— Ну, это ясно, — виновато шмыгнул носом сыщик и склонился над отчетом. — Будем искать убийцу.
Когда отчет был готов, Кравцов обратился к Шуляку:
— Вы выбрали в группе розыска* (подразделение, которое занимается розыском скрывшихся от следствия и суда преступников, а также пропавших без вести лиц) трех пропавших без вести женщин. Доложите, что сделано по ним.
Оперативник достал блокнот и, бросая на него взгляд, стал докладывать:
— Первая пропавшая, Миронова Кристина Егоровна, сорока пяти лет, проживала в Пригороде * (микрорайон Якутска). Не замужем, злоупотребляла спиртным. Девятнадцатого января текущего года вышла из дома, и больше никто ее не видел…
— Достаточно, — прервал его старший. — Она не подходит ни по возрасту, ни по времени исчезновения. Кто следующая?
— Следующая у нас Стахевич Вероника, тридцати восьми лет от роду, проживала на улице Пристанской. Тоже злоупотребляла спиртными напитками, нигде не работала, перебивалась случайными заработками. В последний раз ее видели на берегу реки Лена во время ледохода семнадцатого мая этого года…
— Следующая, — в очередной раз прервал опера Кравцов. — Первые две отпадают.
— Чемезова Оксана Петровна, двадцати пяти лет, которая проживала по улице Горького в малосемейном общежитии, — продолжил доклад сыщик. — Не работала, вела разгульный образ жизни, работу бросила. Точное время пропажи неизвестно, в середине августа мама этой Чемезовой решила проведать дочь, но квартира была постоянно закрыта, и так в течение трех дней. На четвертый день женщина вызвала работника жилищной конторы, и тот вскрыл дверь, но в квартире никого не было. После этого она обратилась в милицию, по этому факту заведено разыскное дело на пропавшую без вести.
— Поговорили с матерью? — поинтересовался старший.
— Нет, еще не успели.
— Оставьте мне разыскное дело, а сами занимайтесь текущими делами, — распорядился старший. — Я сам переговорю с матерью пропавшей.
Когда оперативники покинули кабинет, Кравцов приступил к изучению дела. Первая страница начиналась с заявления матери пропавшей без вести Чемезовой:
«Начальнику Управления милиции Фролову В.И.
от гр-ки Бессоновой Натальи Ивановны,
проживающей по ул. Кеши Алексеева, работающей
в банно-прачечном тресте бухгалтером.
Заявление.
Прошу принять меры к розыску моей дочери Чемезовой Оксаны Петровны, 1964 года рождения, проживающей по ул. Горького, 98, временно не работающей.
Суть дела такова: 22 августа я, заподозрив неладное, что дочь долго не выходит на связь, поехала к ней домой. Дверь у нее была закрыта, я постучалась, но она не откликнулась. На следующий день повторила попытку, но с тем же результатом. Через два дня решила взломать замок, так как поняла, что с дочерью случилось неладное. Обратилась к участковому с опорного пункта милиции, расположенного в этом же доме, тот с ЖЭК-а пригласил слесаря, и дверь была вскрыта. Внутри квартиры я так и не обнаружила дочку, после чего написала заявление в милицию.
Бессонова Н.И.»
Далее шло ее объяснение:
«У меня трое дочерей, Оксана является старшей. В 1985 году она вышла замуж за Веснина Максима, они переехали жить в малосемейную квартиру, которую выдали зятю по месту работы. Года два назад семейная жизнь у них разладилась, Максим часто пил и бил Оксану. В конце концов он ушел от семьи и живет с другой женщиной. По этой причине Оксана тоже стала пить, уволилась с работы, и я вынуждена была ее содержать до поры до времени. В августе она перестала звонить и появляться у меня дома, и я с участковым милиционером вскрыли квартиру, но ее не застали на месте. Больше она не приходила ни к себе, ни ко мне. Ее приметы: нормального телосложения, рост примерно 160–165 сантиметров, волосы средней длины, каштанового цвета. Как она была одета, я не знаю, потому что перед исчезновением ее не видела, носила золотые сережки в виде капли. Документы ее остались дома. Я не знаю, где она может находиться, возможно, в ее исчезновении виновен Веснин. Написано собственноручно. Бессонова Н.И.»
«Некоторые приметы сходятся, — подумал Кравцов. — Но волосы каштановые… Их можно перепутать с черными? Если они мокрые, а они были мокрые, то, наверное, можно. Носила серьги… А кто из женщин не носит серьги? И рост подходящий…»
Следующим было объяснение Веснина:
«С Оксаной совместно жили с 1985 года. После двух лет совместной жизни, когда стало известно, что жена не может рожать, отношения друг к другу у нас охладели. Она стала часто пить, ходить по ресторанам, знакомиться с посторонними мужчинами, и однажды я даже застал одного из них у себя в квартире. Тогда я ее первый и последний раз ударил в лицо, а теща написала заявление в милицию, что я злоупотребляю спиртными и бью жену постоянно. Полгода, как я ушел от нее, живу с другой женщиной».
«Извечная тема взаимоотношений тещи и зятя, — подумал про себя оперативник. — Детей нет, но это же не повод для того, чтобы так жестоко расстаться».
