— Добро пожаловать на скачки Эстенции! — объявляет герольд. Он поворачивается кругом, чтобы каждый мог его видеть, и встает лицом к пустым королевским балконам. Низко кланяется, витиевато взмахнув рукой. — Да пройдут они в честь наших королевских величеств и процветания, что несут они Кенетре!
Ответ толпы на это удивляет меня — она не взрывается громом рукоплесканий и радостными криками. Слышны лишь несколько приглушенных возгласов: «Да здравствует король и королева!». В Далии люди жалуются на короля, здесь же они выказывают открытую неприязнь. Я представляю на троне Энцо — наследного принца и законного правителя. Он так естественно смотрелся бы на нем. Сколько присутствующих здесь зрителей ему верны? Сколько поддерживают Элиту?
На мгновение я позволяю себе представить на королевском балконе и себя. Я дрожу от одной мысли о возможности обладания такой властью.
Герольд возвращает внимание к толпе:
— Сегодня мы узнаем, кто из самых быстрых наездников Эстенции примет участие в летнем Турнире Штормов. Из каждого квартала города было выбрано по три наездника — всего двенадцать. Согласно традиции, трое лучших продолжат борьбу на Турнире. — Он расплывается в широкой улыбке, сверкая из-под блестящей полумаски белоснежными зубами, и театрально прикладывает к уху ладонь: — Так в каком же квартале лучшие наездники?
Вот теперь толпа взрывается, выкрикивая названия своих кварталов и неистово махая в воздухе яркими шелковыми платками.
— Я слышу Красный квартал! — поддразнивает герольд, вызывая этим новую волну радости от одних, в то время как другие протестующе кричат, чуть ли не срывая голос. — Подождите-ка… теперь я слышу Синий квартал. Однако Зеленый и Золотой кварталы осчастливили нас выводками прекрасных жеребцов-трехлеток. Так кто же это будет? — Он высокопарно взмахивает рукой. — Может, посмотрим на наших наездников?
Толпа ревет. Я цепенею. Турнир Штормов. О нем говорил Рафаэль. Это из-за него Элита здесь — это их миссия. Они хотят попасть на Турнир через эти скачки, скорее всего, чтобы убить короля прямо на глазах у всех. От шока у меня кружится голова. «А я предупредила Терена!».
Выезжают первые три жеребца. Жители Красного квартала оглаживают их по лоснящимся бокам и машут в воздухе платками. Наездники направляются сквозь толпу к месту скачек. Я отвлекаюсь от своих мыслей — мне стоит кинуть лишь один взгляд на жеребцов, чтобы понять, что в них течет та же превосходная кровь, что и в жеребцах, выводимых отцом. Это чистокровки из Солнечных земель, с красиво изогнутой шеей, трепещущими ноздрями и глазами, в которых всё еще горит дикий огонь — тот огонь, что мои лошади утратили. Они взмахивают украшенной красными лентами гривой, в то время как их наездники, с такими же лентами, приветствуют тех, кто их поддерживает.
Затем настает черед наездников Зеленого квартала и их жеребцов, идущих легкой рысцой. У меня перехватывает дыхание.
Один из наездников — Звездная воровка. Багровая метка на ее лице ничем не прикрыта и бросается в глаза.
— Леди Джемма из Дома Сальваторе верхом на великолепной жеребце Мастера Аквино — Кипсейке!
Герольд перечисляет их прошлые победы, но я его больше не слушаю. Посреди шумящей толпы я вдруг осознаю, что семья Джеммы, наверное, очень богата и могущественна, раз ей — мальфетто — позволено участвовать в состязаниях.
Нужно вернуться во дворец Фортуны до того, как кто-либо хватится меня. Но как отказаться от такого зрелища? Ноги словно прилипают к земле, а взгляд — к девушке, известной мне под именем Звездная воровка.
Появление Джеммы вызывает у толпы целую бурю чувств. Я слышу гневные возгласы: «Мальфетто!» и громкий гул неодобрения. Приглядевшись, замечаю людей, глумливо нарисовавших на своих лицах фальшивые багровые метки. Один из них даже бросает в Джемму гнилой фрукт.
— Мерзкое отродье! — кричит он, с перекошенным от гнева лицом.
Джемма не обращает на него внимания и едет на жеребце с высоко поднятой головой.
За первым оскорблением тут же следуют другие.
И так оскорбляют благородную леди? Меня охватывает резкий приступ злобы, и я прикусываю щеку изнутри, а потом пораженно вижу, что есть и те, кто громогласно защищает Джемму.
На самом деле полно людей машет знаменами в ее поддержку, большинство — из ее Зеленого квартала, но и из других кварталов тоже. У меня замирает сердце, и злость сменяется замешательством, а потом — возбуждением. Я с восторгом смотрю, как Джемма кивает поддерживающим ее людям. Никогда в жизни я такого не видела. В воздухе потрескивает напряжение между теми, кто за Джемму и кто против нее — первая искра возможной гражданской войны, — и я делаю глубокий вдох, словно пытаясь вобрать в себя его силу. «Не все ненавидят мальфетто», — как-то сказал мне Энцо. Я перевожу взгляд на Инквизиторов, готовых в любую секунду утихомирить толпу.
Джемма купается во всеобщем внимании. Перебросив темные волосы через плечо, она улыбается тем зрителям, которые что-то одобрительно кричат. Затем она одним плавным движением вскакивает на спину жеребца. Гибкая и изящная она некоторое время стоит так, довольно сложив руки на груди, затем машет рукой и возвращается в сидячее положение. Всё это время ее жеребец ведет себя идеально спокойно. Из всех наездников Джемма пока единственная мальфетто.
