— Тебе разве не нужно домой?
Медленно потягивая свой напиток, Хаммер сердито посмотрел на него.
— Ха… копание в твоей голове принесет мне гораздо больше удовольствия.
Он хлопнул Хаммера по плечу.
— Кроме того, тебе необходим кто-нибудь способный разогнать твою вечеринку для нытиков.
Хаммер поморщился.
— Не сдерживайся, Бек. Скажи мне, что ты действительно думаешь.
— Я пытаюсь. Вытащи свою голову из задницы, если только, конечно, тебе там не нравится запах. Как ты можешь ожидать от Лиама, что он возьмет на себя половину вины, если ты ни черта не говорил ему о смерти Джульетты?
— Она покончила собой, и он ни разу не спросил, почему. Какого дьявола?
— А как бы ты сам поступил на месте Лиама? Женщина, с которой ты находишься в открытых отношениях, кончает жизнь самоубийством, вследствие чего ее муж тебя игнорирует.
Осушив свой бокал, Хаммеру захотелось придушить Бека за такой чертовски неприятный вопрос.
— Я думаю…
Он вздохнул.
— Твою мать, если бы я был Лиамом, для меня это было бы сигналом держаться подальше. Он сказал, что просто не хотел вмешиваться, но я считаю, что он все-таки обвинял меня в случившемся.
— Но он не сказал тебе это напрямую?
— Нет.
— Получается это всего лишь твои предположения?
— Заткнись, Фрейд.
Он налил себе еще виски.
— Ты сосудистый хирург, а не психотерапевт.
Бек пожал плечами.
— Я почти девять недель изучал психологию. Поэтому, перед тобой, почти квалифицированный специалист.
— Тогда почему бы тебе не заняться исследованием своей собственной жизни? В ней тоже много дерьма.
— Неа. У меня конечно тоже полная жопа, но не такая, как у тебя.
Бек усмехнулся.
— Пошел ты знаешь куда!
— Ну а если серьезно, вместо того, чтобы сидеть здесь и надираться, как последняя свинья, тебе нужно пойти и извиниться перед Лиамом.
— Он ни черта не будет слушать меня, тем более, после того, как я сказал ему, что снова трахну Рейн, как только у меня появится такая возможность.
— Ты решил подлить масла в огонь, зачем? Разве он и без того не обжигал тебя?
Бек покачал головой.
— В тебе слишком много гордости Макен, и она кусает тебя за задницу.
— Это не первый раз.
— И, наверное, не последний.
Бек сделал паузу.
— Что привлекало вас обоих в Джульетте? Какой она была?
Хаммер сделал еще один большой глоток.
— Тихой. Невинной. Правильной. Она была настоящей леди. Единственным ее недостатком было то, что она старалась избегать конфликтов и откровенных разговоров.
— Не могу представить тебя с тихоней. Тебе нужна взрывоопасная девочка, постоянно бросающая вызов саба.
Он вскинул голову.
— Как Рейн.
Хаммер вздрогнул.
— Знаю. Ее нахальное поведение постоянно провоцирует меня отшлепать ее по заднице и затрахать до изнеможения. Она впиталась в мою кровь. Я не могу избавиться от мыслей о ней. Как бы я не старался.
— Плохо, что ты такой честный не с каждым.
— Ты, случаем, не забыл где дверь, ублюдок?
Хаммер кивнул в указанном направлении.
— Я не просил тебя о помощи. Не надо причислять меня к своим шлюхам.
— То есть ты собираешься вышвырнуть меня, как и Лиама? Поправка на ветер, дружок: я не играю в ваши игры. Мне насрать на то, что ты делаешь, ну, главное, только, чтобы ты улыбался раз в десять лет хотя бы. Нам не обязательно что-либо обсуждать. Мы можем просто прикончить эту бутылку, а свои проблемы ты будешь решать завтра. И, кстати, когда будешь этим заниматься, не забудь перестать обвинять Рейн в отсутствии желания общаться. Сам не лучше.
Да уж, Бек только что покопался в его голове и вытащил оттуда все дерьмо. Ну, разве не прикольно?
Хаммер допил остатки в своем стакане. Бек выхватил из его рук бокал.
— Ненавижу тебя.
Хаммер нахмурился, а его приятель рассмеялся.
— Круто! Значит, я все правильно делаю. Так что: поболтаем или напьемся?
— Поболтаем, — сдался он, качая головой.
— Рад слышать. А теперь расскажи-ка мне, как же Джульетта из примерной девочки переквалифицировалась в секс-рабыню для вас двоих?
— Я начал вытаскивать ее из ее зоны комфорта. От этого по моим венам будто циркулировала чистая сила вместо крови. Так я кормил своего зверя. Поэтому, я все давил и давил…
— Ну, это входит в обычные обязанности Дома.
— Да, но она практически никогда не пыталась сделать шаг навстречу. Однажды я пригласил присоединиться к нам одну Домину. Джульетта использовала свое стоп-слово. Поэтому, чтобы узнать, как ее завести, я привел ее в клуб. Единственное, на чем задержался ее взгляд был сет, который проводил Лиам. Увидев это, я сделал Лиаму предложение по поводу Джульетты. Он был полностью "за". Проклятье, хоть ему и было всего 21, он уже тогда имел четкое представление о том, что означает обмен властью.
— То есть он присоединился к вам?
