— Мы должны были предвидеть это, — сказал Шерман. — Если берешь на работу такого красавца, вот чем может закончиться, верно?
— О, ради всего святого, Дэн! — произнес Левин. — То обстоятельство, что Китон был красивым парнем, вовсе не предполагало его убийства.
— Ирония судьбы, не так ли? — сказал Шерман. — Мы наконец-то решаем серьезно заняться маркетингом, а дело кончается грандиозным скандалом.
— Для вас оно не обернется скандалом, — вступила в разговор Лейк, — но мы должны принять меры по исправлению ситуации.
— Меры по исправлению ситуации? — резко бросила Брай. — Вы говорите так, будто мы сделали что-то неправильное.
— Я имею в виду вовсе не это, — возразила Лейк. — Ситуация находится за пределами вашего контроля, но может сказаться на бизнесе. Я знаю одну женщину, она специализируется на менеджменте в условиях кризисов. Предлагаю пригласить ее ненадолго сюда. Она…
— Но разве это не ваша работа? — спросила Брай. — Пиар?
— Пожалуйста, Брай, дай ей закончить, — сказал Левин.
Брай выпрямила спину, ее, казалось, охватило раздражение.
— У меня есть знакомая, — сказала Лейк, — но она не специалист по улаживанию кризисов, да и я тоже. Вам нужен настоящий профессионал. Услуги женщины, о которой я говорю, стоят недешево, но я настойчиво рекомендую привлечь ее.
— Я думаю, это важно, — сказала Хосс. — У нас нет выбора.
Было решено, что Лейк позвонит своей знакомой. Потом двадцать с лишним минут все озабоченно разговаривали — о том, как решать вопросы с пациентами, о нарушении графика приема и просто о том, как прожить несколько следующих дней. Дискуссию вели Левин и Хосс, а Шерман в основном с отвращением качал головой. Стив и Мэтт Перкинс замкнулись в себе и открывали рот, только когда к ним обращались с вопросами. Наконец Левин предложил всем разойтись по домам и попробовать расслабиться.
— Я также рекомендую не обсуждать эту тему с кем-либо, кроме членов семей, — добавил он.
Сотрудники клиники устремились из кабинета, Лейк последовала вместе со всеми, но тут ее окликнул Левин:
— Вы думаете, ваша знакомая действительно поможет?
— Я совершенно в этом уверена, — ответила Лейк. — Она справлялась с ситуациями и похуже.
Он пересек комнату, застегивая пиджак, и Лейк увидела, что он смотрит на папку, которая была у нее в руках.
— Где вы взяли это? — довольно бесцеремонно спросил он.
— В ящике архива — я читаю все вырезки.
— Она вам не нужна, — сказал он, забирая у нее папку.
Глава 6
Было уже почти семь, когда Лейк наконец пришла домой. После странного разговора с Левином она вернулась в свой кабинет и оставила сообщение для Хайден Колбрет, гуру по кризисам, которую она рекомендовала в клинике. Затем, совершенно измученная, Лейк собрала вещи и поймала такси до Уэст-Сайда.
Поставив на пол сумки, Лейк села в кресло в гостиной и всхлипнула. Смоуки забрался ей на колени, встал на задние лапы и прижался к подбородку. Лейк гладила его и старалась успокоиться. Ее взгляд пробежал по гостиной, по книжным полкам и симпатичным пейзажам на стенах. То, что она сказала Молли и Китону, было правдой. Хотя последнюю неделю ее жизни трудно было назвать счастливой, она начала чувствовать себя спокойнее и стала с надеждой смотреть в будущее. Но все изменилось за один миг. Вся ее жизнь оказалась под угрозой — дети, работа, будущее. Она уступила отчаянному стремлению к близости и необдуманному желанию, а теперь дело может кончиться потерей права опеки над детьми. И существовал также шанс, что ее арестуют по подозрению в убийстве.
Заставив себя встать с кресла, Лейк оставила Хайден второе сообщение. Полчаса спустя, когда она смотрела на замороженную овощную лазанью, зная, что должна поесть, Хайден позвонила ей. Лейк описала ситуацию и быстро предложила стать консультантом клиники по этому делу.
— Я сейчас страшно занята, — говорила Хайден неторопливо, как уроженка Алабамы, — но отказаться не могу. С кем я только не работала — от фармакологических фирм, которые продавали просроченные лекарства, до генерального директора, снявшего на деньги компании аквапарк на день рождения своего ребенка, — но никогда не имела дела с убийством. Это очень, очень сексуально.
— Значит, ты согласна? — спросила Лейк.
— Да, но мы должны действовать быстро. Дело будет громким — возможно, станет темой передачи «Закон и порядок» на следующей неделе. Ты можешь устроить так, чтобы я встретилась со всеми сотрудниками завтра утром, в восемь?
Лейк заверила ее, что это не составит проблемы, а потом она позвонила Левину.
— Потрясающе, Лейк, — сказал он. — Я дам знать об этом доктору Шерману. Думаю, на первой встрече должен присутствовать только старший персонал.
Его голос звучал почти подобострастно, и Лейк гадала, не пытался ли он так загладить свою бестактность с папкой.
