– Если надо будет, то смогу.
– Да неужели? Ну а что сейчас? Твой револьвер разобран. Что, если какой-нибудь маньяк с наколками на языке начнет вышибать кухонную дверь?
Кухонные стулья были на резиновых колесиках, и Лора, оттолкнувшись от стола, стремительно подкатила к прилавку возле холодильника, выдвинула ящик и вытащила оттуда еще один короткоствольный «смит-вессон» 38-го калибра.
– У тебя тут что, целый арсенал?
– Пойдем. – Лора убрала второй револьвер обратно в ящик. – Устрою тебе экскурсию.
Тельма проследовала за Лорой в кладовку. На двери кладовки с внутренней стороны висел полуавтоматический карабин «узи».
– Но это ведь самый натуральный пулемет. А разве можно держать дома пулемет?
– С разрешения федеральных властей их можно приобрести в оружейных магазинах, правда только полуавтоматические. Запрещено лишь переделывать «узи» в полный автомат.
Пристально посмотрев на Лору, Тельма вздохнула:
– Ну а этот, небось, переделанный?
– Да, полностью автоматический. Но я купила его таким у подпольного дилера, не в оружейном магазине.
– Шейн, ты меня пугаешь. Реально пугаешь.
Лора повела Тельму в столовую и показала револьвер, спрятанный под буфетом. Четвертый револьвер был прикреплен в гостиной под столешницей журнального столика возле одного из диванов. Второй модифицированный «узи» висел на двери прихожей в передней части дома. Револьверы также были спрятаны в ящике письменного стола в библиотеке, в кабинете Лоры на втором этаже, в хозяйской ванной и в ящике ночного столика в хозяйской спальне.
– Ну ты даешь, подруга! – уставившись на «узи», который Лора вытащила из-под кровати, воскликнула Тельма. – Шейн, если бы я так хорошо тебя не знала, то решила бы, что ты свихнулась. Буйное помешательство на почве оружия. Но, зная тебя как облупленную, я вижу, что ты реально напугана, а значит, на то должна быть причина. Кстати, и как относится Крис к такому количеству пушек в доме?
– Он знает, что оружие нельзя трогать, а я знаю, что ему можно доверять. В каждой швейцарской семье есть кто-то, кто служит в ополчении, то есть практически все мужчины готовятся защищать свою страну. Ты об этом слышала? У них во всех домах есть оружие, но при этом самый низкий уровень несчастных случаев. Потому что они с раннего возраста учат детей осторожному обращению с оружием. Так что за Криса можешь не волноваться. С ним будет все в порядке.
Когда Лора снова убрала «узи» под кровать, Тельма спросила:
– Но как, скажи на милость, тебе удалось выйти на нелегального торговца пушками?
– Ты не забыла, что я очень богатая женщина?
– А за деньги можно купить все, что угодно? Ну ладно, может, и так. И все-таки как такая правильная девчонка вроде тебя может найти торговцев оружием? Полагаю, они вряд ли размещают рекламу на доске объявлений в прачечных-автоматах.
– Тельма, я проводила изыскания для создания соответствующей атмосферы некоторых романов с запутанным сюжетом. И теперь могу найти что угодно и кого угодно.
На кухню Тельма вернулась странно притихшая. Из гостиной доносилась бравурная музыка, под аккомпанемент которой Индиана Джонс совершал очередные подвиги. Лора, сев за стол, продолжила чистить револьвер, а Тельма налила им обеим свежего кофе.
– А теперь, подруга, давай поговорим без дураков. Если действительно существует реальная угроза, оправдывающая все это оружие в доме, тогда тебе в одиночку явно не справиться. Почему бы не нанять телохранителей?
– Я никому не доверяю. За исключением тебя и Криса. Вот так-то. Ну, может, еще отцу Дэнни. Но он во Флориде.
– Но ты же не можешь продолжать жить в страхе, совершенно одна…
Продолжая прочищать спиральной щеткой ствол револьвера, Лора ответила:
– Да, мне страшно, но предупрежден – значит вооружен. Всю свою жизнь я стояла в стороне, пока судьба отнимала у меня любимых людей. Я не сделала ничего, чтобы положить этому конец. Но все, к черту прошлое! Теперь я буду защищаться. И если кому-нибудь захочется отнять у меня Криса, ему придется иметь дело со мной. А я буду сражаться до последнего.
– Лора, я знаю, через что тебе пришлось пройти. Но послушай меня. Позволь мне на время стать твоим психоаналитиком. Так вот, у тебя это не борьба с реальной угрозой, а скорее слишком бурная реакция на чувство беспомощности перед силой судьбы. Детка, провидение на кривой козе не объедешь. Нельзя играть в азартные игры с Богом и рассчитывать на выигрыш, потому что у тебя в сумочке ствол тридцать восьмого калибра. Да, твой Дэнни умер насильственной смертью. И Нина Доквейлер была бы жива, если бы кто-нибудь догадался с самого начала пристрелить Угря за его мерзкие делишки. Но это, пожалуй, только два случая, когда дорогих тебе людей можно было бы спасти с помощью оружия. Твоя мама умерла в родах, отец – от сердечного приступа. Наша Рути погибла во время пожара. Уметь защищать себя с помощью оружия – это, конечно, замечательно, но ты должна с оптимизмом смотреть в будущее и с юмором относиться к тому факту, что человек – крайне уязвимое существо. А иначе ты в конце концов окажешься в заведении рядом с людьми, которые разговаривают с пнями и едят катышки из пупков. А что, если, не дай бог, у Криса найдут онкологию? Сейчас ты готова разнести голову каждому, кто до него дотронется, но рак из револьвера не убьешь. Боюсь, ты настолько зациклилась на том, чтобы защитить Криса, что, случись с ним нечто такое, с чем тебе не справиться, ты не выдержишь и сломаешься. Детка, я переживаю за тебя.
После слов подруги у Лоры на душе сразу стало теплее.
– Тельма, я знаю, что ты переживаешь. Но можешь расслабиться. Тридцать три года я просто существовала, но теперь стала бойцом. Если у меня или у Криса обнаружат рак, я приглашу лучших специалистов и обеспечу нам лучшее лечение. Если ничего не получится и Крис, не дай бог, умрет, я приму свое поражение. Борьба не заменяет стойкости. Я буду сражаться, но в случае поражения переживу и это.
Задумчиво уставившись на подругу, Тельма наконец кивнула:
– Именно это я и надеялась услышать. Ладно. Дискуссия закончена. А теперь о другом. Шейн, а когда ты собираешься купить танк?
– Танк доставят в ближайший понедельник.
– А гаубицы, гранаты и гранатометы?
– Во вторник. А как насчет фильма с Эдди Мерфи?
– Мы подписали соглашение два дня назад.
– Ну надо же! Неужели моя Тельма будет звездой в фильме с Эдди Мерфи?
– Твоя Тельма собирается появиться в фильме с Эдди Мерфи. Не думаю, что меня пока еще можно считать звездой.
– Ты исполняла роль четвертого плана в кинокартине со Стивом Мартином и роль третьего плана с Чеви Чейзом. А сейчас у тебя роль второго плана. Ведь так? А сколько раз ты была ведущей шоу «Сегодня вечером»? Восемь, если не ошибаюсь. Не скромничай. Ты настоящая звезда.
– Ну, если и звезда, то очень маленькая. Шейн, тебе не кажется удивительным? Мы обе явились из ниоткуда, из приюта Макилрой, и пробились на самый верх. Странно, да?
– Ничего странного, – ответила Лора. – Несчастья закаляют характер. А это помогает добиться успеха. И выжить.
Оставив укрытые снегом ночные предгорья Сан-Бернардино, Штефан уже секунду спустя оказался в воротах времени на другом конце Молниеносного перехода. Ворота походили на большой бочонок диаметром восемь и длиной двенадцать футов, слегка смахивающий на те, что пользовались популярностью на ярмарочных аттракционах, но не вращавшийся под ногами и с внутренней поверхностью не из дерева, а из полированной меди. Всего несколько шагов – и Штефан вышел наружу, оказавшись в главной лаборатории института на первом этаже, где, по идее, его уже должны были ждать вооруженные люди.
Лаборатория оказалась пустой.
Штефан, в запорошенном снегом бушлате, на секунду удивленно замер и недоверчиво огляделся по сторонам. Три стены помещения размером тридцать на сорок футов были заставлены от пола до потолка различным оборудованием, гудевшим и пощелкивавшим без присмотра. Потолочные лампы в основном не горели, и комната была озарена мягким призрачным светом. Оборудование обеспечивало работу ворот, и прямо сейчас многочисленные экраны испускали бледно-зеленое или оранжевое сияние, так как ворота, представляющие собой брешь во временно́м континууме, туннель в любой заданный период времени, никогда не выключались, поскольку включить их снова можно было лишь с огромным трудом и колоссальными энергозатратами, но, будучи однажды включенными, управлялись они достаточно просто. В последние дни, когда основная исследовательская работа уже не была направлена на совершенствование ворот как таковых, сотрудники института посещали главную лабораторию лишь для рутинного обслуживания приборов, ну и конечно, для контроля за путешествиями во времени. В противном случае Штефан не смог бы осуществить свои многочисленные нелегальные перемещения во времени, чтобы следить за событиями жизни Лоры, а иногда и корректировать их.
И хотя обычно в отсутствии людей в лаборатории в течение дня не было ничего странного, в данный момент этот факт не укладывался в логические рамки. И если они послали Кокошку остановить Штефана, то прямо сейчас должны были с нетерпением ждать известий о том, как исполнитель справился с миссией в холодных калифорнийских горах. Ведь они наверняка приняли во внимание тот факт, что в случае провала задания из 1988 года мог вернуться не тот человек, а значит, ворота следовало охранять до разрешения ситуации. Но тогда где представители тайной полиции в их черных дождевиках с накладными плечами? И где направленные на него, Штефана, стволы пистолетов, которые он ожидал увидеть сразу по прибытии?
Штефан бросил взгляд на висевшие на стене большие часы. Шесть минут двенадцатого по местному времени. Все как и должно было быть. Он начал перемещение без пяти одиннадцать утра, а каждый переход заканчивался ровно через одиннадцать минут после старта. Никто не знал, почему так происходит, но независимо от того, как долго путешественник находился в другом временно́м периоде, в точке отправления, на базе, проходило лишь одиннадцать минут. Штефан провел в горах Сан-Бернардино почти полтора часа, не меньше, потратив на это лишь одиннадцать минут своей жизни в своем времени. Даже если бы он провел с Лорой несколько месяцев, прежде чем нажать на желтую кнопку на поясе, активировав переход, он все равно вернулся бы в институт ровно через одиннадцать минут после начала перемещения.