«Мне придется противостоять лжи, к которой прибегнет Рори, — подумала Лейк. — Но как?» Она подняла глаза, осознав, что чересчур углубилась в свои мысли. В этот самый момент дождь перестал, словно его выключили. Лейк повернула голову и увидела сквозь деревья свет огней. Подкрепление, очевидно, приехало с другой стороны. Теперь полицейская машина задним ходом двигалась по направлению к ней.
В машине сидел тот же самый полицейский, который разговаривал с ней раньше. Он остановил автомобиль, вышел из него и снова приблизился к Лейк.
— Мэм, не могли бы вы выйти из машины?
Его голос был низким и ровным, но в нем чувствовалось неодобрение. Она открыла дверцу и вышла во влажную темноту.
— Назовите, пожалуйста, свое имя, — попросил он. В темноте его густые черные брови казались спящими на лице гусеницами.
— Лейк Уоррен.
— Миссис Уоррен, моя фамилия Клинтон. Вам надо проехать в отделение полиции и ответить на некоторые вопросы.
— Я… мне сначала нужно в больницу. Та женщина — Рори Дивер — опоила меня чем-то. И ударила по голове.
Коп безучастно посмотрел на нее, но когда она повернула голову, чтобы он мог увидеть рану, он в изумлении отступил на шаг назад. Потом повернулся и заговорил в переговорное устройство.
— Почему бы вам не пройти со мной? — Он снова повернулся к ней. — Пожалуйста, заприте машину.
Лейк старалась сохранять спокойствие. Она жертва, а не преступница и должна стоять на этом.
— Конечно, — кивнула она. — Женщина, которая на меня напала, врезалась в дерево?
— Я не могу в данный момент говорить о происшедшем.
Он открыл заднюю дверцу своей машины, и Лейк села в нее. Там пахло застаревшим потом и жареной пищей, и ее чуть не стошнило. Она думала, что они проедут мимо места происшествия, но коп развернул машину и устремился в противоположном направлении. Поездка заняла около двадцати минут. И все это время Лейк изнывала от страха. Благодаря осмотру врача и анализам она выгадает время, но в конце концов ей придется предстать перед полицейскими и ответить на их вопросы. Она молилась, чтобы Арчер нашел ей адвоката.
Ее отвезли в больницу Северного Уэстчестера — раскинувшийся на обширной территории комплекс, где ярко горела вывеска «Приемное отделение». Комната ожидания была заполнена примерно на четверть. У людей, озабоченных растяжениями и сердцебиением, при виде сопровождаемой чуть ли не обнимавшим ее полицейским Лейк вытянулись лица. Лейк рассказала медсестре, что ее отравили, и показала, куда пришелся удар по голове. Ее немедленно провели в маленький смотровой кабинет. Когда она и коп шли туда, глаза всех присутствующих были устремлены на них.
— Можно спросить, куда вы поведете меня потом? — спросила у него Лейк.
— Детектив скоро вам все объяснит, — сказал он. — Он вот-вот прибудет сюда.
По крайней мере коп не вошел с ней в кабинет — он остался у двери. Медсестра попросила Лейк подождать несколько минут и оставила ее одну. Лейк легонько коснулась головы и почувствовала, что рана еще кровоточит.
— Миссис Уоррен?
Она обернулась вправо. В дверях стоял крупный мужчина с огромными усами, на нем была куртка в сине-зеленую клетку. Он явно не был доктором медицины. Она кивнула, отвечая на его вопрос.
— Я детектив Рональд Кабовски из полиции Бедфорд-Хиллз. Я слышал, доктор придет с минуты на минуту, но мне сначала хотелось бы побеседовать с вами — если вы готовы к этому.
«Ты жертва, — напомнила себе Лейк. — Не надо вести себя так, будто ты в чем-то виновна».
— Спасибо, что приехали, — сказала она.
— Мне сказали, вы подозреваете, будто вас чем-то опоили.
— Я не подозреваю, а знаю. Я отключилась. Кроме того, Рори Дивер призналась в этом, когда я пришла в сознание.
— Похоже, для вас это была мучительная ночь. — В его голосе чувствовалась симпатия, но Лейк догадалась, что таким образом он хочет расположить ее к себе и заставить забыть об осторожности.
— Да. И вы должны знать что-то очень важное: все произошедшее имеет отношение к преступлению, совершенному в Нью-Йорке, к смерти доктора Марка Китона.
— Почему бы вам не рассказать, что произошло сегодня ночью?
Лейк опустила глаза и тут же пожалела об этом.
— Охотно, — сказала она, снова глядя на него. — Но поскольку все так запутано — переплетено с другим делом, я бы хотела сначала поговорить с адвокатом.
— Адвокатом? — переспросил Кабовски и открыл от удивления рот, так что стал виден его огромный левый клык, желтый, как эмаль старого холодильника. — Вы уверены в этом? В таком случае все невероятно затянется.
— Я понимаю, но, как уже сказала, ситуация очень сложная.
Он пялился на нее, и вся его наигранная симпатия исчезла.
— Как хотите, — сказал детектив. — А я пока выясню, что может сообщить другая сторона.
Глава 30
У Лейк сжалось сердце. Рори, очевидно, доставили в эту же больницу, и теперь она в отделении «Скорой помощи». Если Лейк приступит к рассказу первой, ей придется защищаться и пытаться опровергать ложь психопатки. Но она не осмелилась ничего сказать детективу — так можно самой вырыть себе яму.
— А куда мы поедем, после того как доктор осмотрит меня? — спросила Лейк у копа. — Я должна поставить в известность адвоката.
— В полицейский участок Бедфорд-Хиллз, — ответил он и отвернулся.
Как только он ушел, Лейк позвонила Арчеру, чтобы сообщить новости и объяснить, где ее искать.
— О'кей, мы вас найдем. Я только что договорился с Мэделин Силвер — она потрясающий адвокат по уголовным делам. Я дал ей на сборы пять минут, и она говорит, чтобы вы не винили ее, если она явится в пижаме.
Лейк ощутила неимоверное облегчение.
— Вы можете прибыть в участок даже раньше, чем я, — сказала она. — Доктор еще не смотрел меня.
— Без проблем. Подождите минутку. — Она слышала, как он кому-то передает трубку.
— Лейк, это Мэделин Силвер. — Голос у адвоката был резкий. — Полицейские уже пытались поговорить с вами?
— Да, детектив приехал в больницу. Я сказала ему, что происшествие имеет отношение к преступлению, совершенному в Нью-Йорке, и потому не хочу ничего говорить до тех пор, пока не приедет мой адвокат.
— Хорошая девочка. Не позвольте им запугать вас. Ничего не рассказывайте.
«Но что я скажу, когда приедете вы?» — подумала Лейк, выключив телефон. Осмелится ли она посвятить во все Мэделин Силвер? Насколько Лейк знала, адвокат не может утаивать информацию о преступлении. А было ли преступлением то, что она покинула место убийства Китона? Если бы только Лейк могла выяснить, о чем говорит полиции Рори, то чувствовала бы себя увереннее.
Следующие несколько минут тянулись бесконечно. У нее уже не так кружилась голова, но все болело. Она подумала о детях и о том, через что им пришлось бы пройти, сумей Рори затолкать ее в морозильник. Но если Лейк упекут в тюрьму, то им будет почти так же плохо.
Она видела копов, разговаривавших о чем-то, а также докторов и медсестер, заглядывавших в открытую дверь кабинета. Через десять минут полицейский, который привез ее в больницу, вошел в кабинет с фотоаппаратом. Он сказал, ему надо сфотографировать ее раны. Потом он исчез, и прошло еще какое-то время. Лейк беспокоилась, что чем позже ей сделают анализ, тем меньше будет шансов обнаружить следы употребления лекарства или наркотика. Наконец пришла доктор, высокая элегантная афроамериканка с круглыми карими глазами.
— Я доктор Рид, — сказала она ровным голосом. — Полиция говорит, вы просите, чтобы вам сделали анализ крови?
— Да. Меня сегодня вечером отравили. — Лейк старалась говорить спокойно, как совершенно нормальный человек, который не сделал ничего неправильного, но она понимала, что выглядит так, словно у нее нервный срыв.
— Вы можете описать симптомы?
— У меня заболела голова, и я отключилась. Не знаю, надолго ли. Это могло продолжаться несколько минут или дольше. Потом у меня кружилась голова и я ощущала страшную слабость.
— Вас тошнило?
— Немного.
— Я пришлю медсестру, она возьмет у вас кровь. Придется взять у вас также мочу — в присутствии медсестры.
— Хорошо, — кивнула Лейк, хотя не видела в этом ничего хорошего. — И у меня на голове ссадины — там, где меня стукнули лопатой. — Она легонько похлопала по мокрым волосам над раной.
Доктор надела резиновые перчатки и, раздвинув волосы Лейк, изучила рану.
— Да… — протянула она. — Не думаю, что ее придется зашивать, но обработать необходимо немедленно. И тут нужны антибиотики. Вам в последнее время делали прививку от столбняка?
— Да, года два назад.
— Хорошо. Сегодня у вас были признаки контузии?
Лейк непонимающе посмотрела на нее.
— Головная боль? Головокружение?
Лейк пожала плечами и печально улыбнулась:
— Да, но это могло быть вызвано наркотиком.
— А сейчас вы испытываете боль? — спросила доктор Рид.
Этот ее вопрос привел к тому, что на глазах Лейк появились слезы. «Как забавно, — подумала она. — Она ничего не понимает».
— У меня все еще болит голова.
— Я дам вам средство от головной боли — но сначала мы должны дождаться результатов анализов. — И тут Лейк впервые увидела в глазах доктора хоть какое-то сочувствие.
Затем дело пошло быстрее. Пришла медсестра взять кровь и проводить Лейк в туалет. Она следила за тем, как Лейк наполняет баночку, желая удостовериться, что та не пытается подлить что-то в мочу. Потом медсестра обработала и заклеила ей раны на голове и сделала укол ампициллина. Лейк притворилась, будто следит за действиями медсестры, а сама пыталась уловить голоса в коридоре. Ей отчаянно хотелось знать, в каком состоянии Рори. Она слышала, как доктора и сестры говорят о компьютерной томографии и ультразвуке и требуют, чтобы сейчас же вызвали специалиста по сосудам. Но имя Рори не прозвучало. Ее также не было видно, когда коп вел Лейк обратно через комнату ожидания, где опять все смотрели на нее.
Лейк снова посадили в полицейскую машину уже после десяти, а в половине одиннадцатого они приехали к полицейскому участку. Это место показалось ей размытым серым пятном. Тут были металлические столы, а на полу — линолеум. Неожиданно, словно из тумана, появился Кабовски. Она не знала, приехал он сюда раньше или следовал за ней из больницы.