общественным нормам. Была ли там видеокамера на стене, спрятанная где-то под безликими картинами? Или ее вмонтировали в столешницу из экошпона? А может, она спряталась в спинке кожаного кресла? Или люди по соседству услышали, как мы развлекаемся, и пожаловались? Кроме того, я также задаюсь вопросом, была ли эта плата своего рода моральной компенсацией или это стоимость профессиональной химчистки, чтобы смыть следы нашего греха? Но, по правде говоря, я не хочу знать больше того, что уже знаю. Мне запретили пользоваться данным сервисом, с моей карты списали деньги. А Лоран, кроме сообщения с шуткой на тему того, что попалась я, не сделал ничего.
– Сегодня мне пришло неожиданное письмо, – делюсь я с мужем, когда мы ложимся в постель.
– Кто-то нашел твою пробку? – Стю дразнит меня с тех пор, как я вернулась домой после свидания с Лео и обнаружила, что оставила пакет с пробкой и смазкой в метро.
– Ха-ха, – наигранно смеюсь я и легко хлопаю его по плечу. Я рассказываю мужу о штрафе за нарушение пользовательского соглашения и о том, что мне запрещено пользоваться услугами сервиса Breather. И он заливается смехом.
– О-о, эта история гораздо лучше, чем «Сказка о потерянной пробке»! Кроме шуток.
Я закатываю глаза.
– Почему бы вам просто не снять отель? Он может себе это позволить.
Как-то я сказала Стюарту, что Лоран – финансист, но упустила другую важную информацию. Хотя мой кавалер младше меня на шесть лет, он сейчас состоит уже в третьем браке и ежемесячно тратит огромные суммы на алименты. И если затронуть детали, то меня коробит это, как мне кажется, сексистское суждение о том, кто должен платить на свиданиях. Я знаю, что Стю платит за каждый номер в отеле, за каждый ужин – за тем редким исключением, когда женщина настаивает на своем. Я подозреваю, что мой супруг считает, что так и должно быть, хотя никогда не скажет об этом прямо.
– Думаю, Лорану нравится само ощущение чего-то запретного, – отвечаю я.
Но нарушение запретов – не единственное, что ему нравится. Как и предлагал Митчелл, я рассказываю Стюарту все пикантные подробности, как он всегда и хотел. Такие вещи, как: «Иногда Лоран шлепает меня по лицу, а затем облизывает щеку. Это очень приятно!» Стю недоверчиво смотрит на меня, пытаясь понять, что за незнакомка стоит перед ним.
Как-то раз мы с мужем занимались сексом и я попросила его помочь мне перевернуться на живот, чтобы он мог войти в меня сзади, как это делает Лоран.
– Шлепни меня! – в порыве страсти прошу я.
Обескураженный, но старающийся не испортить момент, Стюарт ударил меня по лицу. Не сильно, но достаточно, чтобы я расплакалась.
– Зачем ты это сделал? – всхлипывая, воскликнула я.
– Ты же просила меня ударить тебя! – возразил он. – Я думал, такое теперь тебе нравится!
– Я просила шлепнуть меня, а не ударить! – кричу я на него. – И вообще, мне нравится, когда это делает Лоран.
* * *Я стою, склонившись над столом и привстав на цыпочки, чтобы улучшить угол проникновения члена Лорана, и одновременно стараюсь не удариться головой о монитор компьютера. Вдруг слышу вдалеке короткое дзинь. Двери лифта открылись. Лоран занят тем, что издает свои собственные звуки, тихонько постанывая позади меня.
– Шшш, – стараюсь подать ему сигнал я. – Кажется, кто-то идет.
– Все норм, – бормочет Лоран, не сбавляя темпа. – Расслабься.
Но секс в кабинете явно не располагает к тому, чтобы расслабиться. Несмотря на это, я привела Лорана в арендный кабинет пространства Greendesk в районе Дамбо – более дешевую версию Breather, но с долгосрочной арендой. И, согласно «зеленой политике» организации, здесь никогда не включается кондиционер или отопление. Учитывая поздний час и не по сезону прохладную погоду, я рассчитывала, что на моем этаже сегодня не будет никого и моя отгороженная кабинка с плексигласом станет подходящим местом для быстрого секса.
Но теперь я слышу голоса. И они направляются в нашу сторону, но сворачивают в комнату на две двери раньше. Лоран не останавливается. Да и я не прошу его об этом.
– Оуииии, – стонет он на французском.
Я опускаю голову так, чтобы монитор скрывал бо́льшую часть моего лица. Но мысленно я уже представила удивление своих соседей по этажу. Два высоких парня и неприметная девушка в очках. Они занимают большой угловой кабинет. Я не знаю их имен, но иногда перекидываюсь парой слов с девушкой, когда мы встречаемся у ксерокса. И хотя общаются они негромко, я слышу, что их разговор идет в ровном темпе. Свет над моим столом выключен. Возможно, нам удастся не выдать себя.
Когда движения Лорана становятся жестче, я изо всех сил вдавливаю ноги в пол, а попу – в его пах. Теперь мое удовольствие отходит на второй план. Мне нужно, чтобы он кончил как можно скорее, чтобы я могла приступить к планированию нашего побега. Как раз в тот момент, когда Лоран достигает своего пика – «Оооооххх!» – я слышу нечто другое, от чего у меня подкашиваются ноги. Тишина. Я утыкаюсь лицом в свое предплечье.
