Приблизившись к порталу, Джессика никак не могла взять в толк, как она оказалась в нескольких милях от норы, посреди городской площади. Этого не знала даже Эльва. Что-то сломалось в сложнейшем механизме. Эльва сомневалась, что сможет починить или сделать новый.
Вернувшись, они не застали Дарвина дома. Приведя себя в порядок, Джессика показала Эльве справку из министерства.
— Гм…любопытно. Аббатство. Отправляйся туда скорее.
— Но…
— Джессика, никаких «но». Портал начал шалить. В последний раз я еле смогла протиснуться вслед за тобой. Нам нужно быстрее отыскать всех хранителей мерзкой души Розалин.
— А что если их двадцать, тридцать, сто?
Эльва рассмеялась.
— Вспомни пословицу. У кошки девять жизней, у ведьмы — только семь.
— Я знаю только первую часть.
Эльва, пряча стилет под стекло, сказала:
— Ведьма не сможет разделить свою душу больше чем на семь частей. Четыре мы уже добыли. В лучшем случае их останется три. Но я сомневаюсь. Судя по Зиленштайну — нам осталось добыть лишь одну. И поторопи своих испанских коллег.
Джессика, переодевшись обратила внимание на часы.
— Эльва. Что за чертовщина? Который час?
— Половина третьего, полдень.
Джессика сверилась с телефоном.
— Но этого не может быть. Мы провели там почти весь день, а прошло…
— Да. А прошло двадцать минут. Время там и время здесь не имеют ничего общего. Радуйся. Будет хуже, если ты, выбравшись из норы, обнаружишь, что прошло сто лет.
— А разве такое может случиться?
— Теоретически да. Но пока я контролирую портал — можешь об этом не беспокоиться.
Джессика уже собиралась уходить, когда в дверях появился Дарвин. Увидев Джессику, он что-то прошептал Эльве на ухо.
— Что? Ты боишься собак?
Джессика растерялась. Она вспомнила, как на пробежке к ней прицепилась какая-то огромная псина. Джессика забралась на дерево, а Дарвин, шедший следом, собаку отогнал.
— Не то, чтобы боюсь, просто…
Эльва попросила её подождать. Вскоре она вернулась с грязной хламидой и склянкой с коричневой жидкостью.
— Тренируйтесь. Рано или поздно, любую ведьму ждёт травля. Нужно быть готовой.
Джессика пыталась протестовать, что очень устала, но Эльва и слушать не хотела. Дарвин отвёл её в лес, прихватив своих чудовищных собак. За ними увязался и неуклюжий щенок — подарок хана. Вылив вонючую жижу на хламиду, Дарвин приказал Джессике накинуть её и гонял как клячу перед ярмаркой, заставляя прятаться. Собаки, сбитые с толку острым запахом зелья, теряли след, но Джессика так волновалась, что они находили её по биению сердца.
— Псы не слышат твой запах. Но чувствуют тебя. Ты должна успокоиться и сидеть смирно. Лишь через пару часов, когда Джессике уже было всё равно, разыщут её собаки или нет, Дарвин разрешил идти домой, как всегда добавив, что совсем не доволен результатом.
Глава 42
Они договорились отправиться в аббатство Маунт-Раймонд в субботу в пять утра. Джессика была весьма благодарна Фелпсу за великодушное предложение составить ей компанию. Семь часов за рулём — довольно непростое путешествие в одиночку.
— Почему ты не взяла билет на самолёт?
— Какая разница? В Филадельфии всё равно пришлось бы брать машину и ехать почти четыре часа.
— А поезд?
— Кайл, я уже говорила, что проверила все варианты. Может быть я специально выбрала такой маршрут, чтобы семь часов докучать тебе своими рассказами.
Джессика поймала себя на мысли, что их общение стало другим. Как говорится — они теперь на «короткой ноге». Впрочем, это была лишь ответная реакция. А почему бы и нет? Они давно знакомы, Фелпс ради неё пожертвовал уик-эндом, к чему все эти условности? Джессика задумалась, какую ерунду может выдавать не выспавшийся мозг. Она вспомнила как в порыве гнева снимала с себя одежду после проигрыша в карты, а Фелпс смотрел на неё круглыми от удивления глазами. Проклятый Фрэнк, он совсем убил в ней женщину. Джессика украдкой посмотрела на Фелпса. Он ещё не проснулся, сидел суровый и взъерошенный. Вспомнив бывшего мужа, она, сама не зная почему, разозлилась на Фелпса. Настроение было ни к чёрту. Джессика с вечера запаслась едой: пончики, круассаны, хот-доги, холодные напитки и кофе, который она разогрела в микроволновке, прежде чем заехать за Фелпсом. Город ещё спал, на тихих тёмных улицах — ни души. На выезде из города, несмотря на ранний час несколько человек ждали рейсовый автобус. Большинство направлялось на благотворительный завтрак в церковь Мидоу-Гардена. Как чёрт из табакерки перед машиной выскочила запыхавшаяся мисс Пибоди. Фелпс резко нажал на тормоз.
— Боже мой! Я чуть не сбил вас.
— А ты какого хрена за дорогой не смотришь? Всё пялишься на свою зазнобу? Если бы не узнала твою машину, так бы и проехал мимо. — Она повернулась к Джессике, — Здравствуй, доченька.
— Здравствуйте, мисс Пибоди. Садитесь к нам. Угостим чем-то вкусненьким.
— А куда собрались?
— Хотели осмотреть одну достопримечательность. Монастырь в горах…
— Мидоу-Гарден будете проезжать?
