— Друга? — Девушка растерянно оттопырила нижнюю губку. — Но у меня не было никакого друга. Я почти год ни с кем не встречалась.
Турецкий надавил на нос пальцем.
— Вот с таким носом, — прокомментировал он свои действия.
— С носом? Не знаю, о ком вы. Хотя… — Глаза Вероники блеснули. — Постойте! Я, кажется, понимаю, о ком вы говорите. Это Глеб Стогов. Он бегает за мной уже два года. Только он никогда не был моим другом. Я и близко его не подпускаю.
— Почему?
— Да потому что он бандит! Настоящий бандит! Его отчислили с первого курса за то, что он пришел пьяным на семинар.
— А что, за это отчисляют? — с сомнением спросил Турецкий.
Девушка покачала головой:
— За это нет. Но когда преподаватель попытался выставить его из аудитории, Глеб ударил его кулаком по лицу.
Александр Борисович присвистнул:
— Вот это да!
— Преподаватель потом несколько недель ходил с такой вот штукой на шее. — Девушка сделала круговой жест пальцем вокруг своей изящной шейки. — Знаете, чтобы шея была зафиксирована.
— Так он сломал преподавателю шею?
— Угу. Тот ведь упал и ударился о край стола.
— Н-да… Страшная личность этот ваш Глеб Стогов. И что, он вас преследует?
— Не то чтобы преследует. Но иногда поджидает меня после занятий и пытается проводить.
— И как? Получается?
— Что вы! Это же настоящий зверь. Я не хочу, чтобы меня нашли задушенной в какой-нибудь канаве.
— Вполне понятное желание, — согласился Александр Борисович. — Стогов видел вас в компании Костюрина?
— Видел. Однажды Валерий Анатольевич заехал за мной после занятий, а Глеб сидел в «большом сачке».
— Где, простите? — не понял Турецкий.
— Ну это у нас так холл называется.
— А-а. И что, Глеб подошел к вам?
Вероника покрутила симпатичной головкой:
— Нет. Но он так смотрел нам вслед, как будто хотел убить нас! Постойте… — Лицо девушки вытянулось. — Вы думаете, это он?
— Что — он?
— Он убил Валеру? — с ужасом прошептала Вероника.
— Вряд ли, — соврал Турецкий. — Но проверить все равно стоит.
— О господи! Как же я сразу об этом не подумала. Он ведь звонил мне.
— Кто звонил? Глеб?
— Да. Ах ты пустая голова! — Девушка яростно постучала себе кулачком по лбу. — Глеб мне звонил. Говорил, что мы все равно будем вместе. Угрожал, что, если увидит меня с кем-то, убьет.
Турецкий смотрел на Веронику недоверчиво.
— Как же вы могли об этом забыть? — спросил он.
— Не должна же я помнить все, что говорят мне эти дураки!
— В смысле — мужчины?
— Угу.
— Резонно, — усмехнулся Турецкий. — Они здорово вас достают?
Вероника кокетливо передернула плечами:
— Проходу от них нет. Впрочем, я не жалуюсь. Мужчины по природе своей завоеватели. Знаете анекдот про курицу и петуха?
— Смотря какой.
— Ну, в общем, бежит петух за курицей и думает: «Не догоню, так хоть согреюсь». А курица убегает от петуха и думает: «Не слишком ли быстро я бегу?»
Девушка хохотнула, но тут же смущенно прикрыла рот рукой.
— Я, наверно, не должна себя так вести, да? — спросила она, округлив глаза. — Ведь Валера погиб. И погиб из-за меня.
— Ну об этом мы с вами пока не знаем.
На лице Вероники появилось задумчивое выражение.
— Знаете что, — проговорила она, хмуря невысокий чистый лобик, — когда арестуете Глеба, передайте ему: пусть позвонит мне, когда выйдет из тюрьмы. Ладно?
— Зачем?
— Ну он ведь сделал это из-за меня, — ответила девушка и одарила Турецкого такой невинно-чистой улыбкой, что он не нашел слов для ответа.
3
Дверь была обшарпанная, обшитая затертым до дыр, а кое-где и порванным коричневым дерматином. Александр Борисович посмотрел на выдранный с мясом электрический звонок, висевший на двух проводках и, крякнув, постучал в дверь кулаком. Ответа не было. Турецкий постучал еще раз — значительно громче, чем в первый.
За дверью послышались шаркающие шаги, и вслед за тем хриплый голос произнес:
— Кого там черт принес?
— Мне бы Глеба, — громко сказал Турецкий.
— Его нет, — ответили из-за двери.
— Но мне очень нужно его увидеть!
Послышался скрежет отпираемого замка, и дверь слегка приоткрылась — аккурат на длину старой, массивной цепочки. В образовавшемся проеме показалась всклокоченная человеческая голова (непонятно, кому принадлежащая — женщине или мужчине). Существо непонятного пола прищурило красноватые глазки и рявкнуло:
— Зачем он тебе?
— Э-э…
— Ты не «экай», милый, ты говори.
Турецкий скользнул взглядом по приземистой фигуре и увидел затасканный синий женский халат. «Женщина», — понял он.
— Уважаемая, мне нужен Глеб, — вальяжно, «по-свойски», обратился к ней Турецкий. — Я ему… денег должен.
Глазки существа открылись шире.
— Ты? — недоверчиво прохрипело оно. — Ему?
Александр Борисович кивнул:
— Да. Я ему.
Некоторое время женщина в синем халате размышляла, шевеля морщинистым лбом. Потом спросила:
— И сколько ж ты Глебу задолжал?
— Сто долларов, — не задумываясь, ответил Турецкий.
— Вот оно что. Гм… Так давай мне, я ему передам!
Турецкий покачал головой и сухо произнес:
— Нет. Он велел передать ему из рук в руки.
— Не доверяет… — сокрушенно произнесла женщина. — Матери родной не доверяет, сучонок. Как это на него похоже.
— Так когда он вернется? — спросил Александр Борисович.
Женщина пожала толстыми покатыми плечами:
— Понятия не имею. Я его со вчерашнего вечера не видела. Бывает, что он вообще неделями дома не показывается.
Александр Борисович нахмурился. Дело приобретало неприятный оборот.
— А не знаете, где он может быть?
Женщина щербато ухмыльнулась.
— Да шляется где-нибудь со своими дружками, где же еще! Посмотри в ближайшем пивном баре. Они там вечно зависают, бездельники.
— А можно я…
Дверь с грохотом захлопнулась у Турецкого перед носом.
— Н-да, — проговорил он, почесывая затылок. — Ну хорошо. Я зайду в следующий раз.
Ближайший пивной бар назывался «Золотая рулька». На вывеске была нарисована огромная свиная нога, в которую вгрызался крепкими зубами розовощекий молодец с пивным животом.
— Давненько не бывал я в таких заведениях, — сказал себе Александр Борисович и, не ожидая ничего хорошего, взялся за ручку двери.
Бар располагался в бывшем подвальном помещении, стены его были выложены из рыжего кирпича, а пол покрывали деревянные, грубо сколоченные доски. Стены украшали советские плакаты. На одном из них русоволосый юноша решительно отодвигал от себя протянутую ему каким-то доброхотом рюмку водки. Подпись на плакате гласила: «Нет!» Рядом висел другой плакат, на котором строгая женщина в красном платке, хмуря брови, прикладывала к губам палец. «Не болтай!» — призывала надпись под плакатом.
— Своевременное предупреждение, — усмехнулся Александр Борисович.
Он спустился по железным ступенькам и направился к барной стойке. Два свиноподобных парня в кожаных куртках пили у барной стойки пиво из толстых стеклянных кружек. Еще несколько таких же сидели в зальчике за крепкими дубовыми столами. Один из них обернулся и, подозрительно прищурившись, посмотрел на Турецкого.
— Один «Батвайзер», — сказал Александр Борисович бармену.
Тот качнул головой и ответил:
— У нас только фирменное и «девятка».
— Тогда давай фирменное.
Парень брякнул перед Турецким кружку, половину которой занимал толстый слой лохматой белой пены.
— Да, сынок, наливать пиво тебя, похоже, не учили, — заметил Турецкий.
Он дождался, пока пена хоть немного осядет, затем с подозрением поднес кружку к губам. Несмотря на опасения, на вкус пиво оказалось очень даже неплохим. Александр Борисович сделал еще пару глотков, затем достал из кармана сигареты и закурил.
— Разреши-ка! — сунулся к зажигалке один из толстяков с торчащей из губ сигаретой.
Турецкий подождал, пока тот прикурит, и захлопнул крышечку зажигалки.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил толстяк. Он крепко затянулся, выпустил вонючее облако дыма и спросил: — Ты откуда такой будешь?
— С улицы, — ответил Александр Борисович.
Парень прищурил один глаз:
— Юморок, да?
— Что-то вроде.
— Понимаю. Я тоже шутить люблю. Один раз так пошутил, что два года условно получил.
— Наверно, не очень удачно получилось, — заметил Турецкий.
— Может быть, — согласился толстяк.
Некоторое время они молча курили.
— Слышь, друг, — обратился к парню Александр Борисович, — я тут одному парню деньги должен.
— Да ну?
— Точно.
— Ну должен, так верни. В чем проблема-то?
Турецкий близоруко сощурился и обвел взглядом сумрачный, плавающий в сизых волнах табачного дыма зал.
— Да, понимаешь, очки дома забыл, — неуверенно произнес он. — Никак не могу его найти. Может, поможешь?
— Может, и помогу. А тебе кто нужен-то?
— Да Глеб. Глеб Стогов. Знаешь такого?
— Гле-еб? — протянул толстяк. — Ну это ты, мужик, туда, куда надо, зашел. Глеб тут часто бывает.
— А сейчас он здесь?
— Ну ты, мужик, вааще в шары долбишься! — скривил толстые губы в усмешечке парень. — Ты че, в натуре, ничего не видишь?
— Только тени, — ответил Турецкий.
— Ну тогда тебе не повезло. Нету здесь Глеба. В следующий раз приходи.
— Жаль. — Александр Борисович снова приложился к пиву. — А пиво хорошее, — похвалил он, причмокивая губами. — Очень хорошее.
— Нормальное, — пожал плечами толстяк. — Слышь, мужик, а если я его увижу — передать, что ты его искал?
— Глеба-то? Ну передай. Скажи: дескать, должок ему вернуть хочу.
— Он знает, как тебя найти?
— Вряд ли. Я сам его найду. — Турецкий допил пиво и поставил кружку на стойку. Швырнул туда же мятую полусотенную бумажку. — Ну бывай, приятель. Смотри не лопни.
Он встал и направился к выходу.
Толстый парень проводил Турецкого взглядом до самой двери, а когда дверь за ним захлопнулась, слез со стула и подошел к одному из столиков, за которым сидела кучка молодых людей и девушек. Наклонился к одному из парней и сказал: