– Конечно. И я поговорю с Дианой. Но я уверен, что она не будет против. Она встречается с новым парнем, о котором трещит без умолку. – В голосе Скотта я улавливаю нотку отвращения, когда он говорит об этом. Я озадаченно смотрю на него, и он поспешно добавляет: – Значит, она тоже будет в восторге от того, что я на кого-то запал.
Я хочу еще раз услышать эти слова, поэтому притворяюсь, что не поняла его:
– А ты что, запал на меня, да?
– Молли, – на выдохе произносит он, и от того, как емко и многозначительно звучит одно лишь это слово, у меня голова идет кругом. – Ты себе даже не представляешь, как я попал. – И в подтверждение словам он снова накрывает мои губы своими.
Пока я ехала домой на такси, я все время думала об этом поцелуе. Дело не только в губах Скотта, которые так нежно сминали мои. Дело еще и в том, как его руки обхватывали мой затылок и как наши тела прижимались друг к другу. И есть еще кое-что. Если бы поцелуй был танцем, то я не сказала бы, что Скотт вел нас, но он и не был ведомым. Или, может быть, он настолько в этом хорош, что я не смогла разобрать, кто в этом тандеме ведущий. Он как будто предвидит, куда потянутся мои губы, как будет двигаться мой язык, и уже поджидает меня там, в неожиданном и неизбежном месте одновременно.
Поезд с грохотом проносится мимо, когда мое такси переезжает Манхэттенский мост. Я возвращаюсь в реальность. Если я собираюсь поговорить со Стюартом о встрече со Скоттом во время моей конференции, то лучше сделать это как можно скорее. И, может быть, стоит обсудить этот вопрос даже сегодня вечером.
Когда я возвращаюсь домой, то нахожу Стю за работой в студии. Я стою у двери и смотрю на него. Он сидит, немного наклонившись вперед, его руки порхают над клавишами пианино. Взгляд супруга устремлен на экран перед ним, а тело движется в ритме музыки, льющейся через наушники.
Мой муж.
Сейчас я взглянула на него по-новому. Творец. Кормилец. Человек, который на своем страстном увлечении музыкой сумел построить бизнес. Он занимается любимым делом. На протяжении многих лет я обижалась на преданность Стюарта своей работе. Его истинное призвание было моим заклятым врагом, конкурирующим со мной за внимание супруга. Но теперь мое сердце переполняется нежностью и благодарностью к нему, к тому, кто он есть и что он делает.
Наряду с этим чувством во мне зарождается идея. Возможно ли, что, будучи счастливой с другим мужчиной, я люблю своего мужа больше, а не меньше? Я не могу объяснить, как это работает, но чувствую, что доказательства уже собираются внутри. Сейчас я словно тигель, в котором волшебные ингредиенты объединяются вместе, чтобы расплавиться и создать нечто новое.
Сегодня четверг. Скотт присылает сообщение, после того как заселяется в свой номер в соседней гостинице. Когда я спросила Стюарта, как он отнесется к этой идее, при этом заверив его, что это не будет полноценной совместной ночевкой, муж демонстративно закатил глаза.
– Молли! Ты серьезно? Просто позволь бедному парню спокойно поспать!
– Правда? А ты не будешь возражать?
– Я имею в виду, что это правило в основном рассчитано на наших детей. Верно? А если ты в рабочей поездке и у тебя уже есть мое одобрение, то я не думаю, что совместная ночевка такая уж большая проблема.
– Да, наверное… – Но едва я это сказала вслух, как у меня в голове возник образ Стюарта, просыпающегося рядом с дремлющей Киви, и ее густые волосы закрывают лицо, которого я до сих пор не видела. Острый укол ревности заставил меня не согласиться с мыслью Стю. – Но совместный сон – это все-таки что-то очень интимное. Не думаю, что я к этому готова. Жена Скотта в любом случае может воспользоваться бесплатным номером как сотрудница. А у меня забронирован номер в Marriott.
– Как хочешь. Но не беспокойся обо мне. Просто развлекайся.
«Просто развлекайся», – в очередной раз напоминаю я себе. Но я вымотана двумя днями работы на конференции, а «Открытые микрофоны» и так всегда будоражат меня, а зная, что там будет Скотт, я нервничаю еще больше.
Я иду на парковку, а гитара в чехле висит у меня на плече. Ловя на себе заинтересованные взгляды участников конференции, я ликую. Подъезжая к отелю, тянусь к телефону, чтобы написать Скотту, но вижу, что он уже стоит у входа, затягиваясь сигаретой, и выглядит еще более нервным, чем я. Опустив окно, я машу ему рукой.
– Привет, красотка, – произносит он, слабо улыбаясь.
– Привет, Скотт, – здороваюсь я. Он опускается на пассажирское сиденье. Стюарт любит водить машину. Как и мой отец. Возможно, это первый раз со времен курсов вождения, когда со мной в машине едет мужчина как пассажир. – Все хорошо?
– Просто устал, – отзывается он, пристегивая ремень безопасности. – Плохо спал прошлой ночью. Мне не терпелось увидеть тебя. – Скотт бросает на меня застенчивый взгляд.
Я жадно впитываю в себя каждую деталь этого момента. То, как он курил, пока нетерпеливо дожидался меня, и эту нежность в его взгляде, от которой кружится голова. Но почти против воли мое влечение сдерживается другими обыденными аспектами: ремнем безопасности, его сгорбленной позой и молчаливостью. И почему в реальности все не так привлекательно?
От выступления меня отделяют двадцать минут езды по извилистой дороге без разделительной полосы. Когда мы проезжаем мимо кладбища, на трассу опускается туман. Я далеко от дома, в моей машине сидит практически незнакомый мне человек.
«Какого черта я вообще делаю?» – мысленно спрашиваю я себя.
Наш разговор вдруг становится каким-то неловким, и я не могу найти в себе силы продолжить его.
– Может, посмотришь, что крутят по радио? – прошу я Скотта.
Он оживляется и начинает подбирать волну. Мужчина перебирает станции, пока не находит песню британской группы The Clash. Он настраивает уровень басов и, удовлетворенно кивнув, откидывается назад. Боковым зрением я замечаю, как он постепенно расслабляется.
Я съезжаю с дороги по указателю. Раньше это был сарай с силосной башней, выкрашенный в ярко-красный цвет, а теперь он переоборудован в бар. Заехав на парковку, быстро нахожу свободное место. Скотт открывает заднюю дверь и берет с сиденья мою гитару, затем передает ее мне.
– Я бы предложил донести ее, но не хочу лишать тебя этого удовольствия.
Я смеюсь. Так приятно, что он понимает мою радость от того, что я несу свою собственную гитару.
Зайдя внутрь, я сразу иду к доске с мелом и записываюсь в очередь выступающих под вторым номером, а Скотт в это время находит два места у бара. Мы заказываем начос и пиво, и вскоре я нервно ковыряюсь в еде. Сегодня в списке только мужские имена. И Дэн, выступающий первым, – искусный гитарист. Его пальцы порхают по ладам, и я чувствую, как моя уверенность в себе пошатнулась.
– Он ничем не лучше тебя, – шепчет мне Скотт, словно читая мои мысли. – У него отстойный голос, и он играет как робот.
– Спасибо, – шепчу в ответ, ничуть не успокоившись. – Наверное, мне стоит выйти на улицу и настроиться.
Пока зрители аплодировали Дэну после первой песни, я незаметно выскользнула на улицу с гитарой и принялась ее настраивать. Глубоко вздохнув, я наиграла первые такты песни Джоан Арматрейдинг Down to Zero, которую Лео предложил мне выучить почти два года назад. Сегодня я буду впервые исполнять ее на публике и уже чувствую облегчение оттого, что Скотт и его внимательные глаза с ободряющим и согревающим взглядом будут пристально наблюдать за мной, а также за всеми незнакомцами в баре.
Я вновь слышу аплодисменты и понимаю, что Дэн закончил свое выступление. Настала моя очередь.
Вернувшись внутрь, я сразу выхожу на сцену. Дольше, чем нужно, вожусь с кабелем, чтобы подключить гитару к усилителю. Мои руки трясутся, когда я настраиваю микрофонную стойку. Скотт поддерживает меня взглядом.
Когда я начинаю играть, плавный ритм музыки расслабляет меня. Я пою с закрытыми глазами до тех пор, пока не приближаюсь к сложному для меня аккорду. Мне нужно смотреть на пальцы левой руки, но я решаю сфокусироваться на лице Скотта, чтобы отвлечься. Он смотрит, как я пою, внимательно, словно впитывая каждую секунду моего выступления, чтобы потом воспроизводить его в сознании.
…Возьми в свою постель…
Ты говоришь, что во сне есть покой.
Но вместо этого ты грезишь о любви.
Я чувствую, что меня видят, слышат и боготворят. Таких эмоций я не испытывала со времен начала отношений со Стюартом. Как-то мы со Стю шутили о пьедестале, на который он возвел меня в первые годы нашей совместной жизни, и я знаю, что именно мое падение с него нас сблизило. Пьедесталы разделяют. Они создают дисбаланс в отношениях. Вспоминая то время со Стюартом, я иногда задумывалась о своем друге Билли, которого бросало в дрожь и мутило каждый раз, когда он видел свою будущую жену. Чтобы появилось что-то настоящее, нужно положить конец такого рода преклонению.
Но этот пьедестал, на который меня собственноручно вознес Скотт, такой удобный. Мне нравятся его гладкое, прочное основание и это опьяняющее осознание того, что я – чей-то идеал, воплощение чьего-то представления о совершенстве.
Глава 16
Спустя несколько месяцев с момента нашего знакомства Скотт дарит мне диск. Вкладыш внутри коробки исписан безупречным почерком. И несмотря на то что CD-плеер уже редкость в наши дни, я всегда была неравнодушна к чернилам на бумаге. Поэтому я бережно храню диск, даже после того, как вынуждена признаться Скотту, что не могу послушать его подарок. И мужчина перевел диск в электронный формат: создал для меня плейлист на Spotify. В нем собраны песни меланхоличных инди-артистов, о которых я никогда не слышала, а названия их песен, естественно, о любви. Эту подборку я прослушиваю при любой возможности: когда готовлю ужин или складываю белье, еду на метро в зал на занятия по боксу. Каждая нота помогает мне заново пережить ночи, проведенные со Скоттом.