Фаина проявила настойчивость, Ната не уступала. На шум в прихожую вышла Павла Леонтьевна. Она увидела перед собой возбужденную, раскрасневшуюся девицу, которая при ее появлении перестала спорить с Натой и замерла в непритворном восхищении. Будучи опытной актрисой, Вульф прекрасно умела отличать притворное восхищение от непритворного.
К неожиданным визитам экзальтированных поклонниц Павла Леонтьевна давно привыкла. У нее была выработана особая тактика для их приема. Выслушать восторги, сказать в ответ нечто приятное, "вспомнить", что она опаздывает на репетицию. Проще потратить десять-пятнадцать минут на беседу, нежели битый час на пререкания. Вульф пригласила посетительницу в гостиную. Та начала с того, что выразила Павле Леонтьевне свое восхищение, но затем сказала, что она тоже актриса, и попросила "послушать" ее, иначе говоря — дать оценку ее таланту.
К начинающим актрисам, обращавшимся к ней за помощью, Павла Вульф всегда относилась доброжелательно, с полным вниманием. Она помнила, как в свое время отнеслась к ней Вера Комиссаржевская, и считала, что таким образом отдает долг своей благодетельнице и покровительнице. Но при этом Павла Леонтьевна никогда не льстила. Если видела, что у девушки нет таланта, или хотя бы каких-то зачатков, которые можно развить, то говорила об этом прямо. Лучше узнать горькую правду в самом начале пути, когда есть много возможностей сменить поприще, чем убедиться в этом спустя много лет, когда жизнь или значительная ее часть, будет истрачена понапрасну. Это был единственно верный и гуманный подход.
У рыжеволосой девицы талант определенно имелся. Вульф оценила это, когда Фаина принялась рассказывать о себе. Рассказывала она живо, ярко, в лицах, правда речь ее порой резала слух Павлы Леонтьевны, никогда не употреблявшей "низких" слов. В эту категорию у нее входили бранные, простонародные и жаргонные слова. Вульф дала Фаине пьесу Эдварда Шелдона "Роман" и попросила выбрать что-то для прочтения из роли певицы Маргариты Каваллини. На подготовку Фаина получила неделю…
С этой встречи для Фаины Раневской началась новая жизнь.
Глава восьмаяОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ИТАЛЬЯНКА МАРГАРИТА КАВАЛЛИНИ
"И, низко рея на руле
Касаткой об одном крыле,
Ты так! — ты лучше всех ролей
Играла эту роль!"
После двух с лишним лет своего пребывания на сцене Фаина уже не считала себя начинающей актрисой. Но и настоящей, как бы сейчас сказали, "крепкой профессионалкой" она себя тоже не считала. И опыт не такой уж большой, и учиться ей было не у кого. Фаина мечтала играть в сильной труппе, такой, например, как труппа малаховского Летнего театра. Она отчаянно (да-да, отчаянно) нуждалась в наставниках, которые помогли бы раскрыться ее таланту. На встречу с Павлой Вульф Фаина возлагала огромные надежды. Во-первых, Павла Леонтьевна была ее кумиром, замечательной актрисой, могущей дать много ценных советов. Во-вторых, у мыкавшейся без работы Фаины появлялся шанс попасть в труппу Зарайской, попасть на хорошее "хлебное" место в хорошую труппу. Кроме Павлы Вульф там служили такие звезды провинциальной антрепризы, как Софья Милич, Людвиг Людвигов, Ирина Славатинская, Сергей Лидин, Надежда Райская-Доре. Ныне их имена забыты, но когда-то они были на слуху. Например, в 1904 году, когда Софья Милич сыграла Шарлотту Ивановну в "Вишневом саде", поставленном харьковской антрепризой Александры Дюковой (то была премьера чеховской пьесы, показанная одновременно с Московским Художественным театром), театральные критики писали, что Шарлотта Ивановна затмевает Раневскую, которую играла известная актриса Вера Ильнарская.
Выбор пьесы (и роли) для Фаины был далеко не случайным. Вульф сознательно остановила свой выбор на "Романе", который готовила к постановке труппа, собранная антрепренером Владимиром Ермоловым-Бороздиным для летних гастролей в Крыму. Павла Вульф входила в эту труппу, потому что летом антреприза Зарайской не работала. В случае успешного прохождения испытания Фаина Раневская могла бы рассчитывать на место в труппе. В разговоре с Павлой Леонтьевной Фаина упомянула о том, что в настоящее время она не имеет работы. Вульф поняла намек, который был высказан довольно прозрачно. Ей понравилось поведение Фаины, понравилось, что та держалась с достоинством и ничего не клянчила, а просто просила оценить ее творческий потенциал.
"Роман"… С весьма популярной в начале двадцатого века пьесой Эдварда Шелдона "Роман" (о причинах такой популярности будет сказано чуть позже) в наше время ознакомиться затруднительно. Разве что прочесть ее на английском. Пьеса не издавалась на русском языке после 1917 года. Но желающие узнать о ней больше могут посмотреть одноименный голливудский фильм, снятый в 1930 году. Маргариту Каваллини в нем играет двадцатипятилетняя Грета Гарбо, тоже весьма талантливая актриса. В чем-то они с Фаиной Раневской даже схожи. Обе они шли к успеху, продираясь через тернии. Каждая через свои.
Маргарита Каваллини — двадцатишестилетняя итальянская певица, которую автор характеризует, как очаровательную жгучую брюнетку южного типа, одетую шикарно, но элегантно. Образ дополняет обилие драгоценностей и большое декольте. Может показаться, что героиня обычная кокетка, которую нетрудно представить на сцене, но на самом деле это не так. Образ Каваллини достаточно глубок. Можно сказать, что он невероятно глубок для романтической пьесы, которой, вне всякого сомнения, далеко до "Вишневого сада" или "Грозы".
