— Да.
— Но вы только что принесли присягу говорить суду правду, всю правду и ничего, кроме правды. И вы будете это делать?
— Да.
— Хорошо. Вы видели этих троих ребят вечером десятого июля?
— Да. Я видела их.
— Что они делали?
— Они бежали.
— У них было что-нибудь в руках?
— Да.
— Что у них было в руках?
— Ножи.
— Откуда вы знаете?
— Они отдали их мне.
Хэнк подошел к своему столу, взял три ножа и сказал:
— Если суд не возражает, я хотел бы, чтобы эти ножи приобщили к делу как вещественные доказательства.
— Зарегистрируйте эти ножи как вещественные доказательства под номерами два, три и четыре, — распорядился Самалсон.
— Это те самые ножи, мисс Ругиелло, которые дали вам трое ребят вечером десятого июля?
Анджело Ругиелло внимательно осмотрела ножи.
— Да. Это те самые ножи.
— Вы помните, какой парень какой нож вам дал?
— Нет. Все случилось так быстро. Я просто взяла у них ножи и принесла их домой.
— На этих ножах была кровь?
— Да.
— На всех этих ножах?
— Да.
— Что вы сделали с этими ножами, когда принесли их домой?
— Я положила их в бумажный пакет и засунула в дальний угол ящика своего стола.
— Вы не мыли эти ножи?
— Нет, я не мыла их.
— Разрешите мне уточнить, мисс Ругиелло. Вы не вымыли ни одного из этих ножей, это верно?
— Верно.
— Таким образом, позднее, когда вы передали эти ножи полиции, они были в том же самом состоянии, в каком вы получили их от этих ребят, правильно?
— Правильно. Я ничего с ними не делала.
— У меня больше нет вопросов.
— Вы можете продолжать допрос, — сказал Самалсон.
Рандольф, один из защитников, приблизился к свидетельскому креслу.
— Мисс Ругиелло, — сказал он, — вы уверены, что трое ребят, которые дали вам эти ножи, были Артур Ридон, Антони Апосто и Даниель Ди Пейс?
— Да, уверена.
— Как вы можете быть уверены?
— Я знаю их, разве не так?
— Да, но разве в тот вечер не было темно?
— Было не так уж темно, чтобы я не могла их разглядеть.
— Но было темно, не так ли?
— Ночь еще не наступила, поэтому не было так темно, как ночью.
— Но было темно.
— Только потому, что пошел дождь,
— И в этой темноте не могли вы перепутать этих троих ребят, которые, как утверждается, передали вам эти ножи, с какими-нибудь другими ребятами?
— Нет. Я не могла перепутать. Это были они. Как я могла перепутать их с кем-нибудь, если я разговаривала с ними?
— Понимаю. Кто дал вам первый нож?
— Я не помню.
— Это был Ридон?
— Я не помню. Все произошло так быстро.
— Это был Ди Пэйс?
— Я вам сказала, я не помню.
— Однако вы помните, что именно эти трое ребят дали вам ножи? Вы в этом уверены. Но вы не совсем уверены, кто дал вам эти ножи, не так ли?
— Протест! Защитник пытается извратить показания свидетеля. Она уже сказала, что эти ножи ей дали Ридон, Ди Пейс и Апосто. Она просто не помнит, в какой последовательности ей были отданы эти ножи.
— Протест удовлетворен.
— У меня нет больше вопросов, — сказал Рандольф.
— Вызовите Даниеля Ди Пэйса.
Дэнни поднялся со своего места и взглянул на защитников. Те кивнули в знак согласия, и он нерешительно направился к свидетельскому месту. На нем был темно-коричневый костюм. В его рыжих волосах запутались солнечные лучи, струившиеся через высокие окна зала суда. Клерк привел его к присяге, и он сел, вытирая о брюки ладони рук. Хэнк подошел к нему. Некоторое время они молча изучали друг друга.
— Ты Дэнни Ди Пэйс?
— Да.
— Ты знаешь, не правда ли, Дэнни, что тебя обвиняют в предумышленном убийстве, и, если присяжные сочтут тебя виновным, ты можешь попасть на электрический стул? Ты знаешь об этом: не так ли?
— Да, знаю.
Хэнк взял ножи и протянул их Дэнни.
— Узнаешь эти ножи?
— Нет.
— Ты находишься под присягой, Дэнни! — рявкнул Хэнк. — Не добавляй лжесвидетельство к выдвинутому против тебя обвинению.
— Это что-нибудь похуже, чем предумышленное убийство?
— Посмотри на эти ножи. Ты узнаешь их?
— Нет. Я их не узнаю.
— Это те самые ножи, которыми был убит Рафаэль Моррез. Теперь ты узнаешь их и не ври мне. Я не хочу слышать ложь.
— Протест! Свидетеля запугивают.
— Протест отклонен!
— Ты узнаешь эти ножи или ты их не узнаешь?
Дэнни заколебался.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Думаю, что, возможно, я узнаю их.
— Без всякого «возможно». Да или нет? Узнаешь ты их или не узнаешь?
— Хорошо, да. Узнаю.
— Который из них твой?
— Я не помню. Почему вы думаете, что я должен помнить?
Хэнк протянул один из ножей.
— Этот? — Не знаю.
— Посмотри на него! — Я смотрю. — Это твой нож?
— Не знаю.
— Чей это нож? У него черная ручка с серебряной кнопкой. У твоего ножа черная ручка?
— Нет, не думаю.