После этого друг за другом выезжают всадники из других кварталов, и все двенадцать выстраиваются в линию в конце площади. Народ оглушительно ревет. Джемма поглаживает шею своего жеребца, и тот в нетерпении перебирает копытами.
— Наездники, будьте готовы! — призывает герольд.
Толпа замирает, не желая пропустить ни секунды начала скачек.
Герольд поднимает ярко-желтую шелковую ленту с завернутым в нее для утяжеления камнем и бросает ее вверх.
— Вперед! — кричит он.
Лошади срываются с места. Толпа ревет.
Облако пыли покрывает огороженную площадь, когда всадники делают первый круг. Я прищуриваюсь, чтобы хоть что-то за ним разглядеть, и, наконец, различаю зеленый шелк одежды Джеммы. Она среди тех, что отстает, но ее лицо освещено широкой улыбкой.
Первый круг. Впереди всадник из Красного квартала, Джемма — девятая. Я молча поддерживаю ее.
Вокруг меня все орут, выкрикивая имена своих любимчиков. Этот хаос напоминает мне о дне моей казни, и внутри начинает собираться тьма. Рафаэль учил меня смотреть в пустоту, выискивая в воздухе энергетические нити.
Лошади поворачивают и проносятся мимо меня. Джемма запрокинув голову хохочет, темные волосы вуалью стелются за ее спиной. Я сосредоточенно смотрю в пространство между ней и другими наездниками. Краем глаза улавливаю мерцание. Однако оно исчезает при первой же попытке прямо взглянуть на него.
Лошади несутся по дороге, завершая второй круг. Остался последний. Джемма все еще девятая. Потом она внезапно приходит в движение — тянет своего жеребца за гриву, прижимается к его шее и шепчет что-то ему на ухо. В то же самое время по площади проходит порыв ветра. Шагающая по ветру. Должно быть, она наблюдает за скачками, заняв для этого удобное место.
Джемма делает рывок вперед. Она мчится очень быстро. Теперь она уже не девятая, а седьмая. Затем шестая. Пятая. Четвертая. Третья. Зрители с зелеными платками ликуют. Мое сердце бешено бьется в груди. При помощи Шагающей по ветру и своих способностей Джемма уже стала второй. Я задерживаю дыхание. «Сосредоточься», — говорю я себе, не отрывая взгляда от Джеммы.
На короткое мгновение я, кажется, вижу мерцающие в воздухе нити — тысячу различных оттенков, двигающиеся и переплетающиеся как на ткацком станке.
Всадники из Красного квартала — первый и третий — пытаются перекрыть Джемме путь, зажимая между собой. Но она рвется вперед, а их лошади испуганно взмахивают головами, когда под их копытами встает столбом пыль. Шагающая, вероятно, сбила их порывом ветра.
Осталась четверть круга. Внезапно жеребец Джеммы мощным рывком вырывается вперед — на первое место. Другие пытаются ее догнать, но уже слишком поздно. Она пересекает финишную черту. Герольд снова подбрасывает в воздух желтую ленту, и воздух прорезают восторженные крики. Зеленый квартал — море танцующих шелковых платков.
Она выиграла.
Я не могу сдержать улыбки облегчения, хоть и пытаюсь выглядеть подавленной, как остальной народ из Синего квартала, среди которого я нахожусь. С той информацией, что я дала Терену, всё что он теперь в состоянии сделать — отослать на Турнир больше Инквизиторов. Наверное, я всё же не нарушила планы Элиты.
Повсюду слышны освистывание, неодобрительные высказывания и яростные крики: «Дисквалифицируйте ее!» и «Мальфетто», обвинения в том, что она из Молодой Элиты. И всё же никто не осмеливается оспаривать ее победу. Мы все видели, как она выиграла заезд.
Герольд подходит к стоящей на спине жеребца и раскланивающейся Джемме и с церемониальным поклоном протягивает ей желтую ленту. Он делает это торжественно, но избегает смотреть Джемме в глаза, и тут же отдергивает свою руку, чтобы не запятнать ее прикосновением к мальфетто. Уголки губ Джеммы дрогнули, показывая, что ей не безразлично подобное отношение, но высоко подняв голову, она скрывает свои чувства за широкой улыбкой. Затем герольд проходит к другим наездникам и вручает каждому из них по зеленой ленте. Традиция тут та же, что и в Далии: проигравшие всадники должны в течение трех дней носить на руках повязки цвета квартала победителя, как соперники, умеющие благородно принимать поражения.
— Леди Джемма из Дома Сальваторе! — озвучивает герольд имя победительницы.
— Соблюдайте порядок! — призывают Инквизиторы, сдерживая людей перед огороженной территорией, но их мало кто слушает. Зеленый квартал стоит на ушах. Другие — возмущаются между собой.
Я начинаю проталкиваться сквозь толпу. Если скачки закончены, то я должна вернуться прежде, чем обнаружат, что я ушла.
— Порядок, я говорю! — рявкает Инквизитор.
Я замираю на месте. Все выходы с площади перекрывают Инквизиторы. Один из них отзывает герольда в сторону, говорит ему что-то, чего не слышит толпа, а затем, к моему удивлению, приказывает двум другим Инквизиторам снять Джемму с ее жеребца. Остальные наездники поспешно присоединяются к народу. Толпа затихает, когда еще один Инквизитор выезжает на коне на середину площади. Он поднимает руки, требуя тишины.