те! В вас должно прочно войти стремление преодолеть любые препятствия. Сначала мяч будет часто падать. Через неделю вы разучитесь ронять его, будете ощущать как свою руку. Да, еще один важный момент. Мяч желательно прижимать к себе с силой. – Я показал на себе, как надо это делать, прокатил мяч по другой руке до плеча, причем не только ладонью, но даже предплечьем и локтем.
Потом я сделал мячом пару кругов вокруг дельтовидной мышцы плеча, несколько раз прокатил по груди, по шее и перешел на спину. Там я вынужден был переменить руку и повторил все в обратном направлении.
– Если такое вам покажется сложным, начинайте катать мяч по столу, стене и только потом переходите к собственному телу. Это сложно. Конкретный ощутимый результат при часовых занятиях в день появится не раньше, чем через год, но обязательно даст о себе знать. У каждого из вас есть свободное время. Вот и катайте по себе мяч как можно чаще. Сидя перед телевизором, читая книгу. В любое время, понемногу, но чтобы в сумме это выливалось в час ежедневно. Тогда вы начнете ощущать и себя, и товарища, и противника. Более того, китайцы, основатели этой системы, утверждают, что через два-три года занятий некоторые из вас, не оборачиваясь, будут знать, что происходит у них за спиной. Далеко не все. Подавляющее большинство сможет только почувствовать опасность. Но и это очень полезно в нашей жизни, даже если вы и не солдаты спецназа. Потому я настоятельно рекомендую каждому из вас приобрести в спортивном магазине баскетбольный мяч и как минимум час в день посвящать этому занятию. Вместо баскетбольного можно использовать любой другой мяч. Лишь бы на нем были такие же пупырышки. В продаже есть мячи для тренировки собак. Там эти штучки большие. Это еще лучше.
– Тимофей Сергеевич, вы же ротой командовали. У вас было много таких мячей? А в других частях спецназа?.. – спросил Тропинин.
– Про другие бригады я говорить не буду. Не знаю. В каждой из них есть свои тонкости подготовки. У нас мячи были во всех ротах. В моей – по четыре-пять на каждый взвод. Пишет, например, солдат письмо, а свободной рукой мяч по столу катает. Над одним парнем, помнится, смеялись. Он даже в туалет ходил с таким мячом. Ржать перестали, когда этот чародей сумел почувствовать засаду. Он показал мне кусты, где был укрыт пулемет бандитов. Итак, баскетбольные мячи – это интуиция, чувство дистанции, понимание противника, осознание необходимости тех или иных своих действий. Что касается отработки удара, то для этого у меня рядом с ротной казармой было забетонировано в землю большое колесо от трактора. По нему били кувалдой. В последнее время даже двумя, но все равно очередь стояла. Еще мы в тренировках использовали набивные мячи. Разбивались на пары. Просто бросок двумя руками из-за головы. Как в футболе «аут» кидают. Напарник старается принять мяч на грудь, чтобы тело встряхивалось, привыкало к ударам, ухватить его руками. Потом следует бросок в обратную сторону. У кого нет пары, те могут бросать из-за головы подальше и посильнее, потом догонять и повторять. Можно использовать даже камни.
– А сякены? – спросил дзёнин, переглянувшись со своим тюнином.
Видимо, они разговаривали на эту тему, обсуждали мой бросок в прихожей квартиры Тропинина.
– Это сугубо индивидуальные занятия. Таковых много. Это сякены, нгивара, нунчаки, простые палки, малая саперная лопатка, стрелки дартс, кастеты и прочее, вплоть до метания авторучки. Кому что больше по руке.
При упоминании кастета тюнин Пирогов почему-то вдруг отвернулся и вздрогнул. Потом он посмотрел на одного из старших мальчиков.
Я тоже взглянул на него. Ему было, наверное, лет пятнадцать-шестнадцать. Лицо мальчика показалось мне знакомым, хотя раньше я его не знал. Точно определить, на кого именно он был похож, навскидку я не мог.
– Индивидуально заниматься я ни с кем не планирую, потому рассказывать об этом не буду. Упражнение с мячом всем понятно? – спросил я. – Кто попробует повторить? Вот вы, юноша, подойдите, если вам нетрудно. – Подозвал я, конечно, паренька, который меня заинтересовал.
Мальчишка шагнул ко мне.
– Как вас зовут?
– Вася.
– А вы себя ребеночком ощущаете? Имени отчества и фамилии у вас нет? Или стесняетесь своих предков?
– Нет, – твердо ответил паренек. – Василий Васильевич Котов. Я стесняюсь только тогда, когда меня дразнят котом Васькой. Только я уже почти всех отучил…
– Это хорошо. – Я понял, что передо мной сын начальника уголовного розыска города Василия Андреевича Котова.
Меня порадовало, что сын ходит в школу ниндзюцу, хочет стать сильным и, не прибегая к помощи отца, разобраться с оскорбителями. Он был похож на Василия Андреевича. Те же слегка тяжеловатые мохнатые брови, едва-едва не сросшиеся на переносице, нос-картошка и упрямый разрез тонкогубого рта.
– Повторите упражнение, Василий Васильевич.
Подросток сделал это достаточно уверенно, ни разу не уронив мяч.
