Пейзаж станции и бетонных сооружений вскоре сменился на ту же зелень, полоску почти прозрачной глади слева и чистое безоблачное небо. Я стал разглядывать приближающееся море, сколько птиц летало на пирсами, где туристы кидали в воду хлебные крошки. Пару раз мелькнуло стадо овец. Я вдруг подумал о том, не являюсь ли я частью всего этого? А может это всё есть часть меня? Взгляд на Джима и мысли о его происхождении. Я не думаю, что он англичанин. Нет. Здесь что-то другое. Моя мать англичанка. А вот кем был отец?..
— Ты ирландец?
Джим медленно повернул на меня голову.
— Может быть.
Я усмехнулся. Может быть? Он что не знает? Или снова шутит? Если это правда, значит, я тоже, но только наполовину. Две пассивно враждующие нации объединились во мне, и каждая часть пытается захватить другую. Я улыбнулся. Всегда две стороны. Всегда.
— Ты решил задачку? — вдруг спросил Джим, застав меня врасплох.
Это он имеет в виду то задание, которое дал мне в машине?
— Ещё и двух часов не прошло. — хмыкнул я, но тут же пожалел, ибо заметил в глазах Мориарти некий след разочарования. Чёрт. — Ну, — я быстро спохватился. — у меня есть пара идей.
Брови дяди с приглашающим посылом поднялись вверх. Я прокашлялся и стал собирать из гальки замок.
— Чтобы объединить разведки ряда стран, нужно дать им повод. Например, устроить масштабную ситуацию, выходу из которой поспособствовала единая система. Так же необходимы свои люди на руководящих постах. Те будут проповедовать, что сила в единстве, что только так можно защитить народ и сократить количество утечек и преступности. — я на секунду замолк, переводя дыхание. — Связи с Соединёнными Штатами тоже пригодятся. Начиная с голоса «за» проект объединения до последующего сотрудничества. Ещё на территории Штатов можно создать место откуда можно было бы следить за происходящим в случае успеха. И не только следить.
Я замолк, глядя на дядю. У меня возникло ужасное ощущение, что он сейчас рассмеётся надо мной. Он наверняка ожидает от меня хитроумных планов и многоходовочек. А я всего лишь кадет Лиги МИ6. Бывший.
Джим улыбнулся.
— Я рад, что ты догадался, что моей целью является слияние разведок мира в одну систему.
Я нахмурил брови.
— Я не догадался. Ты же сам сказал про это.
И тут Мориарти рассмеялся.
— Я не говорил, Эдвард.
Я стал лихорадочно вспоминать наш разговор в машине. Стоп. И правда, он говорил лишь про контроль над всеми. Откуда у меня тогда в голове сразу возникло слово «объединение»?
— А что насчёт Северного Совета? — дядя полностью прислонился к спинке кресла и даже немного съехал вниз. Он почти мурлыкал.
Я позволил себе секунд десять новых размышлений. И сказал:
— Северный Совет будет моделью.
На безымянном пальце болтался туда-сюда брелок, подобно маятнику. Я смотрел на его колебания, медленно входя в транс.
— Это ведь не обозначает мир, да? — я поднял маленький шарик на уровень глаз.
— Я сначала подумал, что смысл в том, что я могу взять весь мир. — я улыбнулся. — Но это ведь модель Земли, как Северный Совет маленькая копия Евросоюза.
— Люди видят в некоторых вещах лишь смысл, который они несут, и забывают о том, что являют собой эти вещи. — я услышал завораживающий голос Мориарти.
— Что тогда являла собой та фигурка и пряник? — я тоже почти улёгся в кресле, повернув голову к Джиму.
Поезд приятно покачивало. Дядя улыбался.
— Фигурку и пряник.
Я хмыкнул. Ну, конечно.
Дорога заняла чуть больше часа. Поезд сделал остановку на вокзале в городке Балликасл. Я уже поднялся на ноги, чтобы сойти на платформу, но Джим остановил меня. Я, недоумевая, сел обратно на пятую точку. Вдруг раздался какой-то странный звук, словно по железке ударили другой железкой. Затем произошёл небольшой толчок. Это заставило меня прижаться к стеклу и разглядывать происходящее. Но ничего кроме платформы и спускающихся на неё пассажиров я не увидел. Звук стукающегося железа повторился. Всё должно быть в порядке, раз Джим сидит себе с невероятно скучающим видом.
И тут поезд снова поехал. Только в обратную сторону. Я завертел головой, пытаясь понять, что происходит. И тут я увидел в окошко, что на станции остались стоять все вагоны кроме нашего. А, теперь понятно. Нас отцепили и прицепили к другому локомотиву. И куда же мы едем?
За окна вернулся уже знакомый пейзаж полей и моря. Я стал внимательно и напряжённо следить за происходящим, ерзая на сиденье. Через пару минут мне показалось, что мы переместились на другие пути, расположенные ближе к морю. Это побудило меня пересесть на другой ряд на кресла за Джимом. Да, точно. Теперь мы приближались к воде. Я как можно сильнее вдавил лицо в стекло, чтобы рассмотреть как мы вообще едем по полю. Я заметил, что за нами тянутся почти незаметные пути и заросшие травой шпалы. Интересно.
— По этим путям возят вагоны с отловленной рыбой или камни с берега. — стал объяснять Джим.
