— Мария Петровна, вы говорили, что соседка уехала в Новосибирск весной этого года. Интересно, зимнюю одежду она брала с собой?
— Нет, конечно. Она же тайком с дочерью уехала, как же она могла взять и зимнюю одежду?
— Какая у нее была верхняя одежда? — спросил опер.
— Крашеное кроличье манто. Купила с рук еще при муже.
— Какого цвета?
— Черного.
Кравцов вытащил из кармана коробку из-под монпансье и показал хозяйке:
— Такую коробку у нее не помните?
Шерстнева повертела в руках упаковку и проронила:
— Помню. Она стояла на комоде, Тома хранила в ней иголки, нитки, пуговицы…
Попрощавшись с женщиной, сыщик поехал на работу. Его с нетерпением поджидал Шуляк, который сообщил:
— У Чемезовой был утерян паспорт, она получила новый.
— Уже знаю, — ответил старший и стал набирать номер следователя.
Услышав новость, Свиридов ахнул:
— Он, переодевшись в женское манто, под чужой фамилией улетел к своей сожительнице?! Я почти месяц назад в Новосибирск отправил отдельное поручение, чтобы допросили эту Громову — ответа до сих пор нет!
— Он вряд ли будет жить у нее, — засомневался сыщик. — Знает, что мы в первую очередь сунемся к ней. Думаю, что купил первый попавшийся авиабилет до Новосибирска, а дальше будет передвигаться на поезде или на автобусе.
— Витя, думаешь, что преступник поедет в Свердловск?
— Уверен. У него там родственники — найдет место, где схорониться на время.
4
Закончив разговор со следователем, Кравцов приказал Шуляку:
— Найди стюардессу с того рейса, а также постарайся установить пассажиров, которые сидели рядом с этой… с этим Криворучко. Надо узнать у них, не заподозрили ли они, что перед ними не женщина, а мужчина.
Оставшись один в кабинете, Кравцов достал бланк шифротелеграммы и стал писать:
«Для служебного пользования.
Срочно.
Начальнику УВД Свердловского
горисполкома генерал-майору
милиции Проничеву А.В.
14 декабря с. г. из следственного изолятора города Якутска совершил побег особо опасный преступник Криворучко Тимофей Брониславович, 1950 года рождения, уроженец Украинской ССР. Преступник представляет огромную опасность для окружающих, склонен к убийствам женщин с последующим расчленением трупов и оставлением себе в качестве сувенира некоторых частей их тела. Может переодеваться в женскую одежду. В Свердловске по ул. Чкалова проживают мама и родная сестра преступника — Криворучко Василина Митрофановна и Чонкина Евгения Брониславовна. Просим ориентировать весь личный состав на розыск Криворучко Т.Б., негласно проверить адрес его родных. При его задержании водворить в следственный изолятор, санкция на арест имеется.
Врио начальник уголовного розыска УВД
города Якутска Сорокин С.С.
24 декабря 1989 г.»
Вечером этого же дня Шуляк докладывал:
— Поговорил со стюардессой Моисеевой Кларой Кирилловной, но она не помнит женщину в черном манто — да и неудивительно, ведь через нее проходят сотни людей, и так каждый день. Из соседей по креслу никого не застал дома — все в отъезде, а один — фамилия его Щедрин — живет в Новосибирске.
Выслушав доклад, Кравцов поручил:
— Завтра вылетай в Новосибирск. Проверь вокзалы и порты — возможно, он улетел дальше самолетом. С Новосибирска на поезде доберись до Свердловска и осторожно, не выдавая своей заинтересованности, с местными операми проверь родственников беглеца и проведи необходимые разыскные мероприятия, в том числе организуй слежку. Если установим, что он уехал дальше, то тебе придется последовать за ним по всему Союзу.
— Эх, мне бы туда поехать! — воскликнул Андросов. — Посмотрел бы Россию-Матушку, пообщался со своими однополчанами со Свердловска!
— Для тебя тут хватает работы, — резко отрезал старший. — Юра раскопал этот корешок — пусть он довершит начатое до конца.
В этот день Кравцов пошел домой пораньше. В последнее время его как никогда сильно тянуло к Марине. Он хотел быть рядом с женой, уделить ей внимание, проявить заботу и участие в ее жизни. Сыщик понимал, что они с женой накануне большого события, которое в корне изменит их дальнейшую жизнь, он верил в Семена и в его могущественные корни и, самое главное, чувствовал, что шаманка принимает непосредственное участие в осчастливливании его семьи. Омрачал это радужное чувство только побег преступника и, если его не постигнет суровая кара, опер не обретет успокоение души…
Марина хлопотала у плиты. Увидев мужа, она радостно воскликнула:
— О, ты пришел сегодня рано! Как раз приготовила ужин!
Кравцов, быстро сбросив с себя верхнюю одежду, зашел на кухню и, обняв жену сзади, спросил:
— Ну как у нас дела, Марина?
Зная, о чем идет речь, она предупредительно проговорила:
— Не торопи события. Давай дождемся третьего января.
Муж выработанным годами оперским чутьем понял, что жена уже догадывается о предстоящем материнстве, но, чтобы не накликать на себя какую-то неприятность преждевременными поступками, решила последовать наставлению целителя.
