— Леди и джентльмены, — начинает он, — я поздравляю Зеленый квартал и их мальфетто с эффектной победой.
Джемма неловко переминается с ноги на ногу, стоя в одиночестве и теперь явно чувствуя себя неуютно под всеобщим вниманием.
Мне нужно выбираться отсюда. Сейчас же.
— Однако я принес новости из дворца. Его Величество приказал не допускать более мальфетто на Турнир Штормов.
Красный и Синий кварталы взрываются восторгом, в то время как Зеленый разражается гневными криками. Джемма напрягается.
Я тяжело сглатываю. Меня накрывает чувство вины. Это я натворила.
Герольд растерянно обменивается словами с Инквизиторами. Потом обходит всех наездников, забирает у них зеленые ленты и протягивает им взамен красные, признавая тем самым победителем того, кто пришел к финишу вторым. Зеленый квартал возмущенно ярится. Кто-то в толпе уже затеял драку.
Я смотрю на одинокую фигурку Джеммы, растерянную и беспомощную, и на секунду она напоминает мне о сестре. Инквизиторы держат ее на дорожке, в стороне от всех, словно боятся, что она придет в бешенство и устроит сцену. Герольд протягивает ей красную ленту. Я так сильно вцепляюсь пальцами в шелк своего платья, что, клянусь, ногти через ткань раздирают кожу на ладонях. В воздухе посверкивают нити энергии — отблески людской и моей растущей ярости. Кончики пальцев покалывает от возрастающей во мне силы. В толпе то и дело появляется и исчезает призрак моего отца. Он скользит между людьми, не отводя от меня глаз, усмехаясь.
Щеки Джеммы вспыхивают. Над площадью воцаряется тишина. Один из Инквизиторов повязывает красную ленту на ее правое предплечье. Джемма стоит, опустив глаза и прикусив губу. Обернув ленту три раза вокруг ее руки, Инквизитор так ожесточенно завязывает узел, что Джемма охает и морщится.
— Сэр Барра из Красного квартала! — объявляет герольд, и победитель вскидывает вверх руки.
Джемма не поднимает глаз.
«Уходи оттуда», — молча молю я ее, жалея, что она не может меня услышать. Площадь затягивает миллион энергетических нитей.
Кто-то из толпы вдруг бросает в голову Инквизитора камень.
Инквизитор успевает отбить его мечом, и тот, звякнув о металл, падает на землю, не причинив ему не малейшего вреда. Инквизитор обшаривает взглядом толпу, ища виновника, но видит лишь море потрясенных лиц, притихших и побледневших. Я напрягаюсь вместе со всеми. В Далии подобное карается смертью.
Инквизитор кивает своим соратникам, и Джемма протестующе вскрикивает, когда они заставляют ее встать на колени. У толпы вырывается вздох. Даже на лицах смутьянов, тех, кто ранее так свободно оскорблял Джемму, сейчас отражается неуверенность. К моему стыду вместо ужаса я ощущаю расцветающее в груди возбуждение, кончики пальцев вновь начинает покалывать. Тьма внутри меня — поднимающаяся буря, черная, как небеса над головой. Она наполняет все закоулки моего сознания, и от напряжения внутри меня натягиваются энергетические нити. Элита, должно быть, готова уже что-нибудь предпринять. Они же должны спасти Джемму? Да? Рафаэль сказал, что от страха Джемма теряет всю свою силу.
— Возможно, сегодняшним зрителям требуется жесткое напоминание о правилах поведения, — гневно выплевывает Инквизитор. Он прижимает лезвие меча к шее Джеммы, и на ее коже выступает кровь.
Где ты, Энцо?
Я не могу больше сдерживаться. Я должна что-то предпринять. Не задумываясь, я тянусь сознанием к нитям энергии внутри меня. Мне дается это легко и просто, и я ощущаю восторг. Тут всё пронизано напряжением, злостью, мерзкими, темными чувствами. В голове всплывают слова Рафаэля. Я сосредотачиваю свое внимание на определенных нитях и тяну за них, прекрасно зная, что хочу сделать. Нити упрямятся, не желая повиноваться, но я подчиняю их своей воле.
На крышах домов поднимаются силуэты-тени.
У меня на лбу выступают капельки пота, но я не позволяю себе потерять концентрацию. Я с трудом удерживаю нити — их так много! Сжав зубы, я заставляю силуэты сменить форму. И они впервые слушаются меня. Десятки их, приняв облик Элиты — темные капюшоны, серебристые маски, — приседают на крышах молчаливыми стражами, черными на фоне грозового неба. Я удерживаю их там, прерывисто дыша. Такое чувство, будто я часами бежала. Некоторые из силуэтов подрагивают, едва способные сохранять форму. «Держитесь». Тени обретают устойчивость. У меня дыхание перехватывает от их вида — настолько натуральными они кажутся.
Инквизиторы смотрят на крыши. От шеи Джеммы убирают меч.
— Элита! — восклицают несколько человек в толпе, указывая на мои иллюзии. — Они здесь!
Люди разражаются криками. Лошади испуганно пятятся. Джемма с широко распахнутыми глазами вскакивает на ноги и, воспользовавшись переполохом, скрывается в толпе. Тьма вихрится во мне, пьяня и дурманя, и я принимаю ее, позволяя заполнить меня изнутри как чернилами. Такая власть над всеми этими людьми! Это восхитительно.
