крепости. Протестанты требовали себе слишком много этих крепостей, а стараякоролева охотно отобрала бы у них все. Она выучила и произнесла перед своимидамами целую речь, составленную из одних библейских цитат, надеясь заморочитьэтим людям голову с помощью привычных для них речений. Но ее собственный облики ходившая о ней слава были в глубоком противоречии с тем, что изрекали ееуста. И впечатление она производила очень странное.
На заседаниях протестанты не верили ни одному ее слову и сидели с упрямыми инепроницаемыми лицами, пока она не стала угрожать им виселицей. А королеваМаргарита невольно расплакалась; она так искренне жаждала быть любимой, и опятьей становилась поперек дороги ее зловещая мать, которую иные находили дажекомичной, особенно когда она появлялась под открытым небом и среди бела дня. Взале заседаний она сидела на высоком троне, это еще куда ни шло. Но, выйдя издома, казалась маленьким пятнышком на фоне светлого пейзажа; она ковыляла,согнувшись над своей клюкой, и ее желтые отвислые щеки мотались; и тот, кто ещене забыл Варфоломеевской ночи — и, может быть, ни разу с тех пор не засмеялся,— начинал неудержимо хохотать, глядя на это чудовище. Да и фрейлины, всущности, только подчеркивали ее уродство. Здесь ведь не Лувр и свет солнцапочти никогда не затуманивается, он ярко озаряет оба берега Баиза и парк «ЛаГаренн». Здесь войну ведут открыто и без коварства, так же и любят. Ностаруха рассчитывала на тайные бездны пола. Старость заключает постыдный союзс пороком и становится посмешищем.
Даже самые строгие блюстители нравов среди гугенотов не порицали в те дниГенриха за то, что он путался с иными легкодоступными фрейлинами. Ведь егоМарго не слишком страдала от этого, она была упоена своей новой ролью —государыни и матери народа, а также высшего существа. Главное, что Генрихпопросту брал то, что ему предлагали, но натягивал нос красавицам, когда онистарались увлечь его и заманить к французскому двору. А только ради этой цели изатеяли все: поездку, совещание, визит высоких гостей; только ради нее — Генрихэто почуял сразу. Под конец теща была принуждена самолично выложить ему своидоводы в пользу его приезда. Ее сын-король сидит-де теперь в своем Лувре один,как перст. Его брат д’Алансон восстал против него, Гизы и их Лига подкапываютсяпод его престол. Но не менее опасен и принц крови, если он, постепенноотдаляясь от французского двора, сделался столь силен в своей провинции.Неужели Генриху невдомек, что ведь его могут и укокошить? Это был главныйкозырь его дорогой тещи: она хотела застращать зятя убийцами.
Все же он не упал в ее материнские объятия, но ответствовал, что ведь придворе еще не сдержали до сих пор ни одного обещания. Он надеется, что,оставаясь губернатором, сможет распространить отсюда мир на все королевство, ослужении которому он только и помышляет. После этого они вскоре распрощались стеми же неумеренными изъявлениями любви, что и при встрече в началевысочайшего визита. А продолжался он всю зиму, пока не настал чудесный месяцмай. Дочь и сын немножко проводили свою милую матушку, дальше онапутешествовала одна — по скверным дорогам, по холмам и долинам, через провинциюс ненадежным населением. В одном месте старую королеву встречают девушки иосыпают ее розами, из другого ей приходится спешно улепетывать, видя неприязньвсех жителей. Тогда она просто надвигала на лицо черную фетровую шляпу. Ведьона тоже была храбрая, все храбры; решительно пересаживалась с коня в своюколымагу и, трясясь по рытвинам и ухабам, проповедовала только мир. Но о какоммире говорила эта мать, чьи сыновья умирали один за другим?
И когда она уже меньше всего этого ждала, снова вынырнул из-за поворота еедорогой зять. Он-де хочет в последний разок взглянуть на нее и подарить ей напамять прядь своих волос. Это была густая прядь, протестанты обычно закладываютпо одной такой пряди за каждое ухо. Правую он с самого начала отдал своейдорогой теще; на прощание пусть отрежет у него и левую. Все это происходитнеподалеку от сельского погоста, и мадам Екатерина, расчувствовавшись, решаетзайти туда. — Маловато у вас кладбище. — Она качает головой. — Разве люди живуттак долго? — Перед некоторыми могилами она останавливается. Бормочет:
— Как им тут хорошо! — Люди, лежащие под землей, ей милее. Там наступит мир— наступит даже у нее в душе.
Позднее, уже будучи королем Франции, Генрих спустится в склеп ЕкатериныМедичи — приготовленный еще при жизни мадам Екатерины, — поглядит на ее гроб и,обернувшись к своей свите, скажет с загадочной улыбкой, смысл которой никто доконца не поймет. Он скажет: — Как ей тут хорошо!
