А вот в однокомнатном домике коротали время трое парней, недавно прибывших сюда по распределению после окончания железнодорожного училища: Алька Басов, Сенька Пинаев и Юрка Шмелев.
Шла вторая половина августа.
Ранним субботним вечером парни лежали на койках поверх одеял и читали книги. В Дениславль они идти не собирались, потому что на ужин у них были и хлеб, и концентраты, и тушенка, а фильм, который показывали сегодня в Дениславле, они уже видели. Книги в библиотеке ребята поменяли всего два дня назад. Плохо, что не запаслись сигаретами, маху дали, но ни Сенька, ни Юрка ни за что бы не пошли на станцию ради одних сигарет. Альке хорошо, он не курит, а остальным каково?..
Тишину комнаты нарушал только шелест страниц да изредка скрип койки, когда кто-нибудь поворачивался с боку на бок.
— Гм, вот здорово! — подал голос Юрка Шмелев, читавший довольно потрепанную книгу Панаса Мирного «Разве ревут волы, когда ясли полны?». — Послушайте, как написано:
«— Чипка! — крикнул Лушня. — Да ты не рехнулся ли? Какого черта ты катаешься и рвешь на себе волосы?
Неожиданно раздавшийся смех привел Чипку в себя.
— Братцы! — произнес он жалобно, как ребенок. — Хоть чарочку… хоть капельку… Хоть капельку, а то пропаду! Жжет меня… давит… Пить мне… пить!
— Ну и пей, дурень! — крикнул Лушня, подавая ему штоф водки». Ну как?
Алька с Сенькой молча переглянулись и усмехнулись.
— Эх, пропустить бы сейчас стаканчик портвейна, — сказал Юрка, поднимаясь с койки. Он положил открытую книгу на стол и, похлопав по карманам брюк, спросил:
— Сенька, сигареты есть у тебя?
— Нет, ты же знаешь.
— Я забыл.
— Сходи к Зинке, даст сигаретку.
— Не пойду. Я у нее и так полпачки выкурил.
— Тогда прогуляйся до Дениславля.
— Вот еще, — недовольно проворчал Юрка и, согнув лоточком листок отрывного календаря, стал выковыривать из щели пола трубочный табак.
— Еще два захода, и мне хватит табаку на козью ножку, — сказал Юрка, сидя на корточках.
— Оставишь и мне затянуться, — сказал Сенька, позавидовав находчивости Юрки.
— Посмотрим, — нехотя отозвался Юрка. Он закурил, взял в руки книгу и снова вытянулся на койке. Но тут зазвонил селектор.
— Это тебя, бригадир, — сказал Сенька, не пошевельнувшись на койке. — Наверно, Денисов интересуется, как у нас дела.
— А чтоб прокис этот мастер! — раздраженно проворчал Юрка и повернулся на другой бок. — Опекает, как детей. Будто без него не знаем, что и как делать… Сенька, возьми трубку.
— Ему же бригадир нужен, ты и возьми, — промычал Сенька.
— Значит, курить не получишь, — пригрозил Юрка.
Селектор настойчиво звал к себе, и Алька, не выдержав, встал с койки и подошел к аппарату.
— Да, семьдесят второй слушает!
С минуту Алька молчал, слушая, потом сказал:
— Хорошо, сейчас передам.
— Денисов? — спросил Юрка.
— Нет. Дежурный из Дениславля… К нашим пенсионерам внучка приехала. В гости. На станции сидит. Встретить надо.
— Сама дорогу не найдет, что ли? — сказал Сенька.
— У нее чемодан тяжелый, — ответил Алька. — И сетка. Пойду скажу старикам.
— Они же все равно сами не смогут встретить, — сказал Сенька.
— Надо с майдероном идти, — заметил Юрка. — Большая внучка-то? В смысле, взрослая?
— Студентка.
— Да? — удивился Юрка. Он проворно соскочил с койки и подал окурок Сеньке. — Я пойду встречу. Заодно и сигарет куплю. Прогуляться до Дениславля — пара пустяков. Это мы мигом. Час туда, час обратно, — оживленно говорил Юрка, зашнуровывая ботинок.
— За два часа не обернешься, — сказал Алька, ложась на койку.
— Это почему же? — насторожился Юрка.
— Хромая эта студентка, — пошутил Алька. — Ходит медленно. Может, ее вместе с чемоданом придется везти на майдероне.
Сенька разочарованно присвистнул, а Юрка сморщился и стал медленно снимать ботинки.
— Ногу вчера натер, — пробормотал Юрка. — Распухла, кажется. Ходить не могу.
Алька с Сенькой переглянулись и усмехнулись. Юрка затолкал ботинки под койку и, больше не сказав ни слова, лег и уткнулся в книгу.
— Что ж, придется идти мне, — сказал Алька и стал одеваться.
— Не забудь сигарет купить, — обрадовался Сенька.
— Не влюбись в студентку, — напутствовал Юрка, не отрываясь от книги.
— Постараюсь, — усмехнулся Алька.
После его ухода ребята некоторое время молчали. У Юрки на душе стало как-то скверно. Ему уже не читалось. Койка под ним беспрестанно скрипела. Он думал о том, что здесь, «в этом захолустье», ему предстоит прозябать два долгих года, в то время как его сверстники будут служить в армии. А после армии надо будет приобретать другую профессию, так как он давненько понял, что бригадир пути — не его призвание. Уж слишком туманно он представлял себе эту профессию при поступлении в училище.
Юрка встал, выпил на кухне кружку воды, вернулся в комнату и остановился у Сенькиной койки.
— Ну почему мы здесь торчим? — раздраженно спросил Юрка.
Толстый, неповоротливый Сенька оторвался от книги и непонимающе захлопал глазами.
— Да, почему мы здесь? — вопрошал Юрка. — Почему не по своей воле я должен два года забивать костыли в шпалы? Не-е-ет, вы с Алькой как хотите, а я отсюда смотаюсь.
Он заметно нервничал и говорил повышенным тоном, будто с ним спорили. Он прошелся взад-вперед по комнате и, присев на корточки, стал бумажкой выскребать табак из той же щели в полу.
— Смотаться отсюда не плохо бы, но кто отпустит? — лениво отозвался Сенька, наблюдая, как Юрка сворачивает козью ножку.
— Ничего, отпустят, — заверил Юрка. — Надо сделать так, чтобы они сами тебе предложили убраться. Не угодить начальству раз-другой — вот и все. Собирай чемодан.
— Характеристику плохую дадут, — вслух подумал Сенька.
— Плевал я на их характеристику! В армию с любой характеристикой возьмут. А там можешь показать себя хоть гением… Если ума хватит.
— Надо подумать, — сказал Сенька и, поднявшись с койки, стал добывать табак на самокрутку по методу Юрки.
— Только учти: я тебя не агитирую, — развалившись на койке и затягиваясь козьей ножкой, сказал Юрка. — Я сам по себе. А когда я помашу вам ручкой, тебя или Альку назначат бригадиром. А другого переведут куда-нибудь…
— Я здесь останусь, — сказал Сенька, выпустив изо рта дым. — А то поселят километров за десять от станции, так взвоешь.
— Смотри, тебе виднее.
Алька зашел в помещение дежурного по станции и увидел девушку, сидевшую на стуле. Рядом стоял небольшой чемодан, а к нему была прислонена чем-то набитая капроновая сетка.
— За гостьей? — кивнул на девушку дежурный, пожилой мужчина.
— Да, я с семьдесят второго, — сказал Алька.
— Вы за мной? — обрадовалась девушка. Она быстро поднялась с места, засуетилась, стала поспешно поправлять свои короткие черные волосы, синюю кофточку, потом схватилась за чемодан, но Алька молча отстранил ее руку.
— Пошли, — сказал Алька и направился к двери. Девушка подхватила сетку и последовала за ним, но у дверей обернулась к дежурному:
— Спасибо вам большое. Извините за беспокойство.
— Пустяки, — махнул рукой дежурный. — Передай, дочка, привет деду с бабкой. От Михалыча.
— Хорошо, передам, — улыбнулась девушка и вышла на улицу.
Пройдя несколько шагов, Алька остановился и опустил чемодан на землю.
— Подождите меня здесь, я куплю сигарет, — сказал Алька и побежал в железнодорожный магазин.
Купив шесть пачек «Шипки», Алька рассовал их по карманам и вернулся к девушке.
— Зря вы бегали за сигаретами, — сказала она Альке. — У меня целых три пачки «Столичных». Не верите? Я ведь иногда курю. Только не говорите об этом бабушке и дедушке, а то они сердиться будут.
— Ладно, — усмехнулся Алька и спросил: — Как вас звать?
— Давайте познакомимся. Меня зовут Галей, — улыбнулась девушка и протянула Альке маленькую загорелую руку.
— Алька, — сказал Алька и пожал Галину руку, заметно смутившись.
— Признаться, я не думала, что меня придет встречать… чужой человек, — сказала Галя. — Что-нибудь случилось с нашими? Они здоровы?
— Василий Никитич приболел немного, а Анна Семеновна утром приходила сюда… В общем, я не сказал о вашем приезде.
— Значит, они не знают, что я приехала?
— Нет.
— Вот будет для них сюрприз! — радостно воскликнула Галя. И тут же, немного посерьезнев, добавила: — Спасибо вам, что встретили меня. А то как бы я одна…
— Пожалуйста, — не оборачиваясь к семенившей за ним Гале, отозвался Алька. — Я ведь это так… Шел за сигаретами сюда.
Они пришли к тому месту, где на обочине запасного пути Алька оставил привезенный им майдерон. Когда Алька взгромоздил его на рельс, Галя искренне удивилась:
— Ой, какая смешная тележка! Я такой, кажется, никогда не видела. А может, забыла. Я ведь здесь не была уже четыре года.
— Майдерон называется, — сказал Алька. — На нем инструмент возим, а если понадобится, то и шпалы.
Он положил на него вещи и кивнул девушке:
— Все в порядке. Пошли.
Тихо и монотонно загудели колесики майдерона. Алька шел размашистым шагом, ступая и по шпалам, и по балласту между шпал; в своих кирзовых сапожищах ему было все равно. Зато Галя в модных туфельках частила по шпалам, наступая на каждую, и быстро уморилась, раскраснелась и стала отставать от Альки. Он обернулся, увидел, что Галя далеко отстала, и остановился.
— Я совершенно не умею ходить по шпалам, — виновато сказала Галя, подходя к Альке.
— Да нет, это я расшагался…
Дениславль остался за спиной уже в двух километрах, и по обеим сторонам железной дороги возвышалась мрачная тайга. Солнце садилось. Его лучи освещали желтым, неярким светом только макушки вековых елей и сосен.
Теперь Галя шла впереди Альки, по рельсу, балансируя руками и часто оступаясь. Синяя кофточка и темные брюки изящно облегали ее невысокую, плотную фигурку. Алька не сводил глаз с Гали, любуясь ею, и ему вдруг захотелось взять ее на руки и отнести домой вместе с вещичками. Но тут Галя обернулась и весело спросила: