– А кто это? – спрашиваю я, стараясь придать своему голову нейтральную окраску.
– А это, – с широкой улыбкой произносит Карл, – Мартина. Разве она не прекрасна?
Позже Карл вызвался проводить меня до дома, но я отговорила его, сказав, что он должен встретить Мартину, когда она вернется. А мне нужно многое обдумать, использовать эти полтора километра, разделяющие его квартиру и мой дом (какое-то смехотворно короткое расстояние, учитывая пропасть между распутством и ответственностью, которые оно символизирует), чтобы разобраться в своих чувствах.
Я упорно цеплялась за свою роль «основного» партнера Стюарта. Его жены. Матери его детей. Когда Стю встречается с другими женщинами, он возвращается домой ко мне, всегда уверяя, что я единственная, с кем он видит всю свою дальнейшую жизнь. И хотя я выбрала Карла во многом потому, что у него похожие отношения с Мартиной (хотя и без детей и многолетнего брака за спиной), я никогда не задумывалась о том, что значит быть «второстепенным» партнером. До сих пор.
Женщина на фотографии – та женщина, которую Карл считает вершиной красоты. Женщина, с которой он хочет всегда быть рядом. Женщина, которую он любит. И осознание этого пробуждает во мне чувство ревности, которое, как мне казалось, я могу испытывать только по отношению к Стюарту. Но Мартина – это еще и женщина, которая создала это невероятное святилище, которым я только что в полной мере насладилась. Это она выбрала ароматические свечи и шикарное постельное белье. Она ушла из дома, чтобы я могла насладиться временем с ее мужчиной. И за это я ей глубоко благодарна. Кроме того, я чувствую себя заинтригованной (и даже чем-то связанной с ней), и это осознание меня удивляет.
Поднимаясь по ступенькам крыльца нашего дома, я почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. Достав его, я увидела сообщение от Карла.
«Надеюсь, ты уже благополучно добралась до дома!» – пишет он.
Я улыбаюсь. Возможно ли, что Карл – первый мужчина (конечно же, не считая Стюарта), который беспокоится о моем благополучии после свидания? Меня охватывает приятный трепет. «Да, я уже у своей двери, – набираю в ответ. – Спасибо за чудесный вечер».
«Для меня он тоже был чудесным», – отвечает он. Я вижу, как на экране снова мигают три точки, и жду, пока они сложатся в новое сообщение. Вставив ключ в замок, я пока не собираюсь проворачивать его и возвращаться в свою усыпанную конструктором и крошками печенья квартиру. Я еще не хочу разрушать чары Карла. Приходит следующее сообщение:
Мартина рада, что я не поменял постельное белье после твоего ухода.
Ей нравится твой запах.
Я внимательно смотрю на сообщение. Не отрывая глаз от экрана телефона, я поворачиваю ключ в замке и открываю дверь. Я подпрыгиваю на месте, когда прямо перед собой вижу Стюарта.
– О, и я тоже рад тебя видеть, детка, – с улыбкой говорит он и наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня.
– Прости, не ожидала, что ты будешь дома. Разве у тебя не было свидания сегодня вечером?
Пару недель назад, после того как Нейту исполнилось одиннадцать, мальчики начали нас убеждать, что им больше не нужна няня. В конце концов, Дэниелу было почти четырнадцать. Решив проверить, как мальчики справятся без няни, мы со Стю пошли поужинать в местный ресторан, а когда вернулись домой в десять часов, Дэниел объявил, что Нейт уже в постели, чего я редко добивалась в столь раннее время.
– Как ты это сделал? – спросила я старшего сына.
– Я разрешил ему поиграть со мной в видеоигры, а потом поставил таймер, чтобы посмотреть, как быстро он успеет почистить зубы и надеть пижаму. И я сказал ему, что если он не ляжет в постель до того, как вы вернетесь домой, то мы больше никогда не останемся одни, – самодовольно объяснил он.
Стоит признать, что отсутствие необходимости в няне стало поворотным моментом в моей жизни. Особенно когда оба мальчика, казалось, были искренне рады остаться дома вдвоем.
– Ага, – кивнул муж, пока я снимала пальто и ботинки. – И угадай что? У меня было свидание с женщиной, которая тоже состоит в открытом браке. У нее трое детей. И ей нужно было вернуться домой к полуночи. А живет она в Нью-Джерси.
– Ого, – задумчиво протянула я. В последнее время Стюарт встречался со многими одинокими женщинами. С последней он расстался, когда та спросила, разведется ли он со мной. Он ответил, что она может на это не рассчитывать, и женщина расплакалась.
– Я думал, тебе это понравится, – говорит он.
– Понравилось, – говорю я. Женщина со своей собственной жизнью, собственным мужем, собственными детьми. Та, которой не нужно больше, чем Стюарт может ей дать. – Это действительно здорово.
– Ну и как прошло твое свидание с Карлом? – спрашивает Стю, многозначительно понизив голос.
Я знаю, что он хочет услышать какие-то пикантные подробности, но это не то, о чем я сейчас хочу говорить. Во-первых, наш секс с Карлом кажется слишком особенным, каким-то волшебным. И я не хочу опошлять его, описывая в тех выражениях, которые возбудят Стюарта. Во-вторых, ситуация с Мартиной – вот то, что мне действительно нужно обсудить.
– Было весело, – говорю я, присаживаясь на диван. – Но кое-что меня смущает. – Я рассказываю мужу о фотографии обнаженной Мартины, о ее замечании по поводу моего запаха на простынях.
– Интересно, – протягивает Стю, и я слышу, как от возбуждения звенит его голос. – Значит, ты кончила на простыни, да? Расскажи мне об этом. – Он перехватывает мои лодыжки и устраивает их на своих коленях. Я уже не помню, когда в последний раз мне делали массаж ног, не говоря уже о том, чтобы наслаждаться им дважды за один вечер.
– Дело не в этом, – возражаю я. – Тебе не кажется, что это немного странно? Мне от этого… ну не знаю… неловко.
– Детка, – на выдохе роняет Стюарт, и его тон голоса возвращается к обычному. – Я думаю, все хорошо. Это значит, что она на самом деле рада твоему приходу. Ты ведь сказала, что это было весело?
– Ага.
– И ты заранее знала о ее открытых взглядах. Она ведь провела вечер в компании близкой подруги?
– Ага, – снова соглашаюсь я. – И это тоже немного странно. Ее подруга – кажется, ее зовут Ребекка – помолвлена. С мужчиной. И Карл сказал мне, что Мартина – первая женщина, с кем Ребекка была по-настоящему откровенна. Он сказал, что Мартине нравится общаться с «девочками старой закалки».
Стю смеется:
– Ну, должно быть, они не такие уж и консервативные, если настолько тесно общались.
– Именно, – говорю я. – И тебе не кажется это странным?
– Вовсе нет, – сразу отвечает Стю. – Конечно, я могу судить только как мужчина, но вот что я тебе скажу. Это довольно популярная мужская фантазия – превратить женщину, предпочитающую общество других женщин, в любительницу настоящих мужчин. Может, ей нравится то же самое, но в обратном направлении. Это сугубо ее пристрастие.
– Возможно, – задумчиво отзываюсь я, все еще борясь с сомнениями, которые пока не могу объяснить.
– Посмотри на это с другой стороны, – говорит муж, продолжая массировать мои ступни. – Ты только представь, как много мы узнаём о других людях. Как будто у нас есть такое особенное окно в интимную жизнь людей, которых мы могли бы никогда не встретить. На мой взгляд, это очень круто.
– Просто это в целом странно, что я уже так много знаю о Мартине. И что, вероятно, она много всего знает обо мне.
– Киви тоже уже считает тебя потрясающей. Но это потому, что я рассказываю ей только хорошее, – говорит Стю и с улыбкой подмигивает мне.
– Киви?
– Женщина, с которой я встречался сегодня вечером. Та, что из Нью-Джерси, у которой открытый брак. Она родом из Новой Зеландии. Я придумал это прозвище для нее.
У меня в животе завязывается тугой узел. Прозвище? У Стюарта есть миллион прозвищ для меня: когда я теряюсь на местности, он называет меня именем мореплавателя Васко да Гама. Когда я получаю штраф за превышение скорости – я становлюсь известным американским гонщиком итальянского происхождения Марио Андретти. И, конечно, не будем забывать о его излюбленном Чемоданчике. Но прозвище для другой женщины? Да еще и произнесенное с невыносимо милым акцентом? Я пытаюсь задвинуть свою ревность на второй план и переключиться на ту часть информации, которая должна меня порадовать.
– И что ты рассказал ей обо мне?
– Что ты красивая. И забавная. Что ты замечательная мать, и жена, и друг, и дочь.
Дочь. Волна вины захлестнула меня с головой.
– Боже мой! – воскликнула я. – Не могу поверить, что забыла тебе рассказать! Сегодня я говорила с мамой. Она нашла нового врача, который, возможно, сможет ей помочь!
Лежа той ночью в объятиях мужа, я чувствую себя так, будто по неосторожности проглотила и амфетамин, и барбитурат. Пока все прекрасно. Я чувствую нашу крепкую связь со Стюартом. И хотя в какие-то моменты ревность по-прежнему остается моим верным спутником, я начинаю замечать, что это чувство порой необоснованно. Даже если у Стю и есть милое прозвище для его новой девушки (стоит ли мне вообще использовать слово на букву «д»?), но он также рассказывает ей обо мне и о том, как сильно он меня любит. А у нее есть муж и дети. То есть никакой угрозы здесь и в помине нет. А еще есть Карл. Я нашла милого, внимательного и явно увлеченного мной мужчину, у которого тоже есть свои стабильные отношения. Они ведь давно вместе. Кроме того, мои дети становятся все более самостоятельными. Мальчики начинают оставаться дома одни и наслаждаются этим. И как вишенка на торте: у моей мамы впервые за долгие годы наконец появилась надежда на улучшение своего здоровья. Так почему же я так переживаю? Почему я не могу убедить себя, что все хорошо? Я крепче сжимаю руку Стюарта и, закрыв глаза, проваливаюсь в сон.