Затем ей пришлось собраться с силами, чтобы отправить факс детям. Она оставила в стороне истории и загадки и просто написала: «Не могу дождаться воскресенья, когда увижу вас и познакомлюсь с вашими новыми друзьями. Я приеду ровно в десять».
Ей захотелось еще что-нибудь добавить, но она странным образом показалась себе обманщицей и вспомнила то время, когда Джек начал отдаляться от нее, а она старалась вести себя с детьми как обычно. Что она может им сказать? Мамочку того и гляди заподозрят в чудовищном убийстве, и потому, возможно, она вообще не сможет приехать?
Сунув бумагу в факс, Лейк задумалась над тем, как ей вести себя при встрече с Джеком в лагере. Перед одним из последних разговоров с Хочкисом она с трудом примирилась с мыслью, что бывший муж там будет, а сейчас это казалось ей совершенно невыносимым.
Лейк разогрела лазанью в микроволновке и потом некоторое время гоняла ее вилкой по тарелке, потягивая вино. Она пыталась успокоиться, но все время представляла Халла и Маккарти, как они изучают свои заметки в поисках ключей к разгадке и прочесывают свидетельские показания. Криминалисты найдут отпечатки ее пальцев в квартире Китона, но, поскольку их нет в базе данных, это не много им даст. Но если Лейк даст копам повод подозревать ее, они возьмут у нее отпечатки пальцев и анализ ДНК и узнают, что она была в постели убитого.
Закрыв глаза, она положила голову на ладони. И вновь как наяву увидела ужасный, длинный, сочащийся кровью разрез на шее Китона. Убийца, должно быть, сгорал от ярости. Кого Китон умудрился так разъярить? Это была женщина, с которой он спал, а потом бросил? Он сказал Лейк, что купил квартиру в начале лета, но, по всей вероятности, бывал в городе и раньше, консультировал в клинике. И свои планы убийца мог вынашивать много недель. Его ярость обратилась бы и на Лейк, если бы та не заснула на балконе. Лейк застонала, представив, что могло бы с ней произойти.
Ей не давал покоя еще один вопрос: как убийца смог войти в квартиру? Был ли у него — или у нее — ключ? Или этот человек воспользовался отмычкой? Может, Китон сам впустил убийцу, когда Лейк спала, решив, что она ушла. Но если Китон открыл дверь, его бы не зарезали в постели…
Лейк подумала над замечанием Хайден о том, каким громким может оказаться дело. И теперь ее того и гляди начнут преследовать репортеры. Неужели тот неназвавшийся мужчина, который звонил ей вчера в клинику, тоже был одним из них?
Ее беспокоило еще кое-что: комментарий Китона в «Бальтазаре» о некотором препятствии для его работы в клинике. Во время сегодняшнего собрания в кабинете Левина ни о чем таком не упоминали. Либо Левин предпочел не выносить это на всеобщее обсуждение, либо Китон ни с кем своими сомнениями не поделился.
Лейк думала, что будет долго ворочаться в постели, но почти сразу же заснула. Дважды она просыпалась от кошмаров. Она не могла вспомнить первый из них — он исчез, стоило ей открыть глаза, но второй остался в памяти: ей снилось, что кто-то звонил по телефону и спрашивал о детях — называл их имена, смеялся, а затем повесил трубку.
Она проснулась в шесть, будто от толчка. Ее сразу же охватила тревога, словно она забыла сделать важную работу. Встав, поспешила взять «Таймс», лежавшую на коврике за дверью. История была изложена в разделе «Город» и занимала половину колонки. Китона называли там «лос-анджелесским акушером-гинекологом» и «специалистом по бесплодию, жившим время от времени в Нью-Йорке». Клиника не упоминалась. Возможно, об этом убийстве скоро забудут.
Позже, по пути к автобусной остановке, Лейк купила «Пост» и поежилась, увидев фото Китона на первой странице и заголовок: «Холостяк доктор убит в центре города». Его фотография напоминала фотографию звезды на красной дорожке в Голливуде. Китон был в смокинге, покидал какое-то мероприятие, казался красивым и самоуверенным, как Джордж Клуни на вручении «Золотого глобуса». Лейк прочитала текст. На этот раз название клиники было приведено.
В «Дейли ньюс» появилось фото поскромнее, из тех, что печатают в программках медицинских конференций. В статье был один новый момент: тело Китона нашел комендант дома. Когда Китон вчера не появился в клинике, Левин, возможно, велел Брай отыскать его, а уже та как-то связалась с комендантом дома.
Когда Лейк пришла на работу, то обнаружила, что там царит чудовищная атмосфера: персонал возбужден, подавлен и взволнован в одно и то же время.
— Ты способна поверить в эту историю? — шепотом спросила Мэгги, когда Лейк раскладывала на столе вещи. — Я имею в виду, что все это напоминает дело Лэйси Петерсон[3] или что-то в этом роде.
— Тебе звонили репортеры? — спросила Лейк.
— Мне лично нет, но они звонят все утро.
Лейк увидела, как напряжена Мэгги.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она. — Сестра приехала к тебе?
— Да, но из этого ничего особо хорошего не вышло. Мне снились кошмары. Я должна попросить совета у доктора Клайна, когда у него будет свободная минута.
— О, он здесь? — спросила Лейк, осознав, что не видела Гарри после случившегося.