Я накрыл лицо покойницы простыней и выпрямился. Радимова сделала мне знак, отзывая в сторону, чтобы не мешать операм из следственной бригады осматривать комнату.
Желая перешагнуть через ноги убитой женщины, я оперся рукой о стол. На нем среди дорогой посуды стояла узкая, нестандартная, едва початая банка с вареньем.
Я наклонился, чтобы не брать ее в руки, не накладывать свои отпечатки на чьи-то чужие, и громко прочитал надпись на импортном языке:
– «Jam Physalis».
– Что-что? – переспросила капитан Саня, сразу не сообразив, о чем я.
– Варенье из физалиса, – пояснил я.
– Это то самое, которое так сильно интересовало Соколянскую? – спросила Радимова скорее себя, чем меня. – Интересно. – Она подошла, наклонилась, прочитала, потом сделала знак фотографу, который тут же начал щелкать цифровой камерой, снимать баночку в разных ракурсах, даже сверху.
Увы, современные цифровые камеры не передают вкуса экзотического продукта, которого я ни разу не пробовал. Если и доведется, то уж точно не из этой банки. Эксперты наверняка снимут с нее отпечатки, а само варенье, поскольку оно не является вещдоком, потребят с чаем. Они смогут сделать свой вывод по поводу его вкуса. А вот мы с капитаном Саней – едва ли.
Она повторила знак, обращенный ко мне, на сей раз приглашая выйти на кухню, и двинулась туда. Я молча последовал за ней.
– Ты с Владимиром Владимировичем говорил?
– Да.
– Он дает гарантию, что убийство оба раза совершено одним и тем же человеком. Обещает к завтрашнему утру прикинуть рост убийцы. Тогда хоть что-то будет понятно.
– Каким образом он это сможет сделать? – поинтересовался я достаточно вяло. – Убийца и жертва измерили рост, поставили отметки на косяке и подписали, где чья?
– По углу нанесения удара. Только высокий человек будет бить сверху вниз. Среднерослый ударит прямо. Низенький предпочтет атаковать снизу. Обычная работа эксперта. Они всегда делают такие вычисления. Правда, обычно после удара ножом. Нас так в академии учили. Кастет оставляет меньше следов. Но все равно на черепе должны быть микротрещины, идущие под определенным углом. Современная техника позволяет их фотографировать, не вскрывая сам череп.
– Я тебе на днях показывал удар сверху вниз, который называется оверхенд. Занималась дома?
– Да. Бой с тенью выполняла. И по манекену била. Как тренер требовал.
Я сам купил ей боксерский манекен, да еще и установил его, набил основание тяжелым песком. Больше десяти ведер пришлось украсть на ближайшей стройке. Имею право требовать выполнения «домашнего задания».
– У тебя какой рост?
– Средний для женщины. Может быть, чуть выше.
– У меня тоже чуть выше среднего для мужчины. Но мы с тобой осваиваем этот удар и при необходимости сможем нанести его. С кастетом или без оного – это уже другая песня. Теперь что касается атак снизу. Высокие люди часто встречают ими низкорослого противника, который старается сократить дистанцию до удобной для себя или уже сблизился настолько, что другие удары его не достают. Все прямо наоборот, вопреки выводам патологоанатома и тому, чему вас в академии учили. Рост никак не влияет на траекторию нанесения удара кулаком или кастетом. Можешь выслушать Владимира Владимировича, чтобы не обидеть обидчивого человека, но безоговорочно верить его выводам не рекомендую. При этом я не отвергаю опыта полиции. Только предполагаю, что он годится для усредненного человека, который нормально бить не обучен. Может быть, в детстве дрался во дворе, в школе на перемене, с возрастом применял свои кулаки у пивнушки в период алкогольного дефицита. Вот и весь опыт реального боя. Такой человек, я предполагаю, будет бить не правильно, а так, как ему удобнее, исходя из собственных антропологических данных. В этом случае ваша система сработает. Но мы имеем дело с убийцей, у которого есть определенный опыт, как минимум спортивный. Тот человек, который бросает сякены, сначала научится бить кулаком и только потом освоит оружие. Здесь система определения роста преступника по удару никак не срабатывает, может увести в сторону от преступника. Что же касается ударов ножом, то здесь все зависит вообще не от роста человека, а от хвата. Как ты держишься за рукоятку. Это больше привычка, удобство. Важно, где человек носит ножны. Если на поясе или на бедре, то это, скорее всего, будет верхний хват, когда лезвие смотрит вниз. Если, как в спецназе ГРУ, на левом предплечье, то это гарантированно нижний. Еще это связано с системой ножевого боя. Например, в спецназе ГРУ он сводится к нанесению множества режущих ударов, в основном по рукам, в идеале – по горлу. Спортивный ножевой бой проводится по тому же принципу, только там больше внимания уделяется колющим ударам, которые в спецназе почти не используются.
– Но ведь большинство убийств совершается как раз колющими ударами, – возразила капитан Саня. – Чем такие удары спецназу ГРУ не угодили?
– Это опять же вопрос подготовки противников. Неопытный человек будет наносить колющий удар такому же противнику, человеку, недостаточно развитому физически. Но тренированные человеческие мышцы обладают одной интересной способностью – они резко и сильно сокращаются, зажимают нож противника как тисками. Бывает очень нелегко вытащить его из тела. Пока ты это делаешь, противник может нанести тебе с десяток режущих ударов, часть которых окажется смертельной. Спецназ ГРУ готовится к столкновению с подготовленными бойцами. Поэтому солдаты даже не осваивают нанесение колющих ударов.
– Спасибо за лекцию, – сказала капитан Саня. – Я все это учту. Но вернемся к нашему делу об убийстве. Я сейчас разговаривала с соседями. Они ничего не слышали, обнаружили тело позже. Там живут пожилые люди, муж с женой, обоим уже за восемьдесят. Что-то у них случилось с телефоном. Лидия Илларионовна, это соседка, пошла в соседнюю квартиру спросить, работает ли аппарат там. Дверь оказалась открытой. Она прошла в комнату, увидела тело, тут же проверила телефон и позвонила в полицию. А теперь слушай внимательно. Факты интересные. Я не знаю, как их прочно привязать к первому убийству, но думаю, что связь между ними есть. Убита хозяйка квартиры, Алевтина Геннадьевна Соколова. Понимаешь, в обоих случаях Алевтина. Там – Соколянская, здесь – Соколова. Совпадение? Не верю. Но и это еще не все. В последнюю неделю у Алевтины Геннадьевны проживала какая-то приезжая подруга по имени Надежда. Фотографию Надежды Тропининой я старикам показала, она у меня в сумке завалялась. Они неуверенно сказали, что слегка похожа, только возраст разный, могла измениться. Тут все понятно, фотография не вчерашняя.
– Жила здесь целую неделю и куда же делась? Когда пропала?
– Соседи не знают. Чтобы она с вещами выходила, тоже не видели. Убитая женщина три года назад переехала в наш город. Как думаешь, откуда именно?
– Естественно, из Краснодара.
– Почему ты так решил?
– По твоему тону. Ты так интересуешься всеми людьми, прибывшими оттуда, что хоть сообщение между нашими городами отменяй.
– Ты не совсем прав. Три года назад Соколова переехала в наш город из Челябинска. А шесть лет тому она перебралась туда из Краснодара. В Челябинске она была в то же время, когда и Надежда Тропинина. А знакомы они могут быть по обоим городам.
– А со мной? – спросил я.
– Что? – не поняла капитан Саня, полностью поглощенная своим энтузиазмом.
– Я в Краснодарском крае раз пять бывал. Там стоит бригада спецназа ГРУ, на полигоне которой формируются отряды нашей системы перед отправлением на Северный Кавказ. Значит, меня тоже следует брать на подозрение?
– Не перегибай палку, – хмуро проговорила капитан Саня.
– Согласен. Исправлюсь. Соколова жила одна?
– С сыном. Он отдыхает у бабушки в Краснодарском крае. Или у отца в самом городе. Соседи говорят, что мальчик занимался какими-то японскими единоборствами. Они про себя его так и звали – ниндзя.
– Какие-то предметы, характерные для этого, в доме нашлись?
– В шкафу висит темно-коричневое кимоно, как у Саши Тропинина. На стене в соседней комнате – катана на ковре у кровати. Ты туда не заходил?
– Нет.
– В ящике стола лежат нунчаки и какие-то бамбуковые палочки, заточенные по краям.
– Посмотреть можно?
– Пойдем.
Глава седьмая
Мы прошли в соседнюю комнату размерами в половину большой. Радимова остановилась в дверях и вполголоса дала указания операм из следственной бригады, уже почти закончившим осмотр места преступления.
Они начали работу заново. Искали, как я услышал, вещи другой женщины. Той, которая проживала некоторое время назад вместе с убитой Соколовой. Пытались найти ее же отпечатки пальцев, которых в квартире должно было бы остаться множество, если только эта пресловутая Надежда не стерла их умышленно.
Такой ее поступок уже сам по себе говорил бы о том, что эта Надежда – преступница. Если за человеком ничего не числится, то какой ему смысл скрывать свои отпечатки пальцев? Так считала капитан Саня.
Такие действия вызвали у меня только не-здоровую ухмылку. А вдруг преступник был здесь позже Надежды и стер все отпечатки? Но этот вопрос я сразу высказывать не стал, оставил его про запас, когда снова буду обсуждать с капитаном Саней личность возможного преступника.
В маленькой комнате работал только один опер – старший лейтенант Аверьянов, молодой парень с умными, как у собаки, глазами. Он проверял файлы на компьютере и встал при нашем появлении.
– Есть что-то интересное?
– Это компьютер мальчишки. Кое-что интересное есть. Хотя я сомневаюсь, что может иметь отношение к убийству.
– Что там?
– Какой-то педофил пытался навязать мальчишке знакомство, присылал соответствующее видео. Его нужно просматривать специалистам по таким делам. Там пара художественных фильмов. Я не берусь судить, является ли это попыткой совращения.
– Компьютер оставь на месте, а данные с него забери на экспертизу. Есть на что скачать?