Ученые пытались реконструировать стадии развития этого культурного и образовательного центра[330]. Было высказано мнение, что избранные сыновья македонской знати начинали программу обучения в возрасте 14 или 15 лет. В течение четырех лет они были пажами, причем последний год предполагал службу при царе[331]. В 18 лет они становились эфебами, продолжали обучение еще два года и составляли пешую царскую гвардию для торжественных случаев. По достижении 20 лет юношей зачисляли в войско. Это происходило на весенний праздник Ксандика: они приносили клятвы верности, а позже вступали в ряды кавалерии Спутников или другие престижные подразделения. Успех программы был таков, что один из античных авторов заметил: «Никогда прежде ни Македония, ни любая другая нация не получала столь богатого урожая блестящих мужей»[332].
Размер комплекса в Миезе косвенно указывает на число мальчиков, участвовавших в программе Филиппа. Большинство археологических памятников после изучения засыпали для защиты от разрушения, но, прогуливаясь по территории, можно оценить его огромный масштаб. Каждый из 11 пиршественных залов, обнаруженных на настоящее время, мог вместить семь лож, на каждом обычно размещались по два человека. Простая арифметика показывает, что мест хватило бы для более чем 150 человек. Это число согласуется с древними источниками, которые сообщают, что в каждой группе одногодок было по 50 мальчиков, причем старшие мальчики уже были включены в царскую свиту[333]. У нас нет свидетельств, что Александр обучался в рамках этой программы, однако представляется весьма вероятным, что он все же в ней участвовал (в эллинистический период царские дети обязательно служили пажами[334]). Однако, будучи самым одаренным из сыновей Филиппа, он быстро прошел через систему, заняв первую ответственную должность в 16 лет. Таким образом, прежние представления об идиллической юности, проведенной под руководством Аристотеля и исключительно в окружении близких друзей, уступают место гораздо более детализированной картине: около 150 мальчиков тренируются вместе с Александром в школе под присмотром многочисленного персонала, включавшего учителей, поваров, конюхов и прислугу. Присутствие Аристотеля при македонском дворе долгое время затмевало ту физическую подготовку, которую проходил Александр: обучение верховой езде, тренировку тела и приобретение прочих навыков, необходимых для воина. За эту часть воспитания царевича с самого детства отвечал Леонид, сторонник длительных пеших походов и скудного пайка. Подобная практика продолжалась и в Миезе.
В последние годы изучение гимнасиев и их роли в македонском обществе значительно продвинулось[335]. Исключительно ценными для понимания организации гимнасиев стали две надписи: так называемый закон Верии (или Береи) о гимнасиях и закон Амфиполя об эфебах. Оба относятся к позднему Македонскому царству и связаны с указами, изданными предпоследним македонским царем Филиппом V[336]. Во время своего правления (221–179 годы до н. э.) он столкнулся с растущей римской экспансией в Грецию и на Балканы. Филипп V использовал гимнасии на низовом уровне для набора и обучения нового поколения воинов.
Законы невероятно подробны и описывают разные возрастные группы гимнасия: пейдесы (14/15–18 лет), эфебы (18–20 лет) и неански (20–30 лет). Гимнасии предстают строго регламентированными заведениями; ни рабам, ни пьяницам, ни людям вульгарных промыслов не разрешалось туда входить. Запрещалось тренироваться в другом центре, и в течение года проводились три проверки успеваемости каждого обучающегося. Мастер гимнасия (гимнасиарх) полностью контролировал происходящее в нем и имел право штрафовать и даже наказывать тех, кто нарушал правила. Самой важной датой в календаре была Гермейя, или праздник Гермеса – бога, который наряду с Гераклом покровительствовал гимнасиям. Призы вручались за дисциплину, трудолюбие, хорошую физическую подготовку и победы в пешем и факельном забегах. К сожалению, часть надписи из Верии, посвященная обучению пейдесов, не сохранилась, хотя метание копья и стрельба из лука упоминаются как ежедневные упражнения для старшей группы эфебов. Закон Амфиполя содержит более подробную информацию. В нем излагается программа для эфебов, которая, возможно, схожа с программой пейдесов. Занятия проходили два раза в день, в период от восхода до заката, с перерывом на обед, под контролем специального персонала и под присмотром мастера гимнасия. Утром учеников вывозили за город, чтобы они упражнялись в верховой езде, стрельбе из лука, метании копья и камней пращой. Днем мальчики возвращались в спортзал, чтобы отрабатывать те же упражнения, за исключением верховой езды. Никаких занятий науками не упоминается. К этому времени македонское образование стало чисто милитаристским и предназначалось для быстрой подготовки бойцов, защищавших города и все царство.
Специалисты, изучавшие эти тексты, обратили внимание на сходство между законами и описаниями учебного процесса – как реального, так и идеализированного, известного по трудам Ксенофонта, Платона и Аристотеля[337]. Судя по всему, Филипп V опирался на опыт прошлого при построении собственной политики. Он почитал своих предшественников на македонском престоле и как-то раз попросил принести ему для личного чтения особую рукопись «Истории Филиппа II Македонского» Феопомпа[338]. Соблазнительно было бы предположить, что эти эпиграфические надписи на стелах являются далеким эхом системы, существовавшей в середине IV века до н. э., что находит некоторое подтверждение в отсылках к жесткому милитаристскому воспитанию Александра. «Повсеместно признано, что с детства он хорошо подготовлен и обучался военному искусству»[339], – писал Полибий, греческий историк II века до н. э.
В подростковом возрасте мальчики, должно быть, получали определенные знания о тактике и истории войн. В IV веке до н. э. широко распространялись литературные сборники, полные примеров полководческого искусства, а также специальные руководства по военному делу, в которых рассказывалось, например, о выживании города в осаде и управлению казной в период войны[340]. Не менее важны были групповые схватки и учебные сражения – практика, засвидетельствованная как в Спарте, так и на Крите, – а также игры с мячом, такие как эпискирос, где две противоборствующие команды из 12–14 игроков пытались перебросить мяч через линию ворот противника, – идеальная тренировка слаженности действий небольшого отряда. Поздние историки упоминают, что Александр был азартным игроком в мяч[341]. Мальчикам давали возможность добиться личного успеха и выделиться среди сверстников на соревнованиях по легкой атлетике, а также на таких фестивалях, как Гермейя и Олимпийские игры в Дионе. Найденные археологами надписи, датируемые IV веком до н. э., свидетельствуют о важности пеших и конных забегов в Македонии, которые, вероятно, знаменовали собой переход от одной возрастной группы в другую. Состязания составляли один из многочисленных обрядов перехода к взрослению[342].
У Аргеадов участие в Панэллинских играх было традицией. Первым там выступил Александр I, поскольку сумел доказать судьям свое греческое происхождение, поведав историю Пердикки I и его генеалогию от Темена из Аргоса. Геродот пишет, что Александр I стал победителем в пешем забеге[343]. Архелай и Филипп также участвовали со своими лошадьми в конных состязаниях, выиграв несколько скачек. Но сын Филиппа, Александр, хоть и считался быстрым бегуном, не хотел участвовать в Играх. Позже он отклонил приглашение, сказав, что его соперниками могут быть только цари, в противном случае соревнование будет нечестным, «потому что его победа была бы победой над простолюдинами, а его проигрыш – поражением царя»[344].
Его нежелание участвовать или даже посещать общеэллинские мероприятия могло быть связано с интересом отца к атлетическим состязаниям, особенно борьбе, и последующими удручающими проигрышами[345]. Плутарх указывает, что Александр за время своего царствования провел много спортивных состязаний между воинами армии, а также соревнований в охоте и по боям с посохами, но сторонился раздачи призов за боксирование или панкратион – разновидность вольной борьбы. Плутарх предваряет эти сведения заявлением, что Александр вообще не любил всю атлетику и атлетов[346]. Это утверждение может показаться несколько парадоксальным, ведь мы знаем о покровительстве царя многочисленным играм. Однако неприязненное отношение к профессиональным спортсменам с их специальными рационами для наращивания мышц и индивидуальными режимами тренировок возникло не вчера. Враждебность к атлетам усилилась в IV веке до н. э. из-за растущей пропасти между ними и солдатами. К тому времени атлетика превратилась в развлечение, и многие посвящали жизнь соревнованиям, становясь спортивными звездами. Что, естественно, вызывало неприязнь и соперничество между представителями двух профессий, ведь одни добывали славу на поле боя, а другие – на состязаниях