Когда я вышел, комнату окутал пар и запах геля для душа с персиком. Моран сидел на кровати прямо напротив меня. Он окинул меня взглядом (ага, я полуголый) и отвернулся.
— Одевайся. — почти приказал он.
Я ехидно улыбнулся и кинул влажное полотенце ему на голову. Смущён, половник?
Я медленно стал натягивать штаны, а Моран нервно стучал телефоном по своей ноге. Мне захотелось полюбоваться видом из окна, поэтому я лениво подошёл к шторам. Чёрт. Льёт как из ведра. Ну и май в Румынии! Я вздохнул и стал взглядом искать ботинки. О, вот они…
Неожиданно в номер постучали. Моран тут же встал на ноги и, поймав мой изумлённый взгляд, приложил средний палец к губам. Ох-ох. Вот вам и движуха. В глубине души я этого хотел. Даже мечтал выйти в поле. Каким бы страшным это не казалось одной моей части, другая же ликовала.
Тем временем Себастьян тихо, как тигр, подкрался к двери и посмотрел в глазок. Стук повторился. Я надеюсь, что если это преступники, то они не будут прикидываться официантами или обслуживающими, иначе я собственноручно их придушу.
— Обслуживание номеров! — раздалось по ту сторону.
— О, боже. — даже не шёпотом простонал я, закатывая глаза.
Моран кинул мне предупреждающий знак, а затем указал на ботинки и наши вещи, а после на окно.
Я схватил ботинки и еле как их натянул. На цыпочках подойдя к окну, стараясь не шуметь, я открыл его. Ещё мокрый после душа я глядел на нескончаемый поток воды снаружи. Просто замечательно.
Кто бы по ту сторону не стоял, ему, по всей видимости, надоело это делать, потому что в дверь начали ломиться. Я тут же сорвался с места и схватил наши сумки. Себастьян уже каким-то образом оказался около окна, а через секунду выскочил на карниз. Я передал ему сумки.
Дверь за моей спиной с треском разлетелась. Это было очень громко. Необычайно громкий треск, который спровоцировал у меня нешуточный выброс адреналина. Я замер, наполовину высунувшись из окна. Моран схватил меня за руку и потянул на себя, но я не собирался вылезать, так как почувствовал, что на меня нацелен пистолет. Медленно вернувшись в номер, я обернулся и обнаружил трёх самых обычных шестёрок. Меня больше заинтересовали три пистолета, чем люди.
— Принести их живыми. Да? — спокойно начал разговор я. — Или Клинт настолько тупой, что приказал убить киллера Мориарти и его племянника?
Вдруг чёткость предметов в комнате стала увеличиваться, и я понял, что процесс пошёл. Шагнув прямо к шестёркам, я встал под дуло одного из пистолетов. Скосив глаза на матовый искусно сотворённый предмет, я улыбнулся. Он не казался чем-то страшным, нет, он был жутко интересным.
— Возмездие и смерть. — произнёс я, совершенно не понимая, откуда берутся мысли. — Все важные вещи скукожились в одну маленькую точку. Вам не страшно?
Вдруг взгляды наёмников сместились за меня. Себастьян. Краешком сознания я вспомнил его. Ох, какой он большой! Прямо таки воплощение маскулинности! И у него прекрасный дар. Точность.
В следующую секунду меня попытались схватить, но я, не понимая, что и как, схватил одного из мужчин, и мы повалились на пол. Я вижу кровь, а затем чувствую, что меня снова хватают. Слышу выстрел, чувствую пистолет в своих руках. Нет. У Себастьяна. Всё резко переворачивается, я снова ощущаю чужое касание и меня тошнит. Всё мокрое и скользкое. Я лечу кубарем, а затем понимаю, что на самом деле стою на краю. Капли, холодные и большие затопляют моё лицо, одежду и вообще всё тело. Я стал идти по бетонному карнизу мимо окон других номеров.
Стоп. Я что-то забыл. Будучи пленником этой мысли, я обернулся и увидел мужчину, бегущего ко мне. Меня снова схватили. Лестница. Я оказался около лестницы, но уже внизу. Резкая боль пронзила моё лицо. Дождь слишком чётко падал на асфальт и ручьями стекал в канализацию. Я не понимал, что делаю здесь. Ещё одна порция боли, а затем мы куда-то бежим. Или идём. Не понимаю. Такое ощущение, что я выпил несколько литров коктейлей. Ха-ха. Но почему тогда ничего не важно? Почему мне так скучно?
— Ну и дождь! А у вас зонтиков нет?
Я поднял глаза, пытаясь отыскать источник звука. Кажется, мы сидим в машине. Но всё снова мокрое. И мне вдруг становится очень-очень плохо. Чёткость медленно сглаживается, возвращая предметам вокруг меня привычный вид.
Первое, что я осознал — мне холодно. Второе — мы в такси. Третье — рядом Моран сидит какой-то больно уж обеспокоенный.
За стеной дождя показалось здание автовокзала. Люди спасались под зонтиками, но ветер нарочно задувал капли под юбки и пальто. Моран молча вышел, и я за ним, оставив за собой лужи. Я шёл за ним, преследуя пока одну цель — спастись от дождя. Пройдя через турникеты, мы наконец-то очутились в более менее сухом месте. Себастьян кинулся к кассам. Я выглядел как человек, только что упавший в бассейн. Люди смотрели на меня, затем за окно и сразу качали головами.
