Солнце осело на скамейки и тренажёры. От песка и беговых дорожек на горизонте шли волны жара, от земли пахло резиной. Я поразился тому, что не почувствовал привычного воодушевления. Каждый раз, ступая на тропу тренировки, я воспринимал это как что-то должное, что-то, что украшает меня, а не позволяет самосовершенствоваться. Ведь я думал, что совершенен. И полагал, что меня ждёт великое будущее, карьера Джеймса Бонда с гарантией выживаемости.
На мне были джинсы и футболка, но я пренебрёг правилами и традициями спорта, поэтому медленно побежал по мягким таящим от мощных лучей дорожкам. Единственное приятное — чувство беспечности, лёгкости, заблуждения, что лето будет длиться вечно. Я помню, что прибывал в этом коконе иллюзий почти всё время. Но отходняк от первой встречи с Джимом был таким мощным, что заставил меня задуматься о своём реальном одиночестве.
Солнце слепило глаза, но я бежал. Мышцы ныли с непривычки, но уже вспоминали привычные движения. Тысячи минувших тренировок и ночей на базе и всё это в конечном счёте закончилось тем, что я никогда уже не стану тем, кого из меня лепили.
Чего хочешь ты?
Сейчас я хочу всё понять. Пойму и смогу сказать, чем хочу заниматься.
Капля пота текла по виску, несколько текли по спине. Я бежал. Круг, второй, четвертый, седьмой. Пару дней назад у меня была остановка сердца. Неразумно давать ему такие нагрузки. Мне очень хотелось наплевать на это, но я остановился. Ответственность и разум. Как сказал Майкрофт, я действительно изменился.
Решив, что хватит с меня размышлений и спорта, я подошёл к ближайшей скамейке и улёгся на неё, зарычав, когда раскалённый металл коснулся спины. Хоть солнце уже было далеко не в зените, оно всё равно нервировало глаза. Жаль я очки не взял. Пришлось положить руку на лицо.
Солнце не успевало сушить моё тело, так как оно продолжало мокнуть, окутанное жаром. Стало даже умиротворительно, поэтому для полного расслабона я засунул в уши наушники и включил музыку.
Через пять минут подул ветерок, и я даже застонал от наслаждения. Ясное небо, с редкими облачками, свет, тепло и временная гармония. Боже, как приятно.
И, разумеется, будучи снова в хорошем настроении (даже приподнятом), лёжа и слушая приятную музыку, Майкрофт не мог не пробраться в мою голову. Ему я это позволял, распахивая широко двери и радушно приветствовал. И весёленькая, заводная песня ABBA не могла не заставить меня подпевать.
Не трать впустую чувства,
Мне отдай же всю любовь.
Об идиллии мечтаю я,
Хочу, чтобы любил ты лишь меня.
Какая же я теперь размазня. Но, несмотря на это, я всё ещё активно подпеваю, наслаждаясь хорошим настроением. Неожиданно музыка так меня захватила, что я резко вскочил на ноги и принялся танцевать прямо на трибунах, прыгая с одного уровня на другой. Всё снова казалось простым и лёгким. Никаких проблем, никакой угрозы, никаких обязательств.
Мне отдай же всю любовь{?}[Lay all your love on me — ABBA]…
Пошёл к черту Джим, пошло к чёрту всё лицемерное продажное правительство, к чёрту дурацкие рамки и правила, но и пошли нахрен все идеи о превосходстве и совершенстве!
Я, совсем запыхавшись, упёр руки в колени и наклонился вперёд, переводя дух. Фу-у-х. Вот и выброс стресса.
Выпрямившись обратно, я окинул взглядом распростёршийся передо мной стадион. На другом конце стояли какие-то люди. Чё-ё-рт. Это не могли быть какие-нибудь работники. Я сразу различил огненные волосы Кейси.
Итак, у меня есть два варианта: спрятаться под трибуны, несмотря на то, что они меня наверняка уже заметили, или гордо прошествовать к выходу, игнорируя их вопросительные взгляды. Оба варианта были так себе.
Я стал медленно спускаться с трибун, продумывая план действий. Только вот он мне не понадобился, потому что я увидел, как ко мне стремительно направляется тренер. Огромная глыба мышц и неуравновешенности после армии надвигалась на меня без намёка на дружелюбие. Я так и застыл у подножия скамеек, не зная, что делать.
— Что. Ты. Тут. Забыл?!
Тренер так резко и неожиданно схватил меня за шиворот футболки, что я сначала потерял способность к любым движениям, поэтому, когда он потянул меня обратно, я чуть не грохнулся на землю. Но эта агрессия и напор по отношению ко мне тут же меня взбесили. Поэтому спустя секунду недоумения на моём лице уже горело пламя ярости. Я рванул назад и, рискуя порвать футболку, вырвался из хватки мужчины. Тот сначала тоже опешил, но так же как и я быстро вернул на место агрессивные брови и сцепил зубы.
— Мне не запрещали появляться на стадионе вне тренировок. — громко заявил я.
Мы стояли друг напротив друга как разъярённые быки, борющиеся за территорию. Я сцепил пальцы в кулаки и приготовился к бою. Тренер же выглядел так, словно я муха, которую можно быстро шлёпнуть и выкинуть.
— А сейчас у нас тренировка!
Его громогласный голос не заставил меня сжаться от испуга. Я привык к подобным столкновениям, поэтому меня могло ввести в ужас лишь молчание или тихий угрожающий шёпот. А вот активная агрессия от тренера меня скорее активировала.
— А я уже ухожу! — так же громко ответил я, передразнивая его шотландский акцент.
Тренеру не понравилось, как я с ним говорил. Но, в свою защиту скажу, что его поведение было тоже далеко от вежливого.
Мужчина попытался снова схватить меня, но я ловко увернулся, сначала не заметив ядовитую нахальную улыбку на своих губах.
В моё поле зрения попали подбежавшие кадеты. Это были те высокие парни, с которыми я и не старался завести дружбу.
— Тренер, можно я ему вмажу? — спросил один из жирафов.
Я не понял почему вдруг вызвал такой ажиотаж. Ну, да, многие могли считать меня предателем и всё такое, но я ведь не выдал ни одного существенного правительственного секрета и к тому же я вернулся. Однако, глаза их горели так, будто я лично перерубил все их семьи.
— Пусть валит. — кинул тренер.
Это меня даже оскорбило. Я ощутил знакомые порывы к демонстрации своей правоты. Как сложно бороться с гневом.
— Извращенец!
— Криминальная подстилка! Ричард нам рассказал, что ты ебался со своим дядей-преступником!
Я растерянно посмотрел в сторону остальных. Там стояли все мои «друзья». Они не подбежали вместе с громилами. Но всё таки…
— Вы все куски мяса. — тихо, но чётко произнёс я, исподлобья глядя в глаза темнокожему парню, который предложил тренеру надрать мне зад. — Вы все лишь расходный материал.
Я был готов к тому, что один из них или даже все они нападут. Я этого хотел.
В голове заиграла следующая песня ABBA.
Первым сорвался темнокожий, нацелившийся повалить меня на землю. Но, как и всегда, я прекрасно уворачивался. Поэтому он пронёсся мимо меня, как бык мимо красной тряпки. Я не дал ему опомниться, поэтому схватил за футболку и потянул назад, вмазывая под рёбра. Тот замахнулся следом, и я ощутил удар в плечо.
Да. Ещё.
Мне сорвало голову. Я молниеносно наносил, отражал и принимал удары, изворачиваясь, танцуя.
Танцуешь ты, твой час настал.
Все смотрят. В танце есть накал.{?}[Dancing Queen — ABBA]
Когда из моего носа хлынула кровь, я лишь посмеялся, ощущая дребезжание внутри. Следующий удивительно мощный удар пришёлся противнику по затылку, и тот рухнул на бурлящий резиновый трек.
— Достаточно! — рявкнул тренер и сам вступил в игру.
Он с размаху зарядил мне под дых, а потом ещё один удар по почкам поваливший меня на землю. Я выплюнул кровь, и та тут же закипела на резине. Я почувствовал, что солнце добралось до моих желтоватых бледнеющих синяков, так как футболка задралась, оголяя поясницу. От пола и тепла пластырь съехал, и я ощутил, как жжёт заживающие порезы.
Меня резко подняли вверх. Голова закружилась, так что я не сразу твёрдо встал на ноги.
— Вали отсюда. — уже не крича, но с угрозой сказал мне тренер.
Мне захотелось кинуться на него, сломать ему шею, но… на меня вдруг опустилась жуткая усталость.
— Стоять! — тренер выставил руку вперёд, смотря куда-то за мою спину.
Я обернулся и увидел замахнувшегося на меня чувака. Кинув ему уничтожающий взгляд, я, гордо выпрямившись (хоть живот ужасно болел, а спину саднило), пошёл к выходу. Вот уж не думал, что мой визит на стадион обернётся дракой.
Я даже не взглянул на своих бывших товарищей и с ноги открыл дверь в помещение.
Оказавшись вне досягаемости от чужих глаз, я позволил себе покорчиться от боли и отдышаться. Во мне ещё бушевала обида, но так же поднималась волна непривычного стыда. Боже, я мог всё решить словами, а не насилием. И по-моему, я так ничего и не решил.
— Да что б тебя! — не сдержавшись, закричал я. — У меня было хорошее настроение…
Я побрёл в свою комнату. Нужно было смыть грязь и кровь. А ещё постараться оттереть стыд.
Я стоял под горячими струями в душе, стараясь разобраться со своими мыслями. Хотелось просто запихнуть всё подальше, но так жить больше нельзя.
Когда я смывал последние мыльные разводы, телефон на раковине вспыхнул, оповещая о приходе СМС-ки. О, отлично. Умоляю, пусть Майкрофт напишет, что он уже свободен и мы едем на свидание… Кхм, то есть просто на ужин.
Я сразу потянулся к телефону, чтобы поднять себе настроение. Но в отправителе значился неизвестный номер.
Я передал Джону Гарви твои тёплые пожелания.
Меня прошибло новым потом. Телефон выпал из моих рук и с неприятным треском упал на плитку.
Я тут же вырубил воду, и как сумасшедший стал оглядываться по сторонам. Он здесь. Он точно здесь. Он снова близко!
Я сорвал полотенце и наспех перевязал его вокруг бёдер. Выбежав из ванной, я потерялся в собственной комнате. Всё показалось незнакомым, ненастоящим. За окном солнце пускало свои последние лучи, комната стала погружаться в лёгкую темень. Я, повинуясь какому-то инстинкту, напялил кроссовки, продолжая озираться. Может через окно? Я неуверенно подошёл к стеклу и посмотрел на парковку. Что-то происходит. Я дотронулся до груди, опасаясь, что сердце вырвется наружу. Вот снова! Чёрт. Остаться здесь или?.. Я выбежал в коридор и стал медленно идти вперёд, не понимая куда конкретно. Ну что за бред? Надо вернуться. Но мне нужно в безопасное место. Коридор был пуст. Где-то слышались топот ног и голоса. Мне казалось, что меня вот-вот схватят. Я боялся увидеть тёмные глаза и блестящие чёрные волосы. И улыбку.