— Причем тут это?
— Сережа, заткнись, — неожиданно сказал Мартин. Шелковников побагровел. — Что-то такое я и ожидал. Я сейчас позвоню Квашнину, — и Мартин достал мобильник.
Квашнин в это время пил чай на веранде у Зиненок в обществе Нины, Маки, Каси и заметно нервничающей Анны Афанасьевны. Она то и дело вскакивала, неслась на кухню с чайником, потом с грязными, как ей казалось, чашками, нервно их мыла, нарезала хлеб, который никто, кроме Маки не ел. Та по привычке макала его в чашку с чаем, и Анна Афанасьевна каждый раз багровела от стыда.
Квашнин же был невозмутим.
— Я хотел бы пригласить вас на ужин, Нина Григорьевна, — мягко сказал он. — Я не знаю город, поэтому ресторан выберете сами.
— Я не хожу по ресторанам, — вспыхнула Нина.
— Как же вы проводите свободное время? — вкрадчиво спросил Квашнин.
— Мы, банковские, здесь собираемся, когда тепло то в саду, в беседке, а когда холодно, то дома стол накрываем, — встряла Анна Афанасьевна. — А чем плохо-то?
— Здесь хорошо, — улыбнулся Квашнин. — Природа, свежий воздух. Но мне бы хотелось как-то разнообразить вашу жизнь. И свою тоже. Я еще не узнавал, что в Чацке с развлечениями, — небрежно сказал он.
— О! У нас есть турбаза, — простодушно сказала Нинина мать. — Там коттеджи со всеми удобствами! Не какие-то палатки!
— Да неужели? — вскинул бесцветные бровки Квашнин.
Нина вспыхнула:
— Мама, принеси из кухни печенье, — резко сказала она.
Квашнин незаметно улыбнулся.
— За тобой в семь заедет машина, — сказал он Нине, когда ее мать ушла. — И мы продолжим наше знакомство.
— Я… — Нина не договорила, потому что зазвонил мобильник Квашнина. Звонили из банка и Василий Дмитриевич нетерпеливо ответил:
— Ну? Что там?
После того, как Мартин сообщил о визите полиции, Квашнин встал.
— Ужин переносится на более позднее время, — отрывисто сказал он Нине. — Будь готова к девяти.
И тут же вышел. Нина не успела ничего сказать. Квашнин ушел, а она так и сидела в раздумье. Что делать, когда приедет машина? Квашнин еще не дал Нине номер своего мобильника. Позвонить Мартину и спросить, как можно позвонить Квашнину? Или Свежевскому? Тот скажет, как дозвониться в гостиницу, в номер-люкс, где остановился Василий Дмитриевич. Надо сказать ему, чтобы машину не присылал.
— Что ты сидишь? — накинулась на Нину мать, вернувшаяся с печеньем, которое тут же схватила ненасытная Мака. — Иди, одевайся!
— Он в девять только приедет. В банке что-то случилось. Звонил Мартин.
Анна Афанасьевна помертвела.
— Я сейчас отцу позвоню, — пробормотала она. — А ты все равно собирайся.
— А если я не хочу? — огрызнулась Нина.
— Тебе трудно поужинать с ним? — напустилась на дочь Анна Зиненко. — Узнать, что случилось? Ведь там твой отец работает! На что мы будем жить, если его уволят? Ты об этом подумала? Или ты полагаешь, у нас в Чацке предпенсионеру легко найти работу? Да невозможно! И мне пенсионный возраст прибавили. Чуток не успела. Мы ведь тебя рОстили, — не удержалась она. — Ни в чем отказа не было. А она фордыбачит! За ней Роллс-ройс присылают, а она нос воротит!
— Это «Майбах».
— Небось, не Лада-Калина, — ехидно сказала Анна Афанасьевна. — И не в столовку, небось, зовет.
— Мама, как ты не понимаешь! — Нина в отчаянье заломила руки. Кася жадно ловила каждое слово, Мака по привычке что-то жевала. — Он мне не нравится! Совсем!
— А ты как хотела? Чтобы и красивый, и богатый? Ишь ты, какая разборчивая! Тебе, дуре, можно сказать повезло. Где ты с таким богачом еще познакомишься? И когда? А молодость, Нинка, быстро пройдет. Потом жалеть будешь. Ох, как ты будешь жалеть, — покачала головой Анна Зиненко.
Ее примитивная житейская логика Нину коробила, но в тоже время она понимала, что мать права. Бобров вчера видел, как Нина была в дамском туалете вместе с Квашниным. Замуж после этого Андрей вряд ли позовет. Так что ж? За первого встречного? За Стаса Свежевского? Так и тот теперь не женится. И Нина, закусив губу, пошла, мыть голову.
Квашнин в это время подъехал к банку. Переговорив со следователем, Василий Дмитриевич нахмурился. Произошло то, чего он явно не ожидал. Его речь на банкете возымела действие, как он понял. Только результат был совсем не тот, на который Квашнин рассчитывал. Не явка с повинной, а убийство.
Хотя, это могло быть простое совпадение. Поэтому Квашнин решительно сказал:
— Вскрывайте.
Второй ключ нашелся тут же. Понятыми были Свежевский и «повар» Квашнина. Который, услышав об убийстве, весь подобрался. И без того метр с кепкой, «повар» словно бы сжался в комок и сделался незаметным. Он, не отрываясь, смотрел, как в замке ячейки поворачивается ключ. Все действо записывалось двумя видеокамерами.
Когда ячейка открылась, «повар» все, что надо увидел первым. И тихо сказал:
— Так я и думал.
Банковская ячейка была пуста.
Глава 6
После того, как был составлен и подписан протокол, полицейские ушли. В банке наступила зловещая тишина, только в операционном зале вяло переругивались операционистка с клиентом. Это была Шурочка Зиненко. Поскольку Квашнин подозревал всех, вплоть до директора, в кабинете Шелковникова они с «поваром» опять заперлись вдвоем.
— И что теперь делать будем? — Квашнин в упор посмотрел на Ленчика.
— Все осложняется, Василий Дмитриевич, — тот глаза не отвел. — Мы его все равно вычислим, но на это уйдет время.
— Ты прекрасно понимаешь, что сотрудничать с полицией нельзя. Мы не можем сказать им правду. Всю правду, — подчеркнул Квашнин.
— Понимаю, Василий Дмитриевич. Они будут отрабатывать версию «ограбление».
— На другую у них мозгов не хватит. А мы им помогать не будем, в интересах банка. Репутация дороже всего, — жестко сказал Квашнин. — Иначе мы всех клиентов растеряем. Значит, расследованием занимаешься ты. Мы оба прекрасно знаем, почему ячейка пуста. Мы с тобой вчера это обсудили. Вор с одной стороны, значительно облегчил нашу задачу. А с другой усложнил, как он думает.
— Полагаю, это была паника, Василий Дмитриевич. Там, на банкете, вы его здорово напугали. Он струхнул, и…
— Подробности выяснишь, не мне тебя учить. Денег не жалей. Менты все продажные, а здесь не Москва, Чацк, — с иронией сказал Квашнин. — Бюджет я тебе не ограничиваю, но деньгами не сори.
— Понял, — кивнул Ленчик.
— Когда мы его вычислим, то сдадим ментам. Которые не будут знать правду. Им это незачем, а сами не допрут, — усмехнулся Квашнин. — Версия «ограбление» всех устроит. Убийство и ограбление, — подчеркнул он. — Ну, а как только наш придумщик окажется в тюрьме…
— Понял: убрать, — кивнул Ленчик.
— Но очень тонко. Бюджет я тебе опять-таки не ограничиваю.