Сюжет "Романа" довольно прост. Очаровательная итальянская певица приезжает на гастроли в Нью-Йорк, где в нее, что называется "с первого взгляда", влюбляется молодой мужчина из общества. Собравшись жениться, он узнает, что у его невесты было довольно бурное прошлое. Свадьба отменяется, опозоренная певица возвращается в Италию, понимая, что из-за громкого скандала ей придется проститься со сценой…
Можно предположить, что Павла Вульф попросила Фаину поработать именно с ролью Маргариты Каваллини не с определенным умыслом. Она явно хотела оценить Фаинино умение видеть суть образа. Недостаточно проницательная, малоопытная или бесталанная актриса пошла бы по легкому пути (отсутствие таланта побуждает всегда выбирать легкие пути) и сыграла бы влюбленную кокетку. Роль Маргариты Каваллини из тех ролей, которые имеют двойное дно. Как, например, роль Ларисы в "Бесприданнице" или Шарлоты Ивановны в "Вишневом саде".
Фаину роль увлекла. Она сразу же ухватила суть и начала репетировать. Желая лучше показать итальянскую певицу в Нью-Йорке, в чуждой ей англоязычной среде, Фаина разыскала едва ли не единственного в Ростове итальянца, которым оказался некий булочник-кондитер, и взяла у него несколько уроков итальянского языка. Пускай Маргарита была неаполитанкой, а булочник оказался генуэзцем — это не столь важно. Главное, что он был итальянцем. Попутно Фаина переняла у него мимику и жесты, разучила несколько итальянских песенок, а также расспросила про итальянские обычаи. Далеко не каждая актриса стала бы интересоваться итальянскими обычаями, посчитав, что для образа будет достаточно словечек и жестов. Но Фаине нужно было узнать об итальянцах как можно больше. Как можно вжиться в образ итальянки, не имея представления об обычаях и традициях? С деньгами у Фаины в ту пору было плохо. Чтобы заплатить своему итальянскому учителю, ей пришлось экономить на обедах. От этого Фаина, и без того бывшая худенькой, похудела еще больше. Она радовалась этому обстоятельству, потому что считала, будто худоба придает ей изящества.
Фаине показалось, что из всех виденных ею актрис лучшей Маргаритой Каваллини была бы Мария Андреева. Когда-то Андреева блистала в Московском Художественном театре, но затем на семь лет оставила сцену. Причиной тому был роман с Максимом Горьким, с которым Андреева уехала за границу. Из-за своих контактов с большевиками по возвращении в Россию Андреева попала под гласный надзор полиции и не получила разрешения выступать в Москве. Она попробовала примкнуть к гастрольной труппе Художественного театра, но не смогла там закрепиться. Столь длительная оторванность от сцены не могла не сказаться на игре Андреевой. Она стала выступать в провинциальных антрепризах. Фаина познакомилась с ней в Харькове, где они некоторое время вместе выступали в антрепризе Синельникова. Поначалу Фаина смотрела на Андрееву с благоговением — бывшая звезда Художественного театра, любимая женщина Максима Горького! — но это благоговение быстро улетучилось. Жизнь, полная множества потрясений, сделала и без того не самый мягкий характер Марии Андреевой откровенно неприятным. Андреева держалась надменно, сухо. Она любила отпускать хлесткие, язвительные замечания, которые больно ранили таких впечатлительных особ, как Фаина. Да и талант Андреевой к 1916 году уже увял. Но Андреева несколько лет прожила в Италии, иногда в ее речи проскальзывали итальянские словечки, сама она была жгучей брюнеткой южного типа, когда волновалась — жестикулировала… Словом, была похожа на итальянку. Поэтому в начале работы над ролью Маргариты Каваллини Фаина подражала Марии Андреевой. Кстати, Андреевой тоже довелось сыграть Маргариту и, несмотря на то, что она в то время была едва ли не вдвое старше своей героини, Андреева справилась с этой задачей хорошо.
Накануне революции пьеса "Роман" была очень популярной в России. Способствовал тому пикантный шлейф светской сплетни, тянувшийся за ней. Все знали, что у Маргариты Каваллини есть прототип — итальянская оперная певица Лина Кавальери, благодаря своей исключительной красоте более прославившаяся как фотомодель, а не как певица. Кавальери называли самой красивой женщиной в мире, открытки с ее изображениями печатались огромными тиражами. Лина Кавальери много выступала в России. Довольно длительное время она состояла в связи с князем Александром Владимировичем Барятинским, представителем одного из самых знатных родов империи, берущего начало от легендарного Рюрика, существование которого нынче оспаривается историками. Барятинский тратил на Лину огромные средства, хотел жениться на ней, но не получил на это дозволения императора Николая Второго. Роман с Барятинским поспособствовал росту популярности Лины Кавальери в России. На ее выступления ходили не ради того, чтобы насладиться пением (сопрано у Кавальери было небогатое), а для того, чтобы посмотреть на пассию князя Барятинского. Без высочайшего дозволения князь жениться не рискнул. Подобный шаг означал немедленную отставку и изгнание из света (вспомним, что статус у актеров и певцов тогда был невысоким). Служба и светское общество оказались князю дороже Лины. Вдобавок отец пригрозил в случае женитьбы лишить непокорного сына наследства. Родители Барятинского с трудом пережили женитьбу своего младшего сына Владимира на актрисе Лидии Яворской. Повторный скандал подобного рода окончательно бы уничтожил репутацию семьи. Расставшись с Линой, Александр Барятинский утешился женитьбой на другой красавице — светлейшей княжне Екатерине Александровне Юрьевской, которая была дочерью императора Александра Второго и княжны Долгоруковой.