— Сначала, только на одну ночь. Но мне понравилось. Я думал, ей тоже. Мне понравилось, что вместе с другим мужчиной мы смогли как следует оттрахать мою жену. И мне казалось, ей тоже хотелось временами быть "плохой девочкой", поэтому я предложил ему постоянные отношения. Но в какой-то момент я обнаружил, что она чувствует себя шлюхой, а не женой. Слишком поздно. Я перепутал ее молчание с подчинением.
— Разве ты не задал ей кучу вопросов, прежде чем сменить стиль вашей интимной жизни?
Хаммер склонил голову.
— Видимо, недостаточно. Я был опьянен собственной властью и не блистал качествами идеального господина.
— Вау. Это так не похоже на тебя. Реально, я и представить себе не могу, что ты не смог разговорить Джульетту. Ты же способен заговорить сабу до смерти.
— О, поверь мне, я пытался поговорить с Джульеттой. Каждый раз, когда я сажал ее перед собой и просил сказать мне, как она себя чувствует, она одаривала меня блеклой улыбкой, говорила, что любит, целовала до потери пульса и делала мне минет. Я купился на ее молчаливое согласие, думая, что она идеальная саба. Мне следовало копать глубже, но она просто не давала мне повода. Однако именно она преподала мне ценный урок в моей жизни. Вот поэтому я так настаиваю на общении с сабами.
— Хаммер, она не предоставляла тебе совершенно никакой возможности поработать над этим. Ты сделал все, что мог, имея при себе такой ограниченный круг сведений. В конце концов, в брак вступают двое. Она сделала свой выбор.
Он пожал плечами, но чувство вины так и осталось на месте. Вместо этого он, забрав свой стакан у Бека, наполнил его.
— Но моя работа в том и заключалась, что я должен был заботиться о ней в физическом, эмоциональном и ментальном планах. Я подвел ее.
— Что случилось потом?
— После ее смерти, я замкнулся в себе. Я был одинок и несчастен. Я не смог оставаться в Нью-Йорке. Слишком много воспоминаний. Слишком много боли. Я не знал, куда направить свой гнев, исключая, конечно, Лиама. Я не мог выплеснуть его на Джульетту. Ведь она стала жертвой моих желаний и моего эго.
— Погоди минутку. Она — не жертва. Она не говорила тебе о своих чувствах, она просто не дала тебе шанса. Она взяла всю власть себе. Ты же не можешь обижаться на нее за то, что она сама управляла своей жизнью?
— Блять. Я знаю, ты прав. Не перестаю удивляться тому, что, кажется, я никогда не знал ее. Я думал, что люблю ее, но как можно любить незнакомку?
— Не хочу говорить о ней плохо, но звучит так, будто она, пытаясь выйти из-за своей затянувшейся депрессии, чуток облажалась.
Сквозь смех, Хаммер поперхнулся.
— Может быть. Немного.
— Разве ты уже не достаточно выстрадал? Уверен, что у тебя нет наклонностей мазохиста?
— Размечтался.
Пожав плечами, Хаммер уставился на бокал с виски.
— Хорошая тактика. Подождать пока я напьюсь, чтобы разговорить.
— Эй, это сработало.
— Придурок.
— Для тебя, Мистер Придурок.
Он усмехнулся.
— Таким образом, ни у тебя, ни у Лиама, не было ни малейшего намека на то, что Джульетта была несчастна или задумывалась о самоубийстве? Или что она была беременна?
— Нет. И эта ошибка стоила мне очень дорого.
— Тогда это объясняет тот факт, что ты хранишь лекарства для Рейн у себя. И то, что ты следишь за ее циклом тоже. Мужик, я и представить себе не мог, что все было настолько плохо. Мне жаль.
В словах Бека прозвучали нотки сочувствия. Но Хаммер в нем не нуждался. Сейчас, ему хотелось лишь одного — уйти, потому как сожаление и стыд сжирали его изнутри.
— Не могу поверить, что в течение всех этих лет, ты держал это дерьмо в себе.
Бек выглядел таким же пораженным, как и Лиам до этого.
— Ага, вплоть до сегодняшнего дня так и было, ну, до тех пор, пока я не выплюнул все это Лиаму в лицо.
Воспоминание о том, каким шокированным был его старый друг, наполнило его вены вязкой черной горечью.
Глаза Бека расширились, словно на него нашло озарение.
— Ну, теперь я знаю, почему ты не говорил Рейн, что любишь ее. Все эти годы, ты хотел заявить на нее свои права, но…
— Я не достаточно хорош для нее, — перебил его Хаммер.
— Она заслуживает лучшего мужчину и Господина.
— Серьезно? Конечно, ведь всем издалека видать, как тебе хорошо без нее, — усмехнулся Бек.
— Я никогда не говорил этого.
— То есть все сабы, которых ты брал в постель… были заменителями Рейн?
Хаммер предупреждающе взглянул на Бека.
— Ты заступаешь за черту. Следи за языком.
— Нет, я не собираюсь ничего приукрашивать и молчать о том, что ты не хочешь слышать.
Правда.
— Они не были ее заменой. Они способны были справиться с тем, что мне нужно. Когда я груб и безжалостен, чувство вины в моей голове притупляется.
— Значит за ночь, проведенную с Рейн ты чувствовал себя виноватым?
Хватка Хаммера на стакане стала тверже.
— Я чувствовал покой.
— Тогда почему бы не…
— Я не заслуживаю этого! Ты не понимаешь что ли?! Я подвел Джульетту. И будь я проклят, если поведу Рейн.