— А если это отец вашей пассии? — осторожно спросил Ленчик.
— Какой такой пассии? Ах, Нина… — Квашнин задумался. — А знаешь, это было бы мне на руку. Меня ее семья, в сущности, не интересует. Я ведь не жениться на ней собираюсь, — усмехнулся он. — С отцом, без отца, — мне без разницы. А каковы шансы, что это Зиненко?
— Велики. У него мотив. Я народ поспрашивал. Как пенсионный возраст прибавили, зол на весь свет. Семья большая, денег не хватает. Да еще, по слухам, все о домике в Крыму талдычит. Мол, хорошо было бы уехать из опостылевшего Чацка к морю.
— Да, мотив. Это и к лучшему, — повторил Квашнин. — Но и остальных проверь. Прокачай их, слышишь? Информацию к размышлению тебе менты сольют. Ты профи — разберешься. И подходы к ним найдешь. Работай, в общем.
— Я правильно понял, что вы теперь в Москву не торопитесь? — осторожно спросил Ленчик.
— Правильно. Не все же по Ниццам, да по островам, — насмешливо сказал Квашнин. — Будем считать, что у меня внеплановый отпуск. Заодно узнаю, как живет народец в глубинке. И вот еще что… Здесь работает этот, как его… Бобров. Мне Карен о нем говорил. Надо бы к нему присмотреться.
— А что такое? — насторожился Ленчик.
— Он государство по слухам почти на два ярда нагрел. Помнишь, как позапрошлой зимой лег банк из первой сотни?
— А то. Ловко они это провернули, — с уважением сказал Ленчик.
— Схему провернули Карен с Бобровым. Первый сто лямов с этого банкротства заколотил, второго сослали в Чацк. Долг ему списали по ипотеке, — Квашнин расхохотался. — Вот я и хочу узнать: он лох, каких свет не видывал, или напротив, умник. Мужик, судя по всему башковитый. Или с дурью, или с принципами. Карен упоминал о кокаине. Уж очень он Боброва чернил. Словно ревновал. И я насторожился.
— Не хотел вашего плотного контакта, — кивнул Ленчик. — И потому надо сделать с точностью до наоборот. Приблизить к себе этого Боброва.
— Только ты меня понимаешь, — вздохнул Квашнин. — У Карена мохнатая лапа в Правлении, а мне это не нравится. Парень зарвался. Как с равным со мной. А мы далеко не ровня. Он уже спит и видит себя в Правлении Банка, со мной за одним столом. Может, и меня подсидеть решил. Вот я и хочу поменять их местами, Боброва с Кареном. Усилить свою позицию и свое влияние в банке. Для этого мне нужен на Карена серьезный компромат. Я уверен: у Боброва он есть. Они, по слухам, дружили. И теперь, после того, как его сослали в Чацк, по логике вещей, Бобров должен Карена ненавидеть. Надо на этом сыграть. И еще одна мыслишка есть, — Квашнин прикрыл глаза веснушчатыми веками. Веснушки у него были повсюду, он был осыпан ими, как сахарной пудрой, мелкими, будто пыль, но все равно заметными. — Но об этом потом. Работай по схеме. Всех опроси, собери информацию. Выясни, кто покидал банкетный зал в ночь убийства, когда покидал. Доказательства ищи, понял?
— Понял, — кивнул Ленчик. — Мне и самому интересно: кто он? Неужели сам Мартин?
— Ему это не надо, — отрывисто сказал Квашнин. — Он, мог бы и без воровства озолотиться.
— Вы давно его знаете?
— Да, — резко кивнул Квашнин. — Это не Мартин ворует.
— Так что ж, не проверять?
— Почему не проверять? — Квашнин посмотрел на часы и встал. — Всех проверять. И Мартина тоже. Никто не должен знать, кого конкретно мы подозреваем. Я сегодня с барышней ужинаю, — небрежно сказал он. — До полуночи мне не звони.