— И что тогда тут делает пассажирский вагон? — ехидно спросил я, зная, что дело обязательно криминальное.
Джим загадочно промолчал. В его репертуаре. Он, видимо, обожает делать сюрпризы.
Тем временем мы почти достигли границы, где кончалась суша и начиналась вода. Я заметил мельком впереди нечто напоминающее баржу. Ну, разумеется это баржа. Не по воде же мы дальше поехали. Вагон превратился в пароход, и я глядел уже на зелёную полоску земли, становящуюся всё меньше. Видеть воду вокруг себя завораживающе, зная, что если что пойдёт не так, то вся эта махина затонет за минуту и унесёт с собой на дно всех поголовно, никого не спросив. Плыли мы едва двадцать минут. И нашей целью был остров.
— Я вижу дома. — я поделился своими наблюдениями. — Это же единственный обитаемый островок в этом море?
Джим подтверждающе угукнул. Я, чтоб лишний раз не демонстрировать своё невежество, полез в телефон и разузнал, что мы на подходе к острову Ратлин. К моему удивлению баржа продолжала плыть с той же скоростью даже когда над нами стали возвышаться крутые утёсы. Должно быть, это очередной фокус.
Тень от острова накрыла нас, спрятав солнце. Я сел в кресло и стал наблюдать уже без ёрзанья. Становилось как-то не по себе с каждой минутой. Казалось, в любую минуту паром наткнётся на землю, и всё полетит с треском и визгом. Но после того, как перед моими глазами предстала картина вхождения в этот самый утёс, надежда на скорую остановку пропала. Тьма поглотила нас, но лишь на пару секунд. В вагоне зажглись лампы. Мы были в пещере. За окнами слабо различались скалы и природные стены. Я пересел в соседнее кресло и наклонился к спинке кресла передо мной.
— Может уже скажешь, что мы тут делаем?
— А что, тебе не по себе? — услышал я наигранно удивлённый голос дяди.
— Я никогда не был в пещере. — признался я. — Особенно в такой.
— Ну, — раздался негромкий смешок. — и думаю, что никогда не сидел своей задницей на тротиле.
Я тут же вскочил и посмотрел на кресло, как на чудовище, выползшее со дна Марианской впадины. И снова Джим смеялся.
— Тебе нечего беспокоиться. — сказал он. — Если конечно у тебя не завалялась щепотка тенереса.
Я стал изучать глазами вагон. Ну, конечно. Мой отец же организовывал такие перевозки. Я попытался оторвать сиденье от спинки. Куда они засунули всё добро? Джим остановил меня.
— Подожди и всё увидишь. — он поднялся наконец-то со своего кресла. — Мы почти на месте.
Пещера становилась всё более различимой из-за многочисленных прожекторов, крепившихся к стенкам. Наш транспорт стал сбавлять скорость. Двое сопровождавших нас мужчин тоже встали на ноги и пошли к выходу. Джим и я шли сзади. Когда вагон наконец-то остался позади, я учуял этот особенный запах. Морская вода вперемешку с известняком. Наш небольшой поезд, оказывается, всё ещё находился на рельсах, специально прикреплённых к широкой платформе. Я был под впечатлением от торчащих сверху острых каменных сосулек и этой странной атмосферы. Когда мы сошли с баржи, то очутились на обычном асфальте. Далее располагался большой комплекс из сооружений, напоминающий казармы.
Джим развернул меня к барже, и я увидел, как из вагона выносили целые кресла и контейнеры, крышками для которых служили квадраты пола, по которому я ходил в вагоне.
— Ну, нихрена себе. — выдал я, смотря на это беззаконие.
Джим был доволен моей реакцией. Мы направились к комплексу. Охрана на посту нам ничего не сказала, а просто пропустила через ворота. Здесь было довольно много людей, и все они сейчас занимались прибывшей поставкой.
— Здесь готовят бомбы? — риторический вопрос.
— И огнестрельное оружие.
Я издал какой-то звук передающий моё волнение. Не знаю, что это за волнение: восхищение или страх. Оказавшись в большом амбароподобном помещении, я понял, что мне страшно. Передо мной предстали сотни ящиков, в содержании которых сомневаться не стоило.
— Господи. — вырвалось у меня.
Мне сразу захотелось на воздух, потому что в голову сразу полезли мысли, что каждый этот ящик — смерть сотен людей, время и жизнь одного, а то и десяти агентов спецслужбы, а также огромные деньги. В моих глазах потемнело. Но потемнело по особенному. Кровь. Всё заливала кровь.
Я вдруг понял, что до этого момента жил в кукольном домике, сооружённом МИ6. Всё казалось игрой. Сейчас всё казалось страшно реальным. И я был в ужасе. Хочу, чтобы всё снова стало понарошку. Я заметил, что неосознанно прижался к Джиму. Тот внимательно разглядывал моё лицо.
— В чём дело, Эдвард? — он задал вопрос, но я видел, что он итак понимал, что со мной.
Я помотал головой и отстранился от дяди.
— Мистер Мориарти. — к нам подошёл высокий человек, одетый во всё чёрное.
— Вы с проверкой?
Джим почему-то усмехнулся.
— Нет, — возразил он. — с экскурсией. — и его взгляд переместился на меня.
Я скрипнул зубами. Нужно снова взять себя в руки. Собраться.
— Мой племянник. — преступник чуть наклонил голову в мою сторону.