– Что ночью было? – не понял я.
– У тебя в квартире. Крик какой-то дикий. Я проснулся, даже в подъезд вышел. Думал, на тебя опять наехали. Но ничего. Тишина.
– Значит, снова началось. – Я вздохнул: – Извини, Наиль. Снится что-то, бывает. Армейское. Кричу во сне. А просыпаюсь, ничего не помню. Моя бывшая жена на меня за это голос повышала. Давно уже такого не было. Нервы, наверное. Ты иди.
Понимая, что эти события могут иметь отношение к моему расследованию, звонить я стал не на 02, а напрямую капитану Сане, как она сама однажды и просила. Радимова пообещала сразу же выслать наряд и расщедрилась – собралась приехать сама. Но уже через минуту перезвонила и сказала, что ей пришло срочное сообщение по другому делу, находящемуся в ее производстве. Поэтому ее планы изменились. Выехать ко мне она не сможет. Наряд прибудет из райотдела. Ей потом передадут материалы. Мол, она договорилась.
– Это ниндзя, – повторил я то, что уже говорил раньше. – В темно-коричневых кимоно, таких же, как у мальчишек.
– Не слишком ли их много развелось в нашем городе? – со вздохом проговорила Радимова. – Но ниндзя все равно проходят по твоей версии. Моей они только слегка касаются.
Я предполагал, что общение с ментами из райотдела может вызвать ненужные вопросы, на которые мне не хотелось бы отвечать прямо, поэтому настаивал на своем:
– Но твоя Надежда Ивановна Тропинина, насколько мне помнится, тоже из этого пресловутого клана наемных убийц ниндзя. Может, эти ребята что-то про нее знают? Вдруг она их и прислала, чтобы сначала со мной разобрались, потом с тобой? Гирька на цепи – это кистень. Он убивает человека в металлических доспехах, если, конечно, умело бить. От такого оружия защититься трудно. Мне пришлось бы, наверное, стрелять.
– Тим, я все понимаю и потому надеюсь только на тебя. – Капитан Саня говорила, как умоляла. – Но меня сейчас в областное управление вызвали. Срочно. Приказным порядком. Туда пришли какие-то важные материалы по старому делу, которое я уже собиралась закрывать. Я не умею раздваиваться. Ладно, давай так сделаем – дежурную бригаду я пришлю нашу, а райотдел сейчас предупрежу, дам отбой. Я понимаю, что тебе не хочется разносить молву по всему свету. Да и мне тоже. Я вернусь к себе и сама этих парней допрошу. Вечерняя тренировка не срывается?
– Срывается. Я сегодня иду в школу ниндзюцу к Илье Константиновичу. Думаю, что и сам немножко позанимаюсь. Значит, жду тебя завтра утром на пробежку.
– Буду обязательно, – твердо пообещала капитан Саня.
Но я уже был знаком с такой приметой, видимо, характерной для многих представителей племени ментов. Когда они что-то обещают твердо, то это дело, как правило, срывается.
Парни в масках «ночь» продолжали оживать. Они напоминали вытоптанные цветы на газоне, по которому взвод солдат пробежал, корчились в полулежачих позах, стандартных для людей, пропустивших хороший удар по печени. Я многократно это наблюдал, даже знал, как им легче прийти в себя, но оказать помощь или дать совет опытного человека не спешил.
Не слишком торопясь, я приготовил смартфон и шагнул к парням. Сначала я сфотографировал их в масках, но заставил поменять позу. Потом поочередно снял с каждого маску, которая на таких головах казалась дурацким колпаком. Ни один умный человек не надумает нападать на отставного офицера спецназа.
Они должны были предположить, что я вооружен, даже если не знали точно. Всегда следует считать, что противник подготовлен к драке ничуть не хуже тебя. Нельзя забивать себе мозги уверенностью в своих силах, если ты взял в руки нунчаки или кистень. Иначе всегда есть возможность нарваться на неприятность.
Так с парнями и произошло, хотя пистолет я не доставал. У меня просто не было необходимости его применять. Мне хватило и обломков посудного шкафа.
Я снял с них дурацкие колпаки и убедился в том, что оба – молодые парни. Но жалеть их и давать советы не стал, а только сфотографировал на мобильник. Сгодится для коллекции.
– Перед камерой рожи не корчить. Прямо смотреть! – строго предупредил я.
Один послушался, а второй так скривил физиономию, что я с трудом сдержал доброе, вполне справедливое желание приложиться к ней кулаком и осведомился:
– Тебе помочь сделать строгое лицо? Мне кто-то объяснял, что у испуганного человека оно всегда такое бывает.
Но парень оказался упрямым. Мне пришлось найти точку за его ключицей и нажать на нее указательным пальцем. Отсутствие ровного дыхания не помешало ему взвизгнуть, как недорезанному поросенку. Но выражение лица воина ночи после этого сразу исправилось, и снимок я сделал такой, что героя можно было узнать.
Звук полицейской сирены заставил их вздрогнуть и поднять головы. Один даже встать попытался, но я вежливым ударом башмаком сбоку под колено попросил его не суетиться под клиентом.
Машина прибыла. Это была пока еще не оперативная бригада, а простой наряд. Видимо, менты находились недалеко, и дежурный послал их на место происшествия, чтобы мне не долго пришлось исполнять роль тюремного вертухая.
– Обыщи их! – командирским тоном приказал я незнакомому сержанту.
Тот не усомнился в моем праве отдавать распоряжения, обшарил клиентов и выложил на капот своего «УАЗа» документы, телефоны, два ножа, пару кастетов и подсумки-чехлы с сякенами. Я стал рассматривать их и убедился в том, что они явно не из тех, которые могут иметь отношение к недавним убийствам.
В каждом подсумке было по три сякена, вырезанных из больших дисков циркулярной пилы. Поэтому для производства каждого броска требовалась рука великана. Но парни таковыми не являлись и владеть этим оружием явно не умели. К тому же заточка была выполнена безграмотно и неаккуратно, как говорится, левой ногой. Если преступник и бросал сякены в тела женщин, то явно не эти.
Но все же джентльменский набор был похожим на тот, которым пользовался убийца. Хотя у классического ниндзя должно быть, если мне память не изменяет, девять сякенов, а не три. Девять в Японии считается счастливым числом.
Кастеты оказались коваными, слегка тяжеловатыми, замедляющими скорость и тоже требующими крепкой руки для нанесения смертельного удара. А парни не производили впечатления людей мощных. Гибких и резких – возможно, хотя тоже сомнительно. Но не физически сильных.
Мои сомнения относительно их возможностей имели под собой веские, на мой взгляд, основания. Останки шкафа падали на них не особенно быстро. Даже в момент крика, обозначающего начало атаки, они могли среагировать, как сделал бы любой человек, обладающий хорошей реакцией, и хотя бы присесть, чтобы не получить удар в стоячем положении, когда сам скелет создает излишнюю жесткость.
Короче говоря, эти парни не внушали мне опасения. Я, скорее всего, справился бы с ними даже без применения пистолета. Они были элементарно не обучены и не подготовлены к рукопашному бою, тем более к схватке с хорошо подготовленным специалистом. Сами эти ребята, конечно, считали иначе. Но самолюбие уже сгубило многих до них. Так будет и после.
Наконец-то подъехала и оперативная бригада из городского отдела. Протокол они составляли в ментовской машине.
Первым показания давал я, написал заявление по факту нападения на меня, но после этого «Газель» не покинул и послушал начало допроса первого ниндзя. Меня заинтересовал ответ на стандартный вопрос, заданный при заполнении шапки протокола. Дознаватель спросил о месте работы. Парень, как оказалось, служил в охране областной администрации.
– А напарник? – спросил я, сразу вспомнив странный звонок из этой инстанции генеральному директору нашего детективно-правового агентства Пете Новикову.
– Насколько я знаю, временно не работает. Раньше тоже у нас был. Это все, что я могу вам сказать. Больше без адвоката говорить не буду.
– Предварительный допрос можно проводить без адвоката, – сказал дознаватель.
– Вы можете его проводить, а я – не отвечать на ваши вопросы.
Подошел второй дознаватель, опрашивавший моих соседей. Мол, что вы видели из окна? Едва ли не все нормальные люди не любят говорить об этом. Остальные сами выходят к полицейской машине и дают показания.
Он выглядел довольным.
– Видели два человека. Муж с женой. Со второго этажа. Мужик – тертый уголовник. Все рвался соседу помочь. – Последовал кивок в мою сторону. – Но у него условно-досрочное освобождение. Да и жена его не пустила.
– Так что, отвечать будешь? – спросил первый дознаватель неудачника-ниндзю.
– Только в присутствии адвоката.
– Закроем тебя до завтрашнего утра в «обезьянник». Тогда адвоката тебе назначат, потом и поговорим.
– У меня свой адвокат есть. Дайте мой телефон, я позвоню ему. Вы обязаны предоставить мне такую возможность. Иначе я могу обещать вам неприятности.
– Наглый мальчик попался, – заявил второй дознаватель и ткнул воина ночи кулаком в лоб. – Думает, что знает законы. Зубрил сегодня, из дома выходя.
Первый дознаватель был старше и мудрее, то есть осторожнее. Он вытащил телефон из пакета, куда были сложены все трофеи, захваченные у неудачников-ниндзя, и протянул его парню.
– Это не мой, – сказал тот требовательно.
Он получил второй аппарат, нашел в списке нужный номер, позвонил и поговорил с адвокатом так коротко, что даже я, неопытный в сыскных делах человек, сообразил, что тот знал, куда и для чего отправились неудачники-ниндзя.
– Можем ехать в горотдел. Адвокат скоро будет там, – сказал парень и вернул телефон дознавателю.
Тот хотел убрать аппарат в пакет. Но я перехватил его и набрал свой номер, а после первого же гудка нажал кнопку с красной трубкой, дал отбой. Не забыл я посмотреть и запомнить номер адвоката. Тоже может сгодиться. Потом я все так же молча положил этот телефон в пакет, вытащил второй и опять позвонил самому себе. Теперь оба номера были в памяти моего смартфона.
Дознаватели, как и сам задержанный, смотрели на мои манипуляции с непониманием и удивлением. Хотя дознавателям положено было бы знать, что такое биллинг, и уметь им пользоваться.