Но я не в силах долго удерживать иллюзии. Силуэты рассеиваются, как только я отвожу их назад, пряча из вида. Вместе с остальными я принимаюсь отчаянно выбираться с площади. На смену внезапной браваде приходит злость на саму себя. Теперь Энцо точно узнает, что я здесь была… и может выяснить, для чего я на самом деле вышла на улицы города. Они могут обнаружить, что я встречалась с Тереном и что рассказала ему о них. Меня подташнивает. Нужно скорее вернуться во дворец.
Толпа пытается покинуть площадь. Инквизиторы перекрывают выходы, но нас слишком много, а их — недостаточно. Я держусь ближе к стенам зданий. Вокруг меня хаос из цветных одежд, лиц в масках и чужого страха. В воздухе мерцают нити энергии.
Затем вдруг грудь Инквизитора пронзает прилетевшая откуда-то стрела. Она с такой силой пробивает его, что опрокидывает с седла. Находившиеся рядом с ним люди крича разбегаются. За первой стрелой летит вторая и третья. Внимание Инквизиторов теперь занимают невидимые нападающие, и люди наконец прорываются через перегороженные ими участки и убегают прочь с площади. Я вижу кровь. Сердце гулко бьется в груди.
Здесь Элита.
Я вместе со всеми, спотыкаясь, оставляю площадь. За спиной слышны крики Инквизиторов, призывающих к порядку. Судя по звукам, они уже начали арестовывать разбегающийся народ. Я прибавляю ходу. По венам текут потоки неослабевающей энергии, подпитывая меня, хоть я и пытаюсь игнорировать наполняющую меня силу. Несмотря ни на что я ощущаю странный восторг.
Я создала весь этот хаос.
До дворца я добираюсь вся в поту, запыхавшись. Обогнув угол, оказываюсь у торцевой стены, выходящей на узкою улочку. Я забираюсь на нее по плющу и спрыгиваю с другой стороны. Падаю во дворе, поднимаюсь, отряхиваю с рук грязь и отворяю боковую калитку, ведущую внутрь. Наконец я достигаю тайной стены. Толкаю ее, вхожу и спешу в свою комнату. «Ну вот. Я успела вернуться раньше остальных». Я направляюсь к себе, но…
Кто-то уже ждет меня в коридоре. Энцо.
От неожиданности у меня екает сердце. Надежда на то, что мне удастся избежать гнева принца, тает при взгляде на его лицо. Его глаза пылают, красные вкрапления в них горят ярче обычного.
— Ты должна была оставаться здесь, — произносит он пугающе спокойным тоном. — Почему ты ушла?
К горлу подкатывает паника. Он знает.
Что-то движется за его спиной. Глянув поверх его плеча, я вижу Шагающую по ветру, без маски. Чуть дальше, скрестив руки на груди, прислонился к стене Паук. На его лице написано самодовольство. Он ждет не дождется, когда меня накажут.
— Смотрите-ка, — насмехается он, — овечка попала в беду.
Пытаясь не отвлекаться на него, я думаю, что ответить Энцо. Что угодно, лишь бы защитить себя.
— Я… я хотела помочь…
— Ты устроила бедлам, — прерывает меня Паук. — Ты хоть когда-нибудь задумывалась о том, что может случиться, потеряй ты контроль над своей силой?
— Я заступилась за Джемму, — внезапно злюсь я. — Я не собиралась оставаться в стороне и смотреть на то, как ее убивают.
Паук кривит губы.
— Может, пора научить твой прелестный ротик держать слова за зубами?
— Не зли меня, — ровно отвечаю я. — Если не хочешь пострадать. — Я даже не знаю, откуда взялись эти слова. Они срываются с губ прежде, чем я успеваю себя остановить.
Энцо качает головой, заставляя нас обоих замолчать.
— Данте, — говорит он, даже не бросив взгляда через плечо. У меня уходит целая секунда на того, чтобы осознать — принц открыл мне настоящее имя Паука. — Ты свободен.
Лицо парня выдает потрясение — то ли он не может поверить в то, что Энцо назвал его имя передо мной, то ли в то, что принц его отсылает, то ли в то и другое разом.
— Ты позволишь этой девчонке вести себя, как ей вздумается? — вскидывается он. — Из-за нее мог погибнуть кто-то из нас. Она могла провалить всю нашу миссию!
— Нашу миссию провалили Инквизиторы, — прерывает его Энцо. Он не сводит с меня глаз, и я ощущаю в сердце уже знакомый трепет. — Ты свободен. Не заставляй меня повторяться.
Данте еще мгновение мешкает, затем отрывается от стены.
— Я бы на твоем месте поостерегся, овечка, — бросает он, прежде чем уйти.
Поглядев ему вслед, Шагающая по ветру пожимает плечами и обводит меня подозрительным взглядом.
— Теперь что, Жнец? — спрашивает она. — Будем готовить новый план для Турнира?
— В этом нет нужды.
Она фыркает.
— Они дисквалифицировали Джемму. Она не сможет приблизиться к королю и королеве, если не будет участвовать в скачках.
Энцо смотрит на меня так пристально и напряженно, что мои щеки покрываются румянцем.
— Сможет, если изменить ей внешность.
Я моргаю. Голова идет кругом от того, что мне открывают. Сначала настоящее имя Паука. Теперь это. Принц что… доволен мной? Он готов посвятить меня в планы общества «Кинжала»? Если потренироваться, я смогу изменить облик Джеммы. Я могу изменить облик любого из них, чтобы они приняли участие в скачках.
Энцо подходит ко мне почти вплотную. Исходящий от него жар обжигает кожу сквозь ткань платья. Протянув руку, принц прикасается к застежке, скрепляющей плащ на моей шее. Металл раскаляется добела. Опустив взгляд, я вижу на плаще опаленные и разошедшиеся нити. У меня от страха сжимается горло.