обосновался где-то на западном побережье.
В бюллетенях ФБР, получаемых нашим управлением, Казимир Кузницкий упоминался постоянно, поскольку в десятке находившихся в розыске наиболее опасных рецидивистов он занимал престижное шестое место.
Вместе с подельниками, сидевшими сейчас за решеткой он за последние два года ограбил более дюжины банков. Бандит работал на западном побережье, и мы в Сент-Сесилии не слишком усердствовали в его поисках.
Решив, что вестибюль отеля не самое подходящее место для воспоминаний о давно минувших днях, Кузницкий взглядом приказал Джонсону выйти из-за стойки и под дулом пистолета загнал нас в туалет, где, повернув меня лицом к стене, вытащил из моей кобуры револьвер. Обыскав Марвина Джонсона и убедившись, что он чист, он разрешил нам обоим опустить руки.
Потом сказал:
— Я слышал твой разговор по телефону, Мэтт. Кого ты собираешься доставить в управление для беседы?
— Ты не знаешь этого человека, Куз.
— Кого он хотел допросить в полиции? — обращаясь к Джонсону, повторил вопрос Кузницкий.
Марвин Джонсон был настолько напуган, что трясся всем телом и не мог вымолвить ни слова. Кузницкий ткнул револьвером ему в живот.
— Мистера Коззака, — прошептал тот, побледнев, как мел.
Кузницкий хмуро глянул на меня:
— Наверное, у тебя был обычный обход, легавый. Похоже, ты ничего не знал, иначе не завалился бы сюда один.
Было понятно, что он имел в виду. Уже в тот момент, когда я увидел его в вестибюле, мне стало ясно, кто ограбил инкассаторскую машину. По воле слепого случая я, сам того не ведая, угодил прямо в бандитское логово.
Кузницкий сказал:
— Раз уж ты сгораешь от нетерпения увидеть его, я тебе помогу. Это касается и тебя, жирная свинья. Навестим моего друга Чарли в его апартаментах.
XVII
Убедившись, что в вестибюле никого нет, Кузницкий приказал нам выйти из туалета.
— Лифтом не пользоваться, пойдем по лестнице. Попытаетесь убежать — пристрелю. — Он не выпускал из руки револьвера.
Марвин Джонсон трусцой устремился вперед. Чтобы не отстать, мне пришлось тоже ускорить шаг. Перед номером двести одиннадцать Кузницкий велел нам с Джонсоном встать в стороне от двери, после чего негромко постучал.