Лоран опускает голову мне не плечо и тяжело дышит. Но обычный ритм разговоров в конце коридора стих. А потом я услышала шепот.
– Бооооже, это было фантастично! – восклицает Лоран.
– Шшшшш… – шепчу я. – Думаю, они нас услышали.
Лоран смеется, даже не стараясь сделать это тихо.
– Вы, американцы, слишком серьезны! В чем проблема – немного позаниматься любовью?
Я снова слышу звук, сигнализирующий об открытии дверей лифта, и пару минут выжидаю, прежде чем убедиться в том, что мы остались одни и можно собираться.
– Ну, по крайней мере, дай мне презерватив, чтобы я могла выбросить его в туалете, – говорю я, натягивая джинсы и поворачиваясь к мужчине. – Не хочу, чтобы кто-то из уборщиц его увидел.
Лоран смотрит на меня с застенчиво-нелепой улыбкой.
– Упс, – произносит он, поднеся руку ко рту с наигранным вздохом. – Похоже, я о нем забыл!
Чувствую, как мои виски сдавливает подступающая мигрень. Он уже не в первый раз трахает меня сзади, не предохраняясь. В прошлый раз он заявил, что у него слетел презерватив. А теперь он даже не пытается оправдаться. Но ведь я должна была догадаться, верно? Должна была почувствовать разницу. Я смотрю на него, пытаясь решить, кто из нас в этой ситуации больше виноват.
– Все в порядке, Молли, – говорит он. – Я же абсолютно чистый, да? И ты ведь принимаешь таблетки? Ага?
– Дело не в этом, – говорю я. – Не важно. Подожди, я схожу в туалет, чтобы не получить еще одну инфекцию.
Я не рассказала Стю об инциденте с отсутствием контрацептивов, оправдывая себя тем, что мы оба регулярно проверяемся на наличие венерических заболеваний. Но скрыть от мужа очередную инфекцию мочевыводящих путей будет достаточно трудно. За те шесть месяцев, что я встречаюсь с Лораном, у меня их было уже три. Когда я вылечилась от последней, Стю обиженно вздохнул.
– Этот парень ломает мою любимую игрушку, – по-детски наивно пожаловался он. Тем не менее до осуждения муж не опустился.
Лоран перехватывает мою руку, когда я собираюсь открыть дверь кабинета. Двери на самом деле бессмысленны, так как эти так называемые стены-перегородки, отделяющие один «кабинет» от другого, даже не касаются потолка.
– Ты иди пописай, а я должен уйти. Я уже припозднился.
Я вздыхаю. Уже продолжительное время он старается уйти так, чтобы нас не видели вместе. Лоран притягивает меня к себе. Пальцы его второй руки приподнимают мой подбородок.
– Bonne nuit, ma chérie[26], – прощается он, целуя меня. Затем резко отпускает, хватает пиджак и уходит, на ходу бросив: – Я наберу.
Не удосужившись застегнуть джинсы, я на ватных ногах бреду в дамскую комнату. Сидя на унитазе, я задумчиво смотрю на рулон туалетной бумаги, висящий на стене. Изначально задумывалось, что это будет мое приключение. История о моем удовольствии. О моей внутренней свободе. И как я докатилась до такого состояния? Честно говоря, я понятия не имею.
Чувство стыда скоро сделает свое дело. Оно сгладит в памяти некоторые детали, пока они не станут приемлемыми.
Глава 9
Я лечу в Хьюстон, чтобы провести обучение для учителей. Сидя в самолете, я стараюсь незаметно почесать зудящую промежность.
Пару недель назад Лоран задал мне довольно острый вопрос:
– Ты не задумывалась об эпиляции?
Его французский акцент только усугубил ситуацию.
Я была крайне возмущена. Да кем он себя возомнил, говоря мне, что делать с моим телом? Какой психопат захочет, чтобы там я выглядела как девочка-подросток? Но мое возмущение было омрачено сомнениями в себе.
Я вспомнила, как в колледже мы зависали веселой компанией первокурсников в одной из комнат общежития. Вчерашние школьники обсуждали взрослые темы. В такие моменты ты понимаешь, что уже вырос, и откровения сыплются как из рога изобилия. Кажется, очередной вопрос, который мы только что затронули, для моего друга Рахула – единственного ребенка из консервативной индийской семьи – стал настоящим откровением:
– Месячные могут длиться неделю?! А если бы вы могли изменить что-то в себе физически, что бы это было?
Я уже точно знала, что скажу, и по глупости начала первой.
– Уменьшила бы количество волос на теле, – выпалила я.
Последовала шокированная пауза, а затем взрыв смеха. Я не помню, что отвечали остальные. Вроде бы кто-то сказал, что хотел, чтобы пальцы на ногах были длиннее, а одна девочка не хотела быть такой худой.
Лоран назвал ту физическую особенность, которую я больше всего в себе ненавижу, но я не стала доставлять ему удовольствие, признавшись в том, что он попал в точку. И все же я решила спросить мнение Стюарта. Я надеялась, что его ответ немного успокоит меня.
– Слушай, а кто-нибудь из женщин, с которыми ты встречаешься… ну, эпилирует… свои… киски?