– Молодец. У вас хорошо получается. Попросите отца, пусть купит вам баскетбольный мяч. Если Василий Андреевич не поймет, для чего это нужно, пусть у меня спросит, я объясню.
– Вы с ним знакомы? – спросил мальчишка.
– Да, можете вечером передать ему мой привет. Меня зовут Страхов Тимофей Сергеевич. Он поймет, о ком речь.
– Обязательно передам.
Ему очень польстило мое обращение на «вы». Мальчик старался держаться солидно, с достоинством.
– Илья Константинович, я закончил. Можете продолжать занятия, – сказал я Тропинину, который, по-моему, был очень доволен маленьким уроком, преподнесенным мною его помощнику.
Глава одиннадцатая
Взрослые ученики Тропинина, впечатленные моей победой, собрались вокруг меня и просили обучить их правильному нанесению ударов. Мне пришлось этим заняться. Хотя я сразу предупредил этих дядечек, что свою миссию распространяю только на сегодняшний вечер. Больше я, скорее всего, сюда не приду.
Задача моя была достаточно простой. Я сходил в раздевалку, принес свой смартфон, объяснил одному из очкариков, как производить видеосъемку.
Потом я пять раз подряд показал ученикам Тропинина так называемую технику волны. Суть ее заключается в переводе энергии с пальцев ноги, которые дают толчок движению, в кулак. Первая демонстрация была медленной, остальные я выполнял все быстрее.
Один из толстяков назвал мне свой электронный адрес, и я отправил на него эту запись. Дядя обещал размножить ее и раздать всем шестерым.
Потом они попросили меня так же записать действия по защите от ударов. Я это сделал. Здесь уже было проще, требовалась в основном демонстрация с минимумом объяснений.
Но кое-что я все же пояснил:
– Здесь очень важно не прерываться, сразу после защиты отвечать атакой, вслед за первым чувствительным ударом наносить все новые и новые. Со стороны это может показаться какой-то глупой сумбурной игрой. Только не тому бедняге, который пропускает атаки. У таких ударов мало зрелищности, но они имеют способность накапливаться в голове, как вода в бочке. Она обязательно хлынет через край вместе с сознанием.
Завершив показ, я предоставил дядечкам возможность заниматься самостоятельно. Потом оглядел строй и заметил, что один из мальчиков в одиночестве выполняет бой с тенью.
Я сразу обратил внимание на его передвижения. Мальчик делал опору полностью на обе стопы. Это, конечно, придает бойцу устойчивость, но лишает его возможности быстрого маневра.
Да и сама устойчивость в таком положении – это тоже понятие весьма и весьма относительное. Она помогает наносить удар, но не дает возможности держать его. Если ты пропустил хороший прямой в голову, то вся твоя устойчивость может раствориться. Привычка опираться на полную стопу лишает бойца той самой подвижности, при которой по нему гораздо труднее попасть.
Я подошел к мальчику, показал ему его ошибки.
– У тебя типичная стойка боксера, который делает ставку на один удар, – сказал я. – Обычно они проигрывают тем, кто быстрее и умнее их. Один удар ничего не может решить не только в боксе, но и в других единоборствах. Все они основаны на комплексном подходе, отработке самых разных вариантов схватки.
Рядом оказался тюнин Пирогов. К моему удивлению, он меня полностью поддержал, сначала показал, какую стойку держит сам, потом стал подправлять мальчика так, словно лепил скульптуру из глины.
Я обратил внимание на его руки. Вадим Александрович касался мальчишеского тела с нежностью, мягко. Он не зажимал, скажем, руку или ногу, выставляя ее так, как следовало, а проводил по ним пальцами почти с нежностью, легко подталкивал в нужное положение.
– Так? – спросил мальчик не своего тюнина, а меня.
Вадим Александрович, видимо, слегка обиделся и отступил на шаг.
Мне показалось, что мальчик сделал это преднамеренно. Ему не нравились движения и касания помощника учителя.
– Ты не исправил главное. По-прежнему стоишь на полной стопе, хотя должен на плоскости позади пальцев. Не на буграх, расположенных с двух сторон, а на ней. Будешь переобуваться, посмотри на ступню. За пальцами с двух сторон есть круглые подушки, а между ними – одна продолговатая, вытянутая поперек стопы. Кстати, в акупунктуре эта плоскость отвечает за легкие. При таком передвижении ты производишь массаж этой подушечки-плоскости, в результате сохранишь дыхание и увеличишь выносливость. Не случайно именно так передвигаются охотники и представители всех видов единоборств. Еще я не советовал бы тебе так тесно прижимать локти к телу. – Тут я глянул на Пирогова, который как раз и поставил руки мальчика так, как держал их сам. – Не напрягайся, бросай вперед расслабленную руку и только в самом завершении удара сжимай и доворачивай кулак. В идеале вот так. – Я показал, что кисть должна чуть-чуть сгибаться вовнутрь.
Так не делается в карате. Пирогов не показывал такого своим ученикам.
– Это сделает твой удар куда более жестким и сохранит саму кисть.
– Переучиваете, – не слишком радостно оценил мои советы Илья Константинович. – Ну-ну. Попытайтесь. Я сам, в принципе, считаю, что органичное сочетание различных стилей может только помочь бойцу. Вопрос в том, как выбрать лучшее. Не подскажете?