С тещей Кравцов жили душа в душу. Не было с ее стороны ни упрека и осуждения, что зять пропадает на работе, что иногда возвращается домой выпившим, всегда находила причины, чтобы оправдать те или иные его поступки перед дочерью: «У него же такая работа, ненормированная, поэтому и приходит ночью. А как не пить, когда общаешься с таким контингентом? Так можно с ума сойти…» Она очень страдала, что дочь не может забеременеть, и по этому поводу даже обращалась к знахарке. Однажды Кравцов, вернувшись поздно вечером домой, застал жену плачущей.
— Ты меня бросишь, — всхлипнула она, когда он, раздевшись, сел за стол. — Кому нужны такие жены, которые не могут рожать?
Оперативник, словно убаюкивая маленького ребенка, погладил жену по голове и с улыбкой проговорил:
— Марина, даже не мечтай об этом, никуда тебя не отпущу.
Перед сном супруги долго разговаривали, и в конце он поделился своими планами:
— Съездим в Москву, а если и там скажут, что нам надеяться не на что, то усыновим ребенка.
Она молча прижалась к мужу…
В конце дела наличествовали объяснения двух соседей Чемезовой, которые не представляли интереса для сыщика, а также справка об осмотре квартиры пропавшей.
На задней обложке дела из листка бумаги был приделан кармашек, Кравцов достал оттуда паспорт. Открыв документ, он увидел фотографию симпатичной девушки, получившей в шестнадцать лет свой первый паспорт.
«Не успела вклеить следующую фотографию, теперь-то, наверное, выглядит совсем по-другому и, судя по ее образу жизни, явно не в лучшую сторону, — подумал он и улыбнулся, вспомнив разговор с судебным медиком. — Полукровка, тяготеющая к азиатке, смешанная раса».
В кармашке также находились трудовая книжка и аттестат о среднем образовании. Вернув все документы обратно, сыщик отложил дело в сторону.
«С мамой пропавшей девушки пока разговаривать не имеет смысла — она необъективна, — рассудил он. — Лучше переговорю с ее мужем».
С такими мыслями Кравцов набрал номер телефона квартиры, где теперь проживал Веснин. Судя по голосу, трубку подняла молодая женщина, которая, узнав, что сожителем интересуется милиция, недовольным голосом спросила:
— По какому вопросу интересуетесь? По поводу пропажи его бывшей жены?
— Да, по этому поводу.
— Сколько можно?! — возмутилась она. — Он и так страдает, а его таскают и таскают! Эта женщина была разнузданной и гулящей, мало ли что с ней могло случиться!
— Все-таки я хочу с ним поговорить, — безапелляционно выговорил сыщик. — Дело поручили мне, я обязан…
— Ладно, передам, — нехотя согласилась собеседница. — В шесть тридцать приходит с работы, поужинает и явится к вам.
— Отлично, в восемь вечера я его жду в Управлении милиции, кабинет номер два.
6
Перед Кравцовым сидел немного неуверенный в себя мужчина, который нервно мял в руках замшевый коричневый картуз.
— Вы хотели узнать насчет Оксаны? — срывающимся голосом спросил он сыщика. — По-моему, я вашим коллегам все рассказал, добавить мне больше нечего.
— Максим, я хотел еще раз услышать о твоей бывшей жене, повтори рассказ о ней еще раз, — попросил Кравцов. — Розыск поручен мне, поэтому хотелось бы более детально вникнуть в суть дела.
— Она не бывшая, мы еще не разведены, — понуро выронил мужчина. — Вот только нынче планировал начать бракоразводный процесс, но видите, как получилось…
— Давай, Максим, сосредоточься и начинай излагать, — предложил опер. — Желательно с того момента, как вы познакомились.
— Познакомились мы в конце восемьдесят четвертого, — стал рассказывать Веснин. — Мы с Оксаной работали в одном предприятии, я инженером, а она кассиром. В восемьдесят пятом мы поженились и стали жить в моей малосемейной квартире по улице Горького. За два года совместной жизни Оксана ни разу не забеременела, между нами наметился разлад. Она стала часто прилаживаться к бутылке, в дом приводила сомнительных подруг, стала ходить по ресторанам. Однажды, когда уехал в командировку и внезапно вернулся домой, то застал в квартире мужчину. Выгнав его, я ударил Оксану в лицо. Она стала кричать на меня, позвала свою маму, которая обратилась в милицию. Отсидев за мелкое хулиганство пять суток, я вернулся домой, и мы с женой на какое-то время помирились. Но вскоре она снова стала пить и пропадать на ночь, ушла с работы, и мне стало невмоготу жить с ней, поэтому полгода назад переехал к своей знакомой, с которой у меня были давние отношения. Больше я ни с Оксаной, ни с ее матерью не общался, о том, что она пропала без вести, узнал от милиции.
— Вы же, оказывается, совсем не любили друг друга, — отметил сыщик, послушав рассказ мужчины. — Ты гулял с другой женщиной, а она приводила к себе домой мужиков.
— Но я же мужчина, а каждый уважающий себя мужчина имеет любовниц, — с обидой в голосе высказал Веснин. — Но она-то какое имела право приводить в дом ухажера?