— Молимся и надеемся, — ответил Кравцов и поцеловал свою половину. — Мы ждем ребенка!
— Не беги впереди паровоза, — улыбнулась она, прижавшись головой к его щеке. — Всему свое время, потерпи десять дней.
Днем тридцать первого декабря позвонил Шуляк и доложил о следующем:
— Новосибирск проверил, он тут нигде не отметился, самолетом не вылетал. Разговаривал с Громовой, она утверждает, что Криворучко к ней не придет, так как отношения между ними не те, чтобы продолжать общение. У нее действительно было черное манто, которое оставалось висеть в гардеробе, когда она с дочерью скоропостижно уехала в Новосибирск. Характеризует своего сожителя человеком жестоким, с садистическими наклонностями.
— Какие дальнейшие планы? — спросил его старший.
— Сегодня на поезде еду в Свердловск. Проведу там оперативно-разыскные мероприятия, по результатам которых буду определяться, останусь ли дальше работать там или вернусь обратно домой.
— Ну, желаю удачи, — напутствовал его старший. — И поздравляю с наступающим Новым годом!
Поработав до шести часов вечера, Кравцов решил идти домой. А как идти без подарка для любимой женщины? Накануне сыщик позаботился об этом, и в комке* (коммерческий магазин), расположенном недалеко от работы, купил французские духи «Испахан» за шестьдесят рублей. Цена, конечно, шокировала бы любого, но сыщик по итогам года получил премию в размере пятидесяти рублей, так что со своей зарплаты он добавил лишь десять рублей. В этом же магазине он за полтора рубля купил эксклюзивную поздравительную открытку, изготовленную в Югославии (обычные открытки в обычных магазинах и на почте стоили десять копеек!) Исписав несколько черновиков, он в муках родил текст:
«Милая моя Марина! Поздравляю тебя с Новым, 1990 годом! Любимая, чует мое сердце, что мы на пороге больших перемен. Пусть грядущий год принесет нам счастье, о котором мы мечтаем давно, пусть все наши надежды и чаяния воплотятся в жизнь! Я люблю тебя, и буду любить вечно! Твой Виктор».
Когда муж вручил жене подарок в виде темно-синего флакончика из тяжелого стекла, та от радости повисла на шее:
— Витя, это мои первые французские духи! Я так мечтала их когда-то купить!
Вдруг, вспомнив о чем-то, она быстро направилась в спальню и вскоре появилась с плоской коробкой в красивой подарочной упаковке.
— А это мой тебе подарок — рубашка, о которой ты давно мечтаешь, — торжественно объявила она.
Развернув упаковку, Кравцов ахнул:
— Джинсовая рубашка! Наконец-то исполнились мои давнишние грезы!
Притянув к себе жену, он поцеловал ее и восторженно произнес:
— Пусть все наши задумки исполнятся в наступающем году!
Сыщик сразу же надел на себя подарочную обнову, покрасовался перед зеркалом и удовлетворенно заметил:
— Спасибо, любимая, как будто сшито по мне. Марина, давай накроем на стол и приготовимся к встрече Нового года, который внесет в нашу жизнь много нового и интересного!
За пять минут до Нового года к советскому народу обратился Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Верховного Совета СССР Михаил Сергеевич Горбачев и, когда куранты пробили двенадцать раз, супруги подняли бокалы с шампанским. Пригубив бокал, Марина обняла мужа и открылась перед ним:
— Витя, не будем ждать третьего января — уже чувствую под сердцем зарождающуюся жизнь. Я знала об этом еще до Нового года, но решила пока промолчать, чтобы быть абсолютно уверенной. Теперь я точно знаю, что нас будет трое.
Муж поднял жену на руки и, крича от счастья, кружил в танце:
— Нас будет больше — четверо, пятеро, шестеро!
Не прошло и десяти минут, как наступил девяностый год, позвонил Андросов:
— Мы с женой хотим поехать к вам в гости, а то бабушки-дедушки понаехали с ночевкой — спать негде. Не возражаете?
— Нет, конечно, не возражаем! — радостно воскликнул Кравцов. — Приезжайте побыстрее, ждем с нетерпением!
Андросов со своей женой Галей иногда бывали в гостях у Кравцовых, и часто нагрядывали внезапно и без предупреждения, поэтому этот звонок не был чем-то необычным для супругов.
За столом Кравцовы раскрыли свою семейную тайну гостям. Услышав радостную весть, Андросов произнес тост за своего друга и его прекрасной половины и, опрокинув рюмку, обратился к женщинам:
— Эта счастливая история имеет глубокие корни и, если вам интересно, то могу рассказать, откуда все началось.
— Хотим, хотим! — захлопали в ладоши женщины. — Расскажи, пожалуйста, нам очень интересно!
— Ладно, расскажу, — любезно согласился опер. — Только не бойтесь, местами будет страшно, но говорю сразу — сказка со счастливым концом.
— Давай, Саша, не томи, — поторопила его Марина. — Муж меня бережет и ничего про работу не рассказывает.
Мужчины выпили еще по рюмке водки, и Андросов стал рассказывать: