Прежде чем уложить Криса на ночь в постель, Лора решила побаловать его и себя мороженым с кокосом, миндалем и сиропом «Херши». Пока они сидели за кухонным столом, Крис чуть-чуть повеселел. Аномальные погодные явления за окном, напоминающие драматический финал печальной годовщины, отвлекли мальчика от мыслей о смерти, заставив задуматься о чудесах. Крису не терпелось поговорить о молнии, проникшей через бечевку воздушного змея в лабораторию доктора Франкенштейна в старом фильме Джеймса Уэйла, который сын посмотрел всего неделю назад; о молнии, напугавшей Дональда Дака в диснеевском мультике, а также о грозовой ночи в фильме «101 далматинец», во время которой Круэлла Де Виль подвергла смертельной опасности щенков далматинцев.
Когда Лора, поцеловав сынишку на ночь, уложила его в постель, он засыпал с улыбкой на лице – по крайней мере, с легкой улыбкой – и уже не хмурился, как весь сегодняшний день. Лора осталась сидеть возле кровати Криса, пока тот окончательно не погрузился в сон, хотя он уже не боялся и в присутствии матери больше не нуждался. Она осталась исключительно потому, что ей было не оторвать глаз от лица сына.
В четверть десятого Лора вернулась к себе в кабинет, но, прежде чем сесть за компьютер, подошла к окну посмотреть на заснеженную лужайку перед домом, черную ленту гравийной дорожки и беззвездное ночное небо над головой. Что-то в этой молнии не давало Лоре покоя. И вовсе не из-за того, что молния в это время года была аномальным явлением, и не из-за ее разрушительного потенциала… Нет, было нечто такое в ее беспрецедентной, сверхъестественной силе… нечто до боли знакомое. Кажется, Лора уже видела аналогичное бурное проявление сил природы, но не могла вспомнить где и когда. Странное, необъяснимое чувство, сродни дежавю. И оно не исчезало.
Лора прошла в хозяйскую спальню проверить панель управления сигнализацией и удостовериться, что охранная сигнализация по периметру дверей и окон исправно работает. После чего достала из-под кровати «узи» с удлиненным магазином.
Вернувшись в кабинет, она положила «узи» на пол возле своего кресла.
Когда она уже собиралась сесть на место, молния снова расколола ночь. Затем раздался мощный удар грома, пробиравший буквально до костей. Еще одна молния, а за ней сразу две озарили окна. Словно злобные призрачные лица, образованные паранормальным светом.
Когда небеса в очередной раз содрогнулись от ослепительных разрядов, Лора поспешила в комнату Криса. Но, как ни странно, несмотря на неистовство небесных сил, мальчик крепко спал, возможно, потому, что весь этот адский грохот казался ему частью сна о приключениях щенков-далматинцев во время ночной грозы.
И снова ни капли дождя.
Разгул стихии внезапно прекратился, но Лоре по-прежнему было не по себе.
Он видел в темноте причудливые сумрачные тени, призраки, скользившие между деревьями; они уставились на него глазами чернее ночи, но, несмотря на страх, он понимал, что это всего лишь фантомы, игры его измученного разума. И тогда он побрел дальше, не обращая внимания на холод, внутренний жар, острые сосновые иглы, колючие кусты ежевики, обледеневшую землю, уходившую из-под ног и вертевшуюся подобно патефонной пластинке. Боль в груди, плече и руке была настолько сильной, что ему казалось, будто крысы, каким-то образом проникшие в тело, грызут изнутри плоть.
Проблуждав по крайней мере час, хотя ему казалось, что прошло много-много часов, если не дней – но это вряд ли, поскольку солнце еще не вставало, – он вышел на опушку леса и увидел перед собой заснеженную пологую лужайку с домом вдали. Из зашторенных окон пробивался свет.
Он остановился, не веря своим глазам. Дом поначалу показался таким же нереальным, как ожившие призраки из царства мертвых, преследовавшие его в лесу. И тогда он пошел на свет в надежде, что это не горячечный бред.
Не успел он сделать и пару шагов, как ослепительная вспышка молнии озарила ночь, прочертив небо. Небеса вздрогнули, точно чья-то мощная рука все сильнее стегала по ним хлыстом.
Тень Штефана извивалась и прыгала по снегу, хотя он оцепенел от страха. Он отбрасывал сразу две тени, потому что две молнии освещали его одновременно с двух сторон. Опытные охотники уже пошли по следу, намереваясь остановить его, прежде чем он успеет предупредить Лору.
Штефан оглянулся на чащу, из которой только что вышел. Хвойники, озаренные серией ярких вспышек, казалось, прыгали в его сторону, тут же отскакивая назад. Но никаких охотников пока видно не было.
Когда молния потухла, Штефан снова заковылял к дому. Дважды падал, снова вставал на ноги и продолжал идти, опасаясь, что если упадет снова, то уже не сможет подняться или хотя бы громко закричать, чтобы его услышали.
Глядя на экран компьютера и пытаясь думать о сэре Томми Жабе, но не в силах забыть о молнии, Лора внезапно вспомнила, когда видела такое непривычное грозовое небо: в тот самый день, когда отец рассказал ей о сэре Томми, в тот самый день, когда в бакалейный магазин ворвался наркоман; в тот самый день, когда она впервые увидела ангела-хранителя; в то самое лето, когда ей еще не исполнилось и восьми лет.
Лора выпрямилась в кресле.
У нее вдруг часто-часто забилось сердце.
Такая неестественно сильная вспышка молнии была предвестником несчастья, несчастья для нее, Лоры. Однако не было никаких молний в день гибели Дэнни или в день появления ангела-хранителя на кладбище во время похорон отца. И тем не менее Лора была совершенно уверена, хотя и не могла толком объяснить почему, что явление, свидетелем которого она стала сегодня вечером, имело для нее крайне важное значение: это был знак судьбы, и, несомненно, зловещий.
Схватив «узи», Лора решила совершить обход дома, чтобы проверить окна, посмотреть на Криса и убедиться, что все именно так, как и должно быть.
Когда она вошла на кухню, что-то ударилось о заднюю дверь. Со вздохом удивления Лора испуганно повернулась в ту сторону и, направив туда «узи», приготовилась открыть огонь.
Но в дверь вроде бы никто не ломился. Нет, раздался лишь очень слабый удар, чуть громче, чем обычный стук, но повторившийся дважды. Лоре показалось, будто она услышала тихий голос, зовущий ее по имени.
И тишина.
Приблизившись к двери, Лора напряженно прислушалась.
Ничего.
Дверь была суперпрочной, со стальным листом между двухдюймовыми дубовыми панелями, так что Лора могла не опасаться притаившегося снаружи стрелка. И все же она не сразу решилась посмотреть в глазок из страха увидеть чужой глаз, смотрящий на нее с той стороны двери. Когда Лора наконец набралась храбрости посмотреть на патио, то увидела мужчину, лежавшего, раскинув руки, на бетонном покрытии. Казалось, он упал навзничь, ударившись о дверь.
Западня, подумала Лора. Западня и ловушка.
Лора включила уличное освещение и осторожно пробралась к защищенному сверхпрочными жалюзи окну над встроенной конторкой. Осторожно приподняла пластинку жалюзи. На бетонном покрытии патио лежал ее ангел-хранитель. На туфлях и брюках налипли комья снега. На белом лабораторном халате темнело кровавое пятно.
Похоже, никто другой не прятался на патио или на лужайке за ним, но Лора не могла исключить вероятность того, что тело просто-напросто подкинули, чтобы выманить ее из дому. Открывать дверь ночью при таких обстоятельствах было бы верхом глупости.
И все же Лора не могла оставить его там одного. Только не своего ангела-хранителя. Раненого и умирающего.
Она нажала на кнопку отключения сигнализации возле двери, открыла ригельный замок и с «узи» на изготовку неохотно шагнула в зимнюю ночь. Никаких выстрелов. Тускло освещенная неподвижная лужайка раскинулась до лесной опушки.
Лора подошла к своему ангелу-хранителю и, опустившись на колени, пощупала у него пульс. Слава богу, жив! Лора оттянула ему одно веко. Он был без сознания. Рана с левой стороны груди, ближе к плечу, выглядела плохо, хотя в данный момент и не кровоточила.
Благодаря тренировкам с Генри Такагами и регулярным упражнениям Лора стала довольно сильной, но все же недостаточно сильной, чтобы поднять одной рукой раненого мужчину. Она прислонила «узи» к задней двери, но не смогла поднять ночного гостя даже двумя руками. Конечно, было опасно переносить тяжелораненого, но еще опаснее было оставлять его одного на морозе, тем более что за ним явно гнались преследователи. Собрав всю свою волю в кулак, Лора каким-то чудом умудрилась отволочь мужчину на кухню и уложить на пол. После чего она забрала «узи», заперла дверь и снова включила сигнализацию.
Мужчина был ужасно бледным и на ощупь холодным как лед. В первую очередь следовало снять с него туфли и носки с налипшим на них снегом. Когда Лора, справившись с левой ногой, взялась за правую, незнакомец внезапно принялся что-то бормотать на незнакомом языке, настолько невнятно, что невозможно было разобрать слов. А затем уже по-английски он начал твердить о какой-то взрывчатке, о каких-то воротах и о призраках в лесу.
И хотя Лора видела, что он бредит и точно так же не поймет ее, как она не понимает его, все же ободряюще сказала:
– Спокойнее, просто расслабьтесь. Вы непременно поправитесь. Как только я освобожу вашу ногу от этой глыбы льда, то сразу же позвоню доктору.
Упоминание о докторе на секунду привело раненого в чувство. Он слабо сжал Лоре запястье и окинул ее испуганным взглядом:
– Не нужно доктора. Надо уходить отсюда… Скорее уходить.
– Вы не в том состоянии, чтобы куда-то идти, – возразила Лора. – Разве что в больницу на «скорой помощи».
– Нужно уходить. Быстро. Они придут… Скоро придут…
Лора посмотрела на «узи»:
– Кто придет?
– Убийцы, – взволнованно прошептал он. – Убьют меня из мести. Убьют вас, убьют Криса. Они уже идут. Прямо сейчас.
Лора поняла, что это не горячечный бред. Его бледное, мокрое от пота лицо, уже не выглядевшее обмякшим, исказилось от ужаса.
Выходит, занятия стрельбой и боевыми искусствами не были пустыми причудами истеричной женщины.