— Тогда это не твой нож. Правильно?
— Вероятно.
— Да, или нет? Это твой нож или это не твой нож?
— Хорошо, нет. Это не мой нож.
Хэнк вздохнул.
— Спасибо. Теперь как в отношении другого ножа с перламутровой ручкой? Он твой?
— Нет.
— Эти два первых ножа не твои, правильно?
— Правильно.
— В таком случае этот последний нож твой, это тоже правильно, не так ли?
— Я не уверен.
— Хорошо, посмотри на него. Посмотри как следует и затем скажи мне, тот ли это нож, которым ты пользовался десятого июля?
— Протест!
— Протест удовлетворен.
— Скажи мне только, Дэнни, это твой нож?
— Я не знаю.
— Когда я приходил к тебе на остров Вельфэр, ты мне сказал, что ты ударил Морреза ножом четыре раза. Сейчас...
— Протест!
— Протест удовлетворен.
— Ты говорил мне или ты не говорил мне, что ты ударил Морреза ножом четыре раза?
— Я... я не помню, что я вам говорил. Это было давно.
— Да или нет?
— Я... я... полагаю, что я говорил вам это.
— Что ты ударил ножом Морреза четыре раза?
— Протест!
— Протест отклонен.
— В порядке самообороны, — сказал Дэнни. — Но ты наносил удары ножом, так ведь?
— Да, — ответил Дэнни. — В порядке самообороны.
— Этим ножом?
— Протест!
— Ваша честь, я не могу должным образом вести допрос этого свидетеля, если каждое мое слово отводится, — сердито сказал Хэнк. — Я не вижу никаких возражений против моей линии допроса. Если бы адвокат защиты просто замолчал и дал мне...
— Вы задаете свидетелю наводящие вопросы, — выкрикнул Рандольф.
— Черт возьми, вы разрешили ему занять свидетельское место, не так ли?
— Призываю к порядку! Призываю к порядку! — твердо сказал Самалсон. — Я не потерплю в дальнейшем таких взрывов. Линия допроса со стороны обвинения кажется суду приемлемой. Я должен предупредить адвоката защиты, чтобы он не мешал окружному прокурору. Свидетель, будьте любезны отвечать на последний вопрос.
— Какой... Какой был вопрос? — спросил Дэнни. Он вспотел и вытирал пот со лба и верхней губы.
— Пожалуйста, зачитайте вопрос.
— «Этим ножом?»
— Ну, Дэнни?
— Что, если это мой нож?
— Отвечай на вопрос!
— Да. Да, мой.
— Спасибо. Теперь расскажи мне, что произошло вечером десятого июля?
— Я уже вам рассказывал.
— Расскажи суду.
— Мы прогуливались, — начал Дэнни почти наизусть. — Моррез набросился на нас. В руке у него был нож. Так что мы защищались.
Чья была идея пойти прогуляться?
— Нам просто пришла в голову такая мысль. Всем нам вместе.
— Кто первый сказал: «Пойдем прогуляемся»?
— Я не помню.
— Это был ты?
— Нет.
— Апосто?
— Нет.
— Тогда это должен был быть Ридон.
— Возможно. Может быть, это был Башня.
— Он сказал, что он хочет пойти прогуляться?
— Я не помню.
— Или он сказал, что он хочет пойти на территорию врага и устроить там небольшую неприятность.
— Протест!
— Это была его мысль пойти в испанский Гарлем и устроить там небольшую неприятность, не так ли?
— Протест!
— Ваша честь, вы только что предупредили...
— Я должен предупредить вас, мистер Белл, чтобы вы не задавали своему свидетелю наводящих вопросов. Протест удовлетворен. Вычеркните из протокола два последних вопроса.
— Предлагал ли Башня-Ридон, — сказал Хэнк, — когда он впервые поднял вопрос о прогулке, пойти в испанский Гарлем?
— Я не помню. Кажется, он просто сказал: «Пойдем пройдемся» или что-то в этом роде.
— Он не сказал куда?
Возможно, не сказал.
— Может быть, он сказал: «Давайте пройдемся по Парк авеню»?
— Возможно.
— Хорошо, когда вы пришли в испанский Гарлем, что вы сделали?
— Мы пошли вдоль по улице... — Дэнни повернулся к Самалсону.
— Я должен отвечать на этот вопрос?
— Вопрос приемлемый. Пожалуйста, отвечайте на него.
— Мы просто шли по улице.
— Кто первый из вас заметил Морреза?
— Я... Я не знаю.
— Башня?
— Да, я... я думаю, что он. Я не знаю. Какая разница? Мы все вместе зарезали его.
По залу суда прошел ропот. Хэнк наклонился совсем близко к Дэнни, и ропот моментально стих.
— Почему ты наносил ему удары ножом, Дэнни?
— Он бросился на нас. У него был нож.
— У нею в руке была губная гармошка, Дэнни!
— Что?
— Разве это неправда? Разве у него была не губная гармошка? Это был вовсе не нож, так ведь?
— Я... Я не знаю. Она была похожа на нож. — Значит, ты знал, что это была губная гармошка?
— Нет, нет. Я просто говорю, что это было похоже...
— Что было похоже?
— Губная гармошка, я сказал вам! Вы сами только что сказали, что это была губная гармошка, разве не так?
— Да, но когда ты понял, что это была губная гармошка?
— Только сию минуту. Я не знал, пока вы... — Ты знал, что это была губная гармошка, когда ты наносил ему удары ножом, верно?