Автобус был наполнен людьми. Пол испачкала грязь, принесённая с улицы, вода между сиденьями, на них, повсюду. Я ощутил тепло людских тел, окутавшее меня в тот же миг, когда моя мокрая сущность оказалась внутри. Моран затолкал меня почти в самый конец, усадив к окну. Стёкла запотели, кондиционер работал, не жалея электричества. Я посадил свою пропитанную водой задницу на бордовое ещё пока девственно сухое сиденье. Когда Себастьян приземлился рядом со мной, я сразу открыл рот:
— Что…
Моран достал свой более менее сухой телефон и стал набирать СМС-ки.
— Ты что наделал? — он резко посмотрел на меня, а я широко распахнул глаза от такого обескураживающего вопроса.
— Я не знаю. — честно ответил я.
Скулы Морана быстро задвигались, а кожа на лбу напряжённо натянулась. Я не мог вспомнить, что произошло. Лишь отрывки, лишь странные ощущения.
— Я не помню. — как-то лишком жалостливо проговорил я, выглядя как испуганная промокшая собачонка.
Киллер стал вытягивать из рюкзака сухие вещи.
— Ты к ним полез. — выдал спустя минуту он. — Мне пришлось вернуться и убить их.
Моё сердце стало колотиться сильнее.
— Но я помню, что они пистолеты на меня наставили! — я стал в отчаянии защищаться.
Моран заткнул мне рот.
— Потише.
Верно, мы же не одни здесь.
— Они бы не убили тебя. Ты мог успеть вылезти.
От волнения меня снова затошнило. Все ощущения смешались с холодом и ужасным ощущением мокроты. Я скривился.
— Я не контролировал себя. — признался таки я.
— В смысле? — Моран наклонился ближе ко мне. — Ты ж с ними разговаривал, не помнишь? А потом, когда тебя в окно выбросили, ты просто ушёл, и мне пришлось их добивать и следы заметать.
— Прости. — у меня начала болеть голова, а стучащие зубы усугубляли ситуацию. — Я не помню.
Моран смотрел на меня, пытаясь что-то сообразить, но потом бросил это дело, продолжив доставать сухое.
Я снял мокрющую футболку, которую выжить мало было, и передал её Себу. Он, собственно, её и выжил прямо на пол, без труда игнорируя недовольные взгляды других путешественников. Худи было прохладным, но зато сухим. Думаю, вскоре согреется. Себастьян тоже стянул свою влажную футболку. Две девушки справа от нас, заинтересованно повернули головы в нашу сторону.
— А помнишь, как стоял на карнизе все пятнадцать минут, пока я номер чистил? — вдруг поинтересовался Себастьян.
Мне от этого стало только хуже, поэтому я просто отрицательно покачал головой, съехал пониже на сиденье, скрестив руки. Я держал руки на груди, чтобы было теплее. Дождь не кончался, но я был благодарен, что нахожусь внутри чего-то, а не снаружи.
— Это были люди Клинта? — спросил я.
— Не знаю пока. Джим проверяет. — ответил полковник.
— Ты сказал Джиму?! — меня вдруг обдало долгожданным жаром, но после он вылился не в тепло, а в пущий холод.
— Конечно, Эдвард. — сказал киллер и почесал нос. — Я грохнул троих на территории другого государства и не уверен, что убрал всё подчистую.
Я ощутил, как трещит голова и шрам на лбу. Хорошее настроение снова пропало. Кошмар, что скажет Джим? Я провалил свою миссию по краже его сердца, мыслей, почек, члена, короче всего его. Теперь он только посмеётся надо мной!
— Мы разберёмся. — всё же ободрил меня Моран.
Поездка была так себе. Себастьяну пришёл ответ от Джима, и я скукожился у окна, ожидая приговора. Но удача была на моей стороне, это были люди Клинта, но пришли они за одним из его «друзьяшек», которых дядя старался убедить отказаться от поездочки в Черногория, так что это, если смотреть на общую картину, косяк самого Джима. Мне так полегчало, что я аж опустил пару шуток, типа: «Мы согреемся быстрее, если разденемся и прижмёмся друг к другу», чтобы дать Себастьяну понять, что мне по прежнему холодно.
Он пожертвовал мне свой свитер. Но когда и свитер не согрел меня, я понял, что дело плохо. Мне пришлось сделать вид, что всё в порядке. Я не хотел, чтобы Моран подумал, что я «неженка какая-то, чтобы заболеть после прохладного дождика». Я уставился в окно на готический пейзаж, старательно представляя, что я здоров как бык и что скоро я добьюсь своего.
Мои щёки горели. Я почувствовал это уже через полтора часа. Автобус сделал остановку на специальной станции, где мог заправиться, а пассажиры могли сходить в туалет и купить еду и напитки. Я отрицательно покачал головой, отвечая на вопрос Себастьяна.
— Лады, — сказал он, уже вставая. — куплю тебе чё-нить горячего.
Я благодарно кивнул. Кроме меня в автобусе оставалась ещё пара человек. Дождь наконец-то перестал, и я наблюдал как сохнет стекло. Мой взгляд пал на сумку киллера. Край был немного запачкан красным. От вида крови меня почему-то передёрнуло, сердце скакало и скакало, а жар и холод столкнулись в моей груди, затеяв убийственное танго.
Я стал перечитывать нашу последнюю переписку с Джимом, вспоминая, как он заставил меня кончить, находясь в тысячах миль от меня, используя лишь свой голос. Это меня немного успокоило.
Мы снова тронулись. Я попивал свой горячий шоколад из огромного стакана.