— Жду заполненные бумаги к завтрашнему вечеру, — жестом отпуская меня на волю, бросил ректор-кровопийца.
— Разумеется, — оскалилась в жалком подобии улыбки я.
— И, конечно, в этом месяце вы лишаетесь премии.Конечно. А как иначе-то? И вновь этот бесстрастный тон. Ну же! Хотя бы разозлись на меня как следует! Сделай же хоть что-нибудь!
— Ректор Корвус, а вам не кажется, что наказание не соответствует преступлению? Ни разу еще руководство не лишало преподавателей премии за просроченные на несколько дней учебные планы! Особенно, учитывая, что средний балл у меня… то есть, у моих студентов хороший, а запись на дополнительные занятия всегда закрывается полностью.
— Возможно, раньше не лишало, а теперь лишает. Меняется руководство, меняются меры, — отворачиваясь к окну, равнодушно сказал он. — Вы можете быть свободны, профессор Маккой. С нетерпением жду ваши учебные планы.
— Разумеется, — вновь прошипела я ректорскому затылку и вылетела из кабинета.
Самообладание и достоинство. Почти как у Корвуса. Даже не швырнула в него вазой. Да, я молодец. Спокойна и хладнокровна. Я не позволю эмоциям управлять собой. Вдох, а потом выдох. Спину ровно и никаких эмоций. Молодец, Мередит. Никаких вспышек гнева, которые неизменно приводят к катастрофам. Я люблю свою работу и не позволю одному-единственному ублюдку разрушить все.
Глава 4.
Наверное, нет ничего странного в том, что катастрофа не замедлила случиться. Буквально на следующий день. Нет-нет, началось-то все довольно мирно и обыденно, даже не сразу догадаешься, что-то пошло не так.
Заклинание Побудки заверещало что-то про доброе утро неприятным писклявым голосом. Эта гадость, специально предназначенная, чтобы будить владельца в определенное время, каждый раз на разные голоса вещает о том, какой чудесный день нас всех ждет, читает паршивые стишата собственного сочинения и поет нелепые, вечно застревающие в голове песни. В общем, отвратительная штука, но с задачей своей справляется на отлично. Встав вовремя, я умылась, оделась, напялила ненавистную мантию и величаво, как и полагается преподавателю, поплыла в столовую.
Спальни преподавателей располагаются в восточном крыле, но я настоятельно просила, чтобы мне выделили комнату во второй по высоте башне — башне Визисерда. По легенде именно с этой башни когда-то давно (настолько давно, что никто толком не может сказать, было это или не было) сбросился великий прорицатель Визисерд, узревший однажды видение того, как он сбрасывается с этой самой башни. Прорицатели об этом целые диссертации пишут и концепции разнообразные разрабатывают. Я в прорицаниях почти не разбираюсь, совсем не моя область, однако, даже того, что я слышала, хватает, чтобы мозги в трубочку свернулись, но знаю, что случай с полумифическим Визисердом это олицетворение концепции самоисполняющегося пророчества и все в этом роде.
Так или иначе, башня существует и используется как склад всякого барахла, поскольку заниматься здесь совершенно невозможно, то ли полтергейст чудит, то ли призрак того самого Визисерда, но здесь и учебные доски на людей падали, и двери внезапно закрывались, а отпираться не желали никакими заклинаниями, и еще всякие неприятности случались.
Когда несколько лет назад выяснилось, что я существо крылатое и люблю свежий воздух и простор (не то чтобы я об этом не знала, но руководство академии удивилось, услышав, что мне нужен простор и место для полетов), мне предложили выбор, либо башню, либо стандартная спальня в восточном крыле. Я выбрала комнату в башне и ни разу не пожалела. Полтергейст меня не донимает, разве что бумаги порой перепутает или шампунь с бальзамом местами поменяет. Ерунда ведь. А взамен вид из окон потрясающий и возможность тихонько выскочить ночью в окно и размять крылья, летая над ночным лесом. Правда, до столовой добираться дольше, чем остальному персоналу, мне, в отличие от них, приходится покорять бесконечно длинную лестницу.Можно, конечно, и вниз головой с башни, но дон гоблин наверняка сообщит,что летающие с башен преподаватели портят моральный облик учебного заведения. Не хочу лишний раз портить и без того испорченные отношения с начальством. Опять ведь будет смотреть холодными серыми глазами, словно я букашка, залетевшая в его кабинет. Лучше уж пешком по ступенькам.
— Выглядишь помято, — сочувственно пробормотала Джин и поправила воротничок моей блузки.
— Чувствую себя так же, — призналась я, оставив надежду показаться элегантной и величавой.
Ранние подъемы не для меня. Сегодня же у меня не просто ранний, а экстраранний подъем.
— А вот что ты делаешь в столовой в… — я бросила быстрый взгляд на часы, парящие под потолком столовой, — фурии