— Пока Джима ни в чём не обвинят, ему незачем прятаться. Ему нравится эта открытая местность. Он у всех на виду, но никто его не может тронуть.
Я тоже глядел на дом, слушая Себастьяна. Теперь во мне проснулось то же благоговение и восторг. Мне снова захотелось упасть на колени.
— Так вот, — Моран закрыл мне обзор на здание, давая глазам отдых от золотых лучей. — я хочу проверить на сколько тебя хватит.
— О чём ты? — насторожился я. — Я согласился на тренировку не для тренировки. — я замахал рукам. — То есть не для того, чтобы тренироваться, а чтобы расслабиться.
— И с каких пор для тебя скучная разминка и бег — спасение от гнетущих мыслей?
Я вдруг заулыбался.
— Чёрт, Себ, то ты говоришь словами дворовой шпаны, то с твоего языка слетают слова лирика.
— Ну, — Моран тоже улыбнулся. — я много времени провожу с Джимом.
Я нахмурился.
— Джим не говорит, как поэт. Он просто шпарит, что думает, чаще чушь. — видимо, я всё ещё злился.
— Ты знаком с ним всего ничего. — напомнил Моран. — Я же знаю его пять лет.
Я решил ухватиться за эту ниточку и продолжить тот разговор, но киллер мне не дал.
— Давай проверим где твой максимум. Беги. — скомандовал он. — И как только поймёшь, что уже теряешь сознание, тогда остановись.
— Но это не сработает. — возразил я. — Если даже я буду бегать несколько часов, то это всё равно может быть не максимум. Нужна критическая ситуация, чтобы это определить.
— Ты прав. — кивнул Себ. — Но видимой угрозы я тебе предоставить не могу. Ты ведь не испугаешься, если я спущу на тебя наших собак?
— У вас есть собаки? — весело ухмыльнулся я. — Я не слышал лая.
— Я не про животных, а про так называемых шестёрок. Тех людей, которых используют как расходный материл. — пояснил полковник.
— Звучит жестоко.
— Так и есть.
Мы долго смотрели друг на друга, стоя посреди поля как два пугала.
— Я не испугаюсь. — сказал таки я. — Я скорее нападу, чем убегу.
— Тогда скажи, чего боишься. — пожал плечами Моран, засовывая руки в карманы. — Ну, из каких-то физических вещей.
— Ничего. — честно сказал я. — Ничего, что могло бы гнаться за мной.
Снова тишина. Моран думал.
— Хорошо, тогда применим не кнут, а пряник. — я хмыкнул. — Чего ты хочешь?
Этот вопрос. Где-то я его уже слышал. Чего я хочу? Уголки моего рта приподнялись вверх.
— Ты не сможешь мне это дать. — ответил я.
— Скажи, что я смогу. — это меня ещё сильнее озадачило.
В принципе, это может сработать, но это касается Мориарти, так что ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов. Я подошёл к Морану и провёл рукой по его выступающим на животе мышцам. Те сразу напряглись, а их хозяин перехватил мою руку.
— Ты серьёзно?
Я ухмыльнулся. Хочу заставить дядю ревновать. Или проверить способен ли он вообще на это.
— А что? — я улыбнулся полковнику, как чеширский кот.
— Боже, — вдруг сказал Себастьян. — ты сейчас так на него похож.
Я отпрянул. Я понял о чём он, но не хотел с этим соглашаться.
— Вовсе нет. — насупился я.
— Та же улыбка. — нахмурился Себастьян. — И я не стану тебя трахать.
— Почему? — мне показалось, что это какая-то несправедливость.
— Мне босс запретил.
Я выдохнул. Всего-то? Я уж подумал, что он самый натуральный натурал. Он таким и выглядит, но… почему бы ему и не оказаться кем-то другим?
— Как это?
— Сказал, что уволит, если я тебя трону.
Я уставился на Себа, как на инопланетянина.
— Извините? — я глянул на дом. — По какой такой причине тебе это запрещено? И мне.
Киллер пожал плечами, почёсывая затылок.
— У него и спроси. Я вопросов не задавал.
Я с возмущением прожигал дырку в окне спальни Джима. Какого чёрта? Он не в праве запрещать такое!
— Ладно, давай забьём на это и продолжим, а точнее начнём тренировку.
Я разинул рот, но ничего не сказал. Всё ещё был в глубоком шоке от наглости Джима. Какая-то часть меня ликовала, потому что это могло значить, что Джим не хотел меня ни с кем делить, а другая в бешенстве утверждала, что он просто сраный собственник.
Мы всё-таки стали бегать. В тишине правда, но я стал расслабляться. Поле выглядело таким чистым, таким широким, что у меня почти расправились крылья за спиной.
— Ты не терпишь когда люди сомневаются в твоих способностях. — вдруг порвал тишину Моран.
Я кивнул.
— Но я не поверю, если ты сейчас начнёшь называть меня ни на что не годным, чтобы я разозлился и помчался за тобой на всей скорости. — быстро проговорил я. — Я уже понял, что ты считаешь меня хорошим шпионом, потому что у меня привлекательное тело, и я могу быть как призрак.
Моран поднял одну бровь.
— Вообще-то я хотел с тобой поспорить.
Это привлекло моё внимание.
— Ну, выкладывай.
Полковник остановился и указал на ворота перед домом.
— Спорим, что ты не добежишь до туда за 50 секунд.
Я проследил за его невидимой траекторией.
— До ворот? Здесь около 400 метров. Звучит как мировой рекорд.
— Так и есть. — кивнул Моран.
Я уставился на него, выгнув бровь в его манере.
— Ну так что? — его губы почти растянулись в хищной улыбке. — Если выиграешь, то я дам пострелять из своей винтовки.
— Ого! — воскликнул я. — Это щедро. А если проиграю?
— То ты должен мне одно желание.
Тигр загнал жертву в угол. Я закатил глаза.
— Согласен.
Моран достал часы и поднёс их к лицу.
— Готов?
Волна волнения пронеслась по моему телу: ноги похолодели и подкосились, а изо рта собрался выпрыгнуть обед. Но я наметил цель и был готов достичь её любой ценой. Для меня нет ничего невозможного. Я обязательно выиграю. В этом нет сомнений.
— Марш!
Я сорвался с места, как будто увидел горящий дом, а внутри него было нечто мне дорогое. Я понял, что если сейчас попаду ногой в ямку, наступлю на камень, то упаду и проиграю. Я взлетел и приказал моим ногам не касаться земли. Я бежал по чуть наклонной поверхности вниз, так что это был плюс, добавит мне скорости.
Триста метров.
Трава подо мной гнулась к земле, а ветер подталкивал вперёд. Я ни за что не проиграю. Всё уже предрешено.
Двести метров.
Через сто метров я выбегу на не совсем удобную поверхность, на дорогу, покрытую мелкими камешками. Это минус. Но выхода нет. Есть только путь: вперёд. Сердце бешено колотится, мышцы немного вопят от того, что был прерван установленный режим тренировок, а адреналин в крови отключает все барьеры.
Сто метров.
Я на неровной поверхности. Это меня замедляет, но я же лечу, мне не важно то, что под ногами.
Шестьдесят метров.
Чёрт возьми! Прямо передо мной появилась машина, загородив путь. Она ещё не завернула к воротам, а остановилась прямо перпендикулярно им, видимо, водитель заметил меня. Она отрезала прямой путь! Я нахмурился. Если обойду её, то потеряю секунды, а это приведёт к провалу. Вопрос: влево, вправо или вверх?
Я прыгнул. На такой скорости было невозможно прокатиться по капоту как санкам по снежной горке. Я скорее был похож на снежный шар, кубарем скатившийся с той же горы. Зато я безупречно вернулся на землю и преодолел оставшиеся метры почти на той же скорости.
Но чего я не рассчитал, так это конца этого забега. Ворота открылись не полностью, так что я благополучно врезался в них, грохнувшись на землю.
Дальше я ощутил нарастающую боль по всему телу, а потом всё сконцентрировалось на лбу. Голова стала раскалываться. Хохот надо мной не дал мне отключиться. Я увидел раздвоенный силуэт некого в костюме, стоящего над моим телом.
— Эффектно, не поспоришь. — голос Джима.
Голова ещё больше заболела, когда я нахмурил брови.
— Твою ж на лево, Эдвард. — это был уже Моран. — Ты что натворил?
Я не мог пошевелиться. Боялся, что голова расколется надвое. Это дождь пошёл или кто-то плачет? Я ощутил влагу на своём лице.
— Водичка. — заулыбался я, трогая свою щёку и улыбаясь. Мои пальцы были красного цвета.
— Позвони Джексону, блядь. — рычание Себастьяна и весёлый голос Мориарти слились в одну какофонию. Я не должен отключаться, не должен терять контроль.
Я потерял время. Этого я не мог предугадать, но это случилось. Конечно, это могла быть и потеря контроля над восприятием, но тут я ничего не успел предпринять.
Я просто уставился на какого-то мужчину с лысинами на голове, который крутился надо мной. Он творил какую-то фигню с моей головой. Но той боли уже не было.
Мгновение и я снова в другом времени. Темно. Я лежу, кажется, в своей комнате. Подняться было весьма сложно, но я это сделал. На мне та же спортивная одежда. Я дотронулся ледяными пальцами до головы. Боль. Да, весёлая тренировочка. Зато помогла выбить дурь из головы. Ха-ха.
Я подошёл к зеркалу, которое висело напротив кровати и увидел, что половина моего лба была заклеена. Я пришёл в ужас от мыслей, что зароились в моей потрясённой голове. Если я врезался в забор на полной скорости, то рассёк к чёрту черепушку, ну, или просто кожу на лбу, а это значит… у меня останется шрам! С одной стороны я считал, что иметь боевые раны круто, но только не на лице! Я только удостоверился, что меня считают привлекательным, даже такие типы как Себастьян, и вот тебе — на!
Я быстро, насколько позволяло положение, спустился на первый этаж. Джим и Моран замолкли, когда увидели меня около дивана. Полковник нахмурился, а Мориарти сразу стал хихикать.
— Заткнись. — выдал я. Голова начинала снова болеть.
— Осторожней, головка заболит. — предостерёг дядя.
Я ещё раз коснулся лба.
— Ты зачем не остановился? — спросил Моран, подходя ко мне. — Ты просто изумительно преодолел препятствие, ну, машину, а потом что?
— Я не хотел терять время. — признался я.
— Если бы сбросил скорость, то мог проиграть.
Себастьян ударил себя по лбу ладонью. Я скривился, принимая на себя воображаемый осадок от этого удара.