Не волнуйся обо мне, детка, я в порядке.
Но теперь я действительно в порядке. По крайней мере, в основном это так. Митчелл заверил меня, что небольшая случайная трещинка в моем ведре не означает, что весь прогресс потерян. И я понимаю, что это правда, что теперь я могу латать любые дыры быстрее, чем раньше. А еще я твердо намерена прислушаться к совету матери и использовать свидания как возможность узнать себя, расти и развиваться.
Я поправляю на плече сумку и поднимаюсь по лестнице на 23-ю улицу. Оказавшись на свежем воздухе, я пролистываю шквал сообщений. Самое последнее – от парня, который также писал мне вчера. И позавчера. На главном фото снято его лицо крупным планом, неулыбчивое, но в целом приятное. У него копна темных волос, пухлые губы и светло-голубые глаза. Взгляд прямой и какой-то печальный.
Имя: Скотт
Возраст: 43 года
Рост: 172 см
Тип фигуры: Обычного телосложения
Статус отношений: Этически немоногамный (женат)
Да, он невысокий, но мой ровесник! И в открытом браке! Я внимательно просматриваю его сообщения. В первом – стандартное вступление:
Привет, Молли. Меня зовут Скотт, и я новичок в вопросе открытого брака. У меня двое детей, и я люблю музыку. С нетерпением жду ответа!
Второе сообщение он отправил вчера:
Снова привет, Молли. Это Скотт. Извини, что донимаю тебя. Уверен, у тебя есть дела поважнее. Но моя жена уже получила около 4000 реакций в своем профиле, а я – ноль! Похоже, ты разбираешься в этически немоногамных отношениях, и я был бы очень признателен тебе за помощь. Что я делаю не так? Может, это потому, что я живу в Нью-Джерси? Буду безмерно благодарен за любой совет.
И последнее сообщение было отправлено пять минут назад, что, собственно, и оживило мой телефон:
Молли, это снова Скотт. Я чувствую себя таким идиотом, когда пишу тебе третий раз подряд. Думаю, я просто удалю свой аккаунт, если не получу от тебя ответа. Не подумай, я не давлю на тебя. Ничего такого. Я просто хотел объяснить все на случай, если ты в ближайшее время не увидишь сообщений, а потом напишешь мне и подумаешь, что это я тебя игнорирую. Готов поклясться, я не псих. На самом деле я в целом хороший парень. Во всяком случае, так говорят мои друзья. Но они все 25-летние засранцы, так что кто знает, как оно на самом деле.
Я прыскаю смехом и качаю головой. Да кто он вообще такой? Даже если это просто розыгрыш, то его нелепое исполнение добавляет ему шарма. Я решаю написать ответ.
Скотт!! Давай без необдуманных шагов! Сейчас я занята, но вечером внимательно посмотрю твой профиль. Джерси однозначно минус. А еще, тебе же 43, да? Что это за 25-летние друзья?
Я нажимаю «Отправить» и захожу в зал. Шторм и Техас машут мне в знак приветствия. Наматывая на руки свои бинты, я направляюсь прямиком к ним. Я готова к любым ударам.
Глава 15
В субботу я планирую встретиться со Скоттом в крутом музыкальном магазине и клубе Rough Trade, о существовании которого я даже не подозревала. Он собирается пойти туда с друзьями на выступление панк-группы Beach Slang.
«Вот почему мои друзья намного моложе меня, – объясняет он в одном из сообщений. – Они единственные, кто разделяет мои музыкальные вкусы».
Поскольку Скотт живет в Джерси и нечасто бывает в Бруклине, я сказала ему, что загляну на концерт.
«Но это не считается „настоящим” свиданием», – добавила я в следующем сообщении. Я стараюсь не торопить события, не прыгать сразу в омут с головой.
«Я понимаю, – отвечает он. – К тому же я полагаю, что Beach Slang – музыка не твоего формата. Ха-ха».
Но кроме того, он хочет знать все о моей музыке. Что я люблю слушать? Какие песни я играю на гитаре? Как звучит мой голос? За день до нашей встречи я записываю аудиосообщение, как играю на гитаре и пою, и отправляю ему.
«Твой голос пробрал меня до слез», – вскоре написал он.
В такси по дороге в Rough Trade я пересматриваю свое мнение по поводу Скотта. Мне неприятно это признавать, но те вещи, которые вызывают у меня опасения, в то же время волнуют меня больше всего. Скотт общается с людьми моложе себя. Раньше он был барабанщиком. С тех пор как у них с женой родились дети, его ударная установка пылится на складе. Но за последние годы он играл в нескольких разных группах. Он курит, возможно, злоупотребляет алкоголем и ненавидит свою работу. Он «плохой парень», но, похоже, милый и с душой нараспашку.
Когда я выхожу из машины, то вижу Скотта, стоящего перед клубом. Его волосы выкрашены в угольно-черный цвет и зачесаны вперед на лоб. Фланелевая рубашка распахнута, под ней виднеется потрепанная концертная футболка. Он бросает сигарету на тротуар и тушит ее каблуком ботинка. Я чувствую, как по телу пробегает дрожь, когда я встречаюсь взглядом с его сонными, печальными глазами голубого цвета.
– Молли? – спрашивает он, направляясь ко мне. Его голос на октаву глубже, чем я ожидала, полнозвучный и сексуальный. – Боже мой. Ты такая красивая.
Внутреннее покалывание усиливается, и новая волна мурашек пробегает по телу. И вот он стоит прямо передо мной. Похоже, в анкете он добавил себе пару лишних сантиметров, как это часто делают мужчины невысокого роста, но Скотт все равно сантиметра на три выше меня.
– Привет, Скотт.
То, с каким восхищением он смотрит на меня, опьяняет, но в то же время заставляет меня смутиться.
– Хочешь куда-нибудь сходить? Поговорить? – спрашивает он и берет меня за руку.
– А ты не хочешь посмотреть выступление? – уточняю я, тупо уставившись на свою ладонь в его. Честно говоря, я чувствую облегчение оттого, что мне не придется знакомиться с его друзьями, 25-летними парнями из Джерси. Я уверена, что мы бы с ними не поладили и они не дали бы мне возможности изменить свое мнение в отношении Скотта. То, как он смотрит на меня, уже похоже на наркотик, который мне необходим, чтобы полноценно функционировать.
– Ну нет. Я не хочу упустить ни секунды с тобой, – отвечает он, продолжая держать мою руку в своей и буравить меня взглядом. Я выбирала одежду, рассчитывая на то, что буду органично смотреться в клубе. На мне черный комбинезон, а на талии большой ремень и на ногах сандалии с широкими ремешками. – Ты просто рок-звезда.
Трепет от общения сменяется чем-то менее приятным, и я инстинктивно отдергиваю руку. Что я делаю? Две фразы – и я уже готова так быстро поступиться своей самооценкой?
– Нет, ничуть, – говорю я, и в моем голосе звенят нотки гнева. Лицо Скотта вытягивается, и он выглядит почти испуганным. Я немного смягчаюсь. – Просто… ты еще меня совсем не знаешь.
– Да, прости. Ты права. Я не знаю тебя. Но я очень хочу узнать. Серьезно. На углу есть бар. Не хочешь выпить?
Мы идем по неровным, вымощенным булыжником улицам, и я понимаю, что снова вложила свою руку в его. Я никогда не встречалась с кем-то своего роста, и я сразу отмечаю, как легко нам идти в ногу друг с другом. Но что именно происходит? Мне одновременно и комфортно, и немного не по себе.
Мы садимся за барную стойку, и, осмотревшись вокруг, я понимаю, что всем посетителям меньше тридцати, включая одетых в черное и полностью татуированных барменов. Заказывая бокал вина, я чувствую себя глупо, но все же не изменяю своему выбору.
– Давайте два, – просит Скотт своим баритоном. Он поворачивается ко мне и наклоняется чуть ближе. – Ты уже делаешь меня более утонченным.
Я смеюсь и тянусь за бумажником, но он взмахом руки останавливает меня. Я смотрю, как Скотт достает всякий хлам из карманов: почти пустую пачку сигарет, две зажигалки, несочетаемую с его видом гигиеническую помаду, и затем находит пачку наличных. Он вынимает из стопки двадцатку и пятерку, кладет их на стойку и поворачивается ко мне лицом.
– Ладно, красавица. Расскажи мне все о себе.
Он с восторгом смотрит на меня, внемля каждому слову, пока я делюсь информацией о своей жизни: как я росла с нелюдимой сестрой, как вступила в секту своей матери и бросила ее, как преподавала английский в Коста-Рике.
Скотт задает множество вопросов и уклоняется от моих попыток разговорить его. Но я уловила несколько интересных моментов. Его мать была стюардессой. Его отец работал полицейским на севере штата Нью-Йорк, но переехал ногу газонокосилкой, отрезав палец, и был вынужден перевестись в маленький участок во Флориде. Скотт провел семь лет в колледже, прежде чем наконец закончил его. Он работает в отделе закупок. Совмещает несколько временных должностей, что позволяет ему никогда не относиться к работе слишком серьезно. Он может спокойно ходить на выступления в городе по вечерам в будние дни и утром работать с похмелья, достаточно хорошо функционируя после пяти часов сна. У него есть дочь и сын. Его жена, Диана, работает в гостиничной сфере; открытый брак был ее идеей. Скотту эта идея не нравилась. То есть так было до встречи со мной.
– Поверь, ты не хочешь слушать о моей жизни. Я скучный, – бросает он с полуулыбкой. – Но я могу сидеть здесь всю ночь и слушать твои рассказы.
Через три дня мы со Скоттом снова встречаемся.
«Это будет считаться свиданием», – накануне пишет он. Он едет на автобусе в Портовое управление Нью-Йорка и Нью-Джерси и просит меня встретиться с ним в баре в районе Ист-Виллидж.
«Там раньше тусовались ребята из The Ramones, – добавляет он. – Это культовое место. Группа моего друга даже написала о нем песню». Он присылает мне ссылку, и я слушаю песню, пока еду в поезде. Мелодию можно назвать поп-панком, но текст – на удивление – внятный:
Я слышал, что некоторые места могут изменить ваши чувства.
Это не то, что можно увидеть, но я думаю, это реально.
Я тоже думаю, что это реально. Когда я вхожу в неприметную на первый взгляд дверь, я