Moralité
Il a choisi de combattre: s’est-il bien demandé ce que combattre veutdire? C’est surtout endurer, sans les mépriser, des peines multiples,très souvent perdues ou d’une portée infirme. On ne commence pas dansla vie par livrer de grandes batailles decisives. On est déjà heureuxde se maintenir, à la sueur de son front, tout au long d’une lutte obscureet qui chaque jour est à recommencer. En prenant pierre à pierre despetites villes récalcitrantes et une province qui se refuse, ce futur roifait tour à fait figure de travailleur, bien que son travail soit d’ungenre spécial. Il lui faut vivre d’abord, et pauvre il paie en travail.C’est dire qu’il apprend a connaître la realité en homme moyen.Voilà une nouveauté considerable: le chef d’un grand royaume et quisans lui irait en se dissociant, debute en essuyant les misères communes.Il a des ennemis et des amours pas toujours dignes de lui, ni les uns ni lesautres, et qu’il n’aurait certainement pas en faisant le fier.
Cela pourrait très bien le rendre dur et cruel, comme c’estgénéralement le cas pour ceux qui arrivent d’en bas. Mais justement,lui ne vient pas d’en bas. Il ne fait que passer par la condition des humbles.C’est ce qui lui permet d’être généreux et de se réclamerde tout ce que dans l’homme il peut у avoir d’humain. D’ailleursl’éducation reçue pendant ses années de captivité l’avaitpreparé à être humaniste. La connaissance de l’interieur del’homme est bien la connaissance la plus chèrement acquise d’uneépoque dont il sera le prince. Attention, c’est un moment unique dansl’histoire de cette partie du monde, qui va s’orienter moralement, et mêmepour plusieurs siècles. Ce prince des Pyrenées en passe de conquerirle royaume de France, pourrait écouter les conseils d’un Machiavel: alors,rien de fait, il ne réussira pas. Mais c’est le vertueux Mornay qui ledirige et même qui le soumet a des épreuves qu’un autre netolérerait pas. Les secrets honteux de la personne la plus venerée,voyez Henri y être initié et en souffrir en silence: vous aurez lamesure de ce qu’il pourra faire pour les hommes.
Он избрал путь борьбы: но спросил ли он себя, что означает этот путь? Аозначает он прежде всего — готовность выносить, не уклоняясь от них, многиестрадания, зачастую либо напрасные, либо почти бесполезные. В жизни не начинаютс больших и решающих битв. Уж и то хорошо, если в поте лица своего тывыдерживаешь бой, исход которого не ясен и который надо каждый день начинатьсызнова. Камень за камнем овладевая непокорным городом, а затем целой южнойпровинцией, наш будущий король воистину подобен труженику, но труд у него —особый. Ему прежде всего надо жить, он беден и потому трудится. Вследствиеэтого он познает действительную жизнь, как ее познает обычный человек. И этопоразительное новшество: государь огромного королевства, которое без негораспалось бы, начинает свой путь с обычных человеческих лишений. У него естьвраги и любовные связи, и те и другие не всегда его достойны, и, конечно, их небыло бы, держись он гордецом.
Это могло бы сделать его черствым и жестоким, как зачастую бывает с теми,кто вышел из низов. Но он-то не вышел из низов. Он лишь познал, что такоеунижение. И это делает его великодушным и помогает обращаться к тому, что естьв человеке самого человечного. Впрочем, воспитание, полученное им в годы плена,подготовило его к тому, что он стал гуманистом. Знание человеческой души,давшееся ему так нелегко, — это самое драгоценное знание эпохи, в которую онбудет государем. Обратите внимание — оно, в своем роде, явление единственное вистории нашей части света! На него будут морально опираться многие, и даже втечение нескольких веков. Этот принц из Пиренеев, стремящийся завоеватьфранцузское королевство, мог бы внять советам какого-нибудь Макиавелли: тогда —провал, ничего бы ему не удалось. Но им руководит добродетельный Морней и дажеподвергает своего короля таким испытанием, каких другой не стал бы терпеть.
Итак, Генрих посвящен в постыдные тайны наиболее почитаемой особы и молчастрадает: вот образец того, что он способен будет сделать для людей.
VIII. Дорога к престолу
Все изменится
Сначала многое еще не ладилось. Состоялся торжественный въезд царственныхсупругов в их столицу По; но вскоре выяснилось, что тут была допущена ошибка.Марго пришлось терпеть немалые обиды от ревностных гугенотов за то, что онаходила к папистской обедне. И она решила раз навсегда, что больше в По ее ногине будет. Кроме того, король Наваррский влюбился там в одну из камеристокМарго, что было ей гораздо неприятнее, чем когда он имел дело только сфрейлинами матери. Однако все обошлось, так как с Генрихом вновь случился егообычный приступ слабости и необъяснимой лихорадки. Головная боль не оставлялабольного ни днем, ни ночью, он требовал, чтобы его то и дело перекладывали скровати на кровать, чтобы ему непрерывно освежали голову и говорили ободряющиеречи.
Конечно, он терпит, он храбр, все храбры. Многие выдерживают, когда имотнимают ногу, и они притом находятся в полном сознании. Да любой офицер, еслион уже не может пользоваться своей ногой, сам настоит на том, чтобы ее отнялии, привязав деревяшку, опять будет служить королю Наваррскому. Все это пустяки.Нестерпимо другое: внутреннее шатание, исчезновение естественной для человека