Зрители со смеху валились на пол. Валились в прямом смысле слова.
Уже упоминавшийся выше писатель и драматург Виктор Ардов, смотревший "Шторм" в Театре имени Моссовета, говорил, что вся пьеса производит впечатление скучной, нарисованной тушью, картины, в которой настоящей живописью является одна только роль Маньки в исполнении Фаины Раневской. Ардов сравнивал Раневскую с Екатериной Гельцер — обе они настолько талантливы и уверены в своем обаянии, что могут позволить себе пренебрегать условностями и ухищрениями, при помощи которых другие актрисы пытаются завоевать себе поклонников.
Раневская в роли Маньки-спекулянтки была настолько яркой, что главный режиссер Театра имени Моссовета Юрий Завадский убрал Маньку из спектакля, мотивируя свое решение тем, что Раневская играет свою роль слишком хорошо, затмевая тем самым игру остальных актеров, и что образ Маньки не соответствует духу пьесы. Раневская горько шутила: "Что великого сделал Завадский в искусстве? Выгнал меня из "Шторма"".
Для Павлы Леонтьевны Архангельск был особым городом, ведь здесь провел два года ее недавно скончавшийся учитель Владимир Давыдов. Она пыталась отыскать тех, кто знал Владимира Николаевича, потому что у нее вдруг появилась мысль написать о нем книгу, но почти никого не смогла найти. Многие архангелогородцы покинули родные места, кто по своей воле, а кто не по своей, а у тех, кто остался, давнишние гастроли петербургской труппы вытеснили из памяти другие, более важные события. Позже Павла Леонтьевна отказалась от своего намерения, посчитав, что у нее не хватит способностей для того, чтобы написать достойную книгу о такой выдающейся личности, как Давыдов. Но в своих воспоминаниях она выделила ему отдельную главу и по воспоминаниям этим можно судить о том, что если бы Павла Леонтьевна все-таки написала книгу о своем учителе, то эта книга получилась бы интересной.
Глава восемнадцатаяСМОЛЕНСК
"Будет и мой черед —
Чую размах крыла.
Так — но куда уйдет
Мысли живой стрела?"
Рассказ о Смоленске хочется начать с пьесы Константина Тренева "Любовь Яровая", хоть это и нарушает хронологический порядок, поскольку она была поставлена в сезоне 1927/28 года. Но то была самая важная работа, самая большая удача обоих сезонов в Смоленске.
Чеховское время, время мятущихся интеллигентов, прошло, и казалось, что прошло безвозвратно. Слово переиначили, заменив "и" на "а" и "е" на "и", придали ему ругательный, уничижительный смысл — "антиллигент". Настало время новых героев — деятельных, уверенных в своей правоте борцов за правое дело. Старые герои пели "Не пробуждай, не пробуждай моих безумств и исступлений…", а новые: "На бой кровавый, святой и правый, марш, марш вперед, рабочий народ!". Почувствуйте разницу.
"Что касается интеллигентов, то хватит их раздувать до таких неслыханных размеров, как это было до сих пор, — писал критик Юзовский. — Это раздувание тоже есть неизжитая интеллигентщина. Да и понятие "интеллигент", как оно существовало несколько лет назад, сейчас далеко не такое. Интеллигент часто забывает, что он "интеллигент"… Из-за внимания к старому интеллигенту остаются за бортом те герои, которые имеют преимущественное право на то, чтобы их показали: рабочие, колхозники, командиры. Они не только работают, колхозничают, командуют. Они думают, создают, практически решают по-новому "вечные проблемы" старого мира"[38].
Революцию Тренев встретил в Крыму, Гражданскую войну провел там же и действие в "Любови Яровой" тоже происходит в Крыму.
Небольшой город. Белые выбивают красных. Комиссар Вихорь, в котором учительница Любовь Яровая узнает своего мужа, Михаила Ярового, которого считала погибшим в Первую мировую войну, оказывается белогвардейским поручиком. Любовь — член красного подполья. Она пытается "образумить" своего мужа, который когда-то тоже верил в идеалы революции. "Образумить" не получается. Когда в город входят красные, поручик Яровой пытается спрятаться, но жена не раздумывая выдает его. Ярового расстреливают.
Финал пьесы драматичен и в то же время бодр:
"Любовь отворачивается от Ярового.
Его уводят.
Любовь (посмотрела вслед и со стоном закрыла глаза. После долгого молчания, Кошкину). Товарищ Рома", оружие из-под дров выдано сегодня кому следует.
Кошкин (жмет ей руку). Спасибо, я всегда считал вас верным товарищем.
Любовь. Нет, я только с нынешнего дня верный товарищ.
Приближается музыка.
Швандя высоко вверху закрепляет красное знамя.
Кошкин. Крепи, Швандя!
Швандя. Креплю! В мировом масштабе!
Занавес".
Оцените последнюю реплику Любови: "Нет, я только с нынешнего дня верный товарищ".