— Да.
— Ну и отлично, тогда я с вами. Не придётся толкаться с этими дармоедами, готовыми три часа трястись в вонючем автобусе лишь бы пожрать на халяву. Загрузив исполинских размеров сумку, мисс Пибоди грузно опустилась на заднее сиденье.
В пути она развлекала их рассказами про животных, Фелпс злился. Ну зачем ему было знать сколько раз в году спариваются тапиры. За беседой Мисс Пибоди съела все хот-доги.
— Хочу погостить пару дней у своей давней подружки. В молодости общались чуть ли не каждый день. А потом залетела, вышла замуж и переехала в Мидоу-Гарден. Супруг попался ещё тот — ни богу свечка, ни чёрту кочерга. На их свадьбе все на моего Ишмея смотрели, будто он жених. А этот — невзрачненкий, серенький как мышка. Ну да ладно, без меня разберутся.
— А разве вы не в церковь едете?
— Туда тоже непременно зайду. И устрою им самую настоящую мессу! Я их научу себя уважать.
Фелпс и Джессика рассмеялись.
— Что опять случилось, мисс Пибоди? Они не дают вам исповедаться?
Мисс Пибоди лишь махнула рукой.
— Это не люди. Это злодеи. Будет им праздничный завтрак.
Мисс Пибоди рассказала, как месяц назад гостила у подружки и пришла с ней на службу. В конце решила оставить немного денег. Нашла мятый доллар, сунула в ящик с пожертвованиями, а когда вернулась домой — поняла, что со слепоты рассталась с двадцаткой.
— Я немедленно вернулась обратно и вызвала пастора, чтобы открыл ящик и вернул мне деньги. И что вы думаете? Этот очкарик в потной рубашке отказался. Он наплёл мне про какую-то бумажку, которая составляется в присутствии свидетелей. Деньги тщательно считаются, а потом распределяются на церковные нужды.
— Ну я ему конечно показала, что такое церковные нужды. Эх и ругалась. Выбежали ещё двое, все пытались меня усовестить. Я пригрозила им жалобами в Ватикан, так эти богохульники не то, что не испугались, а сказали что-то грубое и злословное — мол сам Папа им не указ. У них, мол, другая конфессия. Ну я им покажу конфессию. Дома я написала и Папе, и губернатору штата, и в Общество защиты животных.
— А туда зачем?
— Не знаю. Они мне хотя бы отвечают.
Мисс Пибоди так рассмеялась, что Фелпс чуть не отправил машину в кювет. Джессика и Фелпс тоже не удержались от смеха.
— Смейтесь, смейтесь. Небось, если бы у вас двадцатка пропала — не так бы сейчас гоготали.
Когда приехали в Мидоу-гарден, уже светало. Они высадили мисс Пибоди у местного магазина. Она хотела купить подружке подарок. Распрощавшись, мисс Пибоди, пообещала угостить их фаршированной рыбой, которую не едал сам президент Израиля.
Джессика не знала, есть ли в Израиле президент и насколько он любит рыбу, но то, что эта женщина готовила невероятно вкусно — могла подтвердить даже под присягой. Фелпс, погнав машину дальше, сказал:
— Бедная мисс Пибоди. Ты заметила какое на ней пальто?
— Она очень гордая. Никогда не признается, что у неё нет денег. Дома угощает меня лучшими яствами, иногда дарит какие-то безделушки. Всё — от чистого сердца. Сама ничего не просит взамен. Помощи от детей принципиально не принимает, ещё и умудряется отослать им какие-то крохи с пенсии.
— Через месяц Рождество. Давай подарим ей новое пальто?
— С удовольствием. Лишь бы, как всегда, не ответила, что ей ничего не нужно.
— А у тебя какие планы?
— Не знаю. Хотела слетать к родителям. Но из-за работы вряд ли получится. Ну а ты?
— Я давно уже не праздную с родителями. Обычно мы с Сюзи… В общем, если не улетишь, буду рад отпраздновать с тобой.
— Теперь точно не улечу.
Аббатство Маунт Раймон находилось в живописной горной местности, окружённой низким каменным забором. Аккуратная дорожка вела сквозь небольшое кладбище к монастырю. Знак парковки для инвалидов был единственным напоминанием о том, что сейчас не шестнадцатый век. Здесь было тихо, умиротворённо, хотелось пить это спокойствие, лить его себе за пазуху, просто сидеть на лавочке и ни о чём не беспокоиться. Настоятель монастыря — преподобный отец Корнелий крепко пожал руку Фелпсу и перекрестил Джессику.
— Можете обращаться ко мне аббат Корнелий или отец Корнелий. Я сознательно отказался от мирской фамилии. Чем могу быть полезен?
Джессика, ёжившаяся в лёгком плаще, кашлянув в кулак, начала:
— Отец Корнелий, мы говорили по телефону. Материалы по Розалин Макбрайт, ведьме, казнённой по приговору инквизиции в 1675 году, они ведь готовы?
— А, это вы. Несомненно, дочь моя. Следуйте за мной.
В храме стоял сладковатый запах, монахи тихо молились. Миновав анфиладу из келий с деревянными дверями, арок и широких залов с гобеленами, они прошагали сквозь огромный каменный зал, сплошь увешанный картинами. Дальше следовали какие-то подсобные помещения, в конце коридора находился ещё один зал не менее пяти ярдов в высоту. Словно улей он был заполнен полукруглыми ячейками, слишком узкими и неглубокими для человеческих тел. Монах остановился.