Анна Филипповна Выборнова, отца которой крестили вместе с Матроной, рассказывает об одном чудесном исцелении, напрямую коснувшееся ее семьи: «Мать моя родом из села Устье, и там у нее был брат. Однажды встает он – ни руки, ни ноги не двигаются, сделались как плети. А он в целительные способности Матроны не верил. За мамой в село Себино поехала дочь брата: "Крестная, поедем скорее, с отцом плохо, сделался, как глупый: руки опустил, глаза не смотрят, язык еле шевелится". Тогда моя мать запрягла лошадь, и они с отцом поехали в Устье. Приехали к брату, а он на маму посмотрел и еле выговорил: "Сестра". Собрала она брата и привезла к нам в деревню. Оставила его дома, а сама пошла к Матрюше спросить, можно ли его привезти. Приходит, а Матрюша ей говорит: "Ну что, говорил твой брат, что я ничего не могу, а сам сделался как плетень". А она его еще не видела! Потом сказала: "Веди его ко мне, помогу". Почитала над ним, дала ему воды, и на него напал сон. Он уснул как убитый и утром встал совсем здоровым. "Благодари сестру, ее вера тебя исцелила", – только и сказала Матрона брату».
Помощь, которую Матрона оказывала больным и скорбящим, не имела ничего общего с заговорами, ворожбой, так называемым народным целительством, экстрасенсорикой, магией и прочими колдовскими действиями, при совершении которых «целитель» общается и входит в связь с темной силой. Природа ее целительства принципиально отличалась от колдовства и по сути своей была исключительно христианской. Вот почему праведную Матрону так ненавидели представители черной магии и оккультных наук, о чем свидетельствуют люди, близко знавшие ее в московский период жизни.
Матрона молилась за людей. Будучи угодницей Божией, щедро наделенной свыше духовными дарами, она испрашивала у Господа чудесную помощь болящим и скорбящим. В истории Православной церкви есть большое количество примеров, когда не только священнослужители или монахи-аскеты, но и жившие в миру праведники молитвой исцеляли душу и тело нуждающихся в помощи.
Матрона исцеляла водой. Читала над ней молитву и давала ее просящим. Те пили ее и окроплялись ею и избавлялись от своих напастей. Что это были за молитвы, никому не ведомо. Доподлинно можно сказать только одно, что Матрона не освящала воду по установленному Церковью чину – на это имеют каноническое право лишь священнослужители. Однако известно, и тому есть множество свидетельств, что благодатными целительными свойствами обладает не только святая вода, но и вода озер, прудов, источников, колодцев, вблизи которых пребывали и молились праведники или являлись чудотворные иконы.
В 1925 году Матрона переехала в Москву, где и она прожила без малого 30 лет, до конца своей жизни. В огромной, густонаселенной столице было множество несчастных, потерянных, утративших веру людей с больной душой и отравленным сознанием. Матрона очень любила Москву, она называла ее «святым городом, сердцем России». И именно там блаженная совершала свое духовное служение, которое многих отвратило от гибели и привело к спасению.
Оба брата Матроны, Михаил и Иван, после революции вступили в партию, а Михаил даже стал сельским активистом. Присутствие в доме блаженной сестры, которая целыми днями принимала посетителей из народа, делом и примером учила хранить православную веру, подрывало авторитет братьев, и они мечтали от нее избавиться. Более того, Михаил и Иван опасались репрессий со стороны местной власти. Жалея их, а также стариков-родителей (мать Матроны скончалась в 1945 году), матушка приняла нелегкое для себя решение и переехала в Москву. Своего жилья в столице у нее не было. Долгие годы скиталась она по родным и знакомым, по домам, квартирам и подвалам. Почти везде Матрона жила без прописки, несколько раз чудом избегала ареста. Вместе с блаженной жили и ухаживали за ней послушницы – хожалки.
Так начался новый период подвижнической жизни Матроны – она стала бездомной странницей. С жильем в Москве было очень трудно, выбирать не приходилось, поэтому иногда Матрона и сопровождавшие ее женщины останавливались на ночлег, а то и на несколько дней у людей, которые не скрывали своего враждебного к ней отношения.
Зинаида Владимировна Жданова впоследствии рассказывала, какие лишения приходилось претерпевать блаженной: «Я приехала в Сокольники, где матушка часто жила в маленьком фанерном домике, отданном ей на время. Была глубокая осень. Я вошла в домик, а в домике – густой, сырой и промозглый пар, топится железная печка-буржуйка. Я подошла к матушке, а она лежит на кровати лицом к стене, повернуться ко мне не может, волосы примерзли к стене, еле отодрали. Я в ужасе сказала: "Матушка, да как же это? Ведь вы же знаете, что мы живем вдвоем с мамой, брат на фронте, отец в тюрьме и что с ним – неизвестно, а у нас – две комнаты в теплом доме, 48 квадратных метров, отдельный вход; почему же вы не попросились к нам?". Матушка тяжело вздохнула и сказала: "Бог не велел, чтобы вы потом не пожалели"».
До войны Матрона жила на Ульяновской улице, в доме священника Василия, мужа ее послушницы Пелагеи, пока его не посадили, а также на Пятницкой улице, в летней фанерной постройке в Сокольниках, в подвале у племянницы в Вишняковском переулке, у Никитских ворот, в Петровско-Разумовском, гостила у племянника в Сергиевом Посаде (Загорске), в Царицыно. Дольше всего, с 1942 по 1949 год, она прожила на Арбате, в Староконюшенном переулке, в старинном деревянном особняке, где 48-метровую комнату занимала односельчанка Матроны Е. М. Жданова с дочерью Зинаидой. Три угла в этой комнате были полностью уставлены иконами. Перед иконами горели старинные лампады, окна украшали тяжелые дорогие занавески. До революции владельцем дома являлся муж Е. М. Ждановой, который происходил из богатой и знатной семьи.
Времена были тяжелые, и люди, приютившие Матрону, боялись ее прописывать. Вот почему многие места своего временного проживания Матроне приходилось спешно покидать, духом предугадывая готовящиеся неприятности – приход милиции. Тем самым она спасала от репрессий не только себя, но и добросердечных хозяев, дававших ей приют.
Несколько раз Матрону хотели арестовать, но всякий раз ей удавалось избегать заключения. Однако многие из ее близких были арестованы, отправлены в тюрьму или сосланы. Так, Зинаиду Владимировну Жданову осудили как участницу церковно-монархической группы.
Ксения Ивановна Сифарова рассказывала о таком случае. Племянник Матроны Иван жил в Загорске. Однажды он почувствовал, что Матрона мысленно призывает его к себе. Тогда Иван пошел к своему начальнику и сказал ему: «Хочу у вас отпроситься, прямо не могу, надо мне к моей тете ехать». Начальник дал Ивану отпуск, и тот отправился к Матроне, не зная, в чем дело. По приезду Матрона ему говорит: «Давай, давай, перевези меня скорей в Загорск, к теще своей». Только они уехали, как пришла милиция. Много раз так случалось: только хотят ее арестовать, а она накануне уезжает.
Анна Филипповна Выборнова вспоминает другой случай. Как-то раз пришел милиционер, чтобы арестовать Матрону, а она ему говорит: «Иди, иди скорей, у тебя несчастье в доме! А слепая от тебя никуда не денется, я сижу на постели, никуда не хожу». Милиционер внял блаженной, поехал домой, а там у него жена от вспыхнувшего керогаза обгорела. Успел милиционер жену до больницы довезти, и она жива осталась. На следующий день приходит он на работу, а у него спрашивают: «Ну что, слепую забрал?». А он отвечает: «Слепую я забирать никогда не буду. Если б слепая мне не сказала, я б жену потерял, а так я ее все-таки в больницу успел отвезти».
Живя в Москве, Матрона не забывала и про родную деревню: то приедет по какому-то делу, то соскучится по дому, по матери.
Внешнее течение жизни Матроны в Москве не отличалось разнообразием: днем она принимала людей, а ночью молилась. Подобно древним подвижникам, она никогда не спала крепким сном, а только дремала, лежа на боку, оперев голову на кулачок. Так проходили годы.
Как-то незадолго до войны, в 1939 или 1940 году, Матрона сказала: «Вот сейчас вы все ругаетесь, делите, а ведь война вот-вот начнется. Конечно, народу много погибнет, но наш русский народ победит».
В начале 1941 года двоюродная сестра Зинаиды Васильевны Ждановой Ольга Носкова пришла к матушке за советом: идти ей в отпуск или нет – на работе дали путевку, а женщине не хотелось ехать отдыхать зимой. Матрона сказала: «Нужно идти в отпуск сейчас, потом долго-долго не будет отпусков. Будет война. Победа будет за нами. Москву враг не тронет, она только немного погорит. Из Москвы уезжать не надо».
Когда началась война, матушка не переставала принимать людей, но просила всех приходящих приносить ей ивовые ветки. Она их ломала на палочки одинаковой длины, затем очищала от коры и молилась. От такой работы все пальцы ее были в ранках.
Матрона обладала одной чудесной особенностью – она могла духовно посещать различные места. Преград для ее внутреннего взора в пространстве не существовало. Она часто говорила, что невидимо бывает на фронтах, помогает нашим воинам. Матрона предсказала, что в Тулу немцы не войдут, и ее пророчество сбылось.
Ежедневно Матронушка принимала до сорока человек. Люди приходили к ней со своими бедами, душевными и телесными страданиями. Никому не отказывала праведница в помощи, кроме тех, чьи намерения были полны хитрости и лукавства. Некоторые принимали матушку за народную целительницу, которая может снять порчу или сглаз, но после разговора с ней понимали, что перед ними Божий человек, и обращались к Церкви, ее спасительным таинствам. Помогала Матрона людям бескорыстно, она никогда ни у кого ничего не брала.
Молитвы матушка читала всегда громко. Причем они были не какие-нибудь особенные, а хорошо всем известные, которые верующие слышали в храме или читали у себя в доме: «Отче наш», «Да воскреснет Бог», девяностый псалом, «Господи Вседержителю, Боже сил и всякия плоти» (из утренних молитв). Матрона всегда говорила, что помогает не она, а Бог по ее молитвам: «Что, Матронушка – Бог, что ли? Бог помогает!» – отвечала она Ксении Гавриловне Потаповой на ее просьбу о помощи.