При всей своей идейности пьеса "Любовь Яровая" — хорошая пьеса. Добротно свинченный сюжет, в нужной дозе приправленный мелодраматичностью, ярко выписанные герои, знакомая многим зрителям не понаслышке проблема. Революция и Гражданская война прошлись беспощадным лезвием по многим семьям, отрезая родных людей и делая их врагами. Ну а друзья-приятели "по ту сторону" были почти у каждого.
Не будет преувеличением причислить пьесу Тренева к шедеврам советской драматургии. Несчетное количество постановок, неизменно осыпаемых наградным дождем (так, например, Павла Вульф, сыграв роль Любови Яровой, получила звание заслуженной артистки РСФСР), две экранизации. Первая экранизация в 1953 году была записью спектакля Ленинградского Большого драматического театра имени Горького. Вторая, в 1970-м, "полноценная" экранизация режиссера Владимира Фетина с блистательными актерами. Оцените состав: Людмила Чурсина, Василий Лановой, Василий Шукшин, Кирилл Лавров, Руфина Нифонтова, Анатолий Папанов, Владимир Кенигсон, Алексей Грибов, Инна Макарова, Игорь Дмитриев, Борис Новиков… От двадцатых годов до семидесятых — полвека. Плохая пьеса столько не проживет.
В 1927 году, к десятилетию Октябрьской революции, пьесу Тренева ставили повсеместно. "Во всех городах СССР театральная жизнь проходила под знаком "Любови Яровой"[39], — на театральном языке "Любовь Яровая" "делала" сезоны", — писала в своих мемуарах Павла Вульф. Она, как уже было сказано, сыграла в пьесе главную роль. Фаине режиссер Лев Изольдов дал роль горничной Дуньки, предпочитавшую спекуляцию честному труду…
Хочется сказать несколько слов о Смоленском драматическом театре и режиссере Изольдове. После революции в Смоленске появилось несколько театров — Первый Художественный передвижной театр Западной области, Театр миниатюр, Вольный пролетарский театр, Театр революционной сатиры, Драматическая труппа Политуправления Западного фронта, — но только один театр, Смоленский драматический, открытый в 1919 году, выдержал испытание временем. Правда очень скоро, в 1924 году, театр чуть было не погиб, когда из ведения губернского отдела народного образования перешел в отдел коммунального хозяйства. Новое начальство интересовала только прибыль. Театр перевели на хозрасчет и велели ставить по две премьеры в неделю — по вторникам и пятницам. При таких темпах ни о какой серьезной творческой работе не могло быть и речи. Такие пьесы, как "Маскарад" Лермонтова, "Плоды просвещения" Толстого или "Овод" Войнич, быстро исчезли из репертуара. На их место пришли пошлые пьесы, рассчитанные на самого невзыскательного зрителя. Театр начал стремительно деградировать, хотя поначалу прибыль приносил исправно. Но очень скоро все мало-мальски талантливые актеры покинули труппу. Качество постановок стало настолько скверным, что к 1926 году смоляне совсем перестали ходить в театр.
Театр нужно было спасать. Срочно. В октябре 1926 года театр передали недавно созданному Управлению зрелищными предприятиями. Художественным руководителем был назначен Лев Изольдов, опытный артист и режиссер. Он спас театр, спас в полном смысле этого слова. Подобрал крепкий актерский коллектив, в который вошли Павла Вульф и Фаина Раневская, сократил в разы число постановок в сезоне, компенсируя уменьшение их количества повышением качества, пересмотрел репертуар. При Изольдове в театре преимущественно ставили современные советские пьесы, разбавляя их классикой. Большое внимание Изольдов уделял оформлению спектаклей. При нем декорации начали готовиться к каждому спектаклю. Прежде в театре был универсальный набор на все случаи: "гостиная", она же "будуар", это смотря как мебель расставить, "кабинет", "изба", "трактир" и еще пара-тройка "помещений". Изольдов эту порочную практику пресек.
Фаине было очень приятно играть у Изольдова. Кроме таланта и спокойного дружелюбного характера режиссера ей, как характерной актрисе, игравшей роли второго плана, импонировало и то, что в своих постановках он делал акцент не на актеров, игравших главные роли, а на весь состав в целом.
Первой работой Изольдова на смоленской сцене стал спектакль "Предательство Дегаева" по пьесе Василия Шкваркина "В глухое царствование". Сергей Дегаев был народовольцем, участвовал в подготовке покушения на Александра Второго. В 1883 году был завербован инспектором Петербургского охранного отделения подполковником Георгием Судейкиным. Судейкин не просто завербовал Дегаева в провокаторы. У жандармского подполковника имелся поистине наполеоновский план. Он хотел стать тайным правителем империи — с помощью террора держать в повиновении правящие круги, а с помощью охранки контролировать революционеров. Дегаеву Судейкин предложил роль своего "соправителя". Устоять против столь заманчивого предложения было невозможно. Дегаев выдал военную организацию "Народная воля", несколько подпольных типографий и многих народовольцев, среди которых была и знаменитая террористка Вера Фигнер. Когда предательство раскрылось, народовольцы предложили Дегаеву убить Судейкина в обмен на свою жизнь. Дегаев согласился, с помощью двух народовольцев убил Судейкина и уехал в Соединенные Штаты, где под чужим именем преподавал математику. Умер он в 1920 году.