Немалой мере все это ему удалось. Но это произошло уже потом, когда интересы королевской власти сделались его личными интересами. Ранее же, в 70-80-х годах, когда происходит действие романа, Генрих Наваррский мало чем отличался от других аристократов, междоусобицы которых раздирали на части многострадальное королевство, И нет оснований полагать, что он иначе, чем, например, герцог Гиз, относился к религии. По-видимому, образ принца, ощутившего свою избранность и сумевшего поставить высшей целью интересы своих будущих подданных, представляет собой как бы проекцию политики Генриха-короля (тоже несколько идеализированной) на период его продвижения к власти. Не дело историка гадать, «что было бы, если бы», но вполне вероятно, что, выйди победителем из гражданской войны не Генрих Наваррский, а Генрих Г из, именно последний заслужил бы славу доброго короля, проводя политику, диктовавшуюся объективными интересами королевской власти, в то время как герой Манна вошел бы в историю с репутацией более или менее заурядного смутьяна.
Итоговый успех государственного деятеля нередко создает иллюзии и относительно его первых шагов на политическом поприще. Как бы то ни было, портрет Генриха IV в романе Манна заметно приукрашен. Тонко исследуя путь духовных исканий своего героя, создавая по-человечески правдоподобный образ, Манн идеализирует исторического Генриха Наваррского и ту роль, которую он сыграл в религиозных войнах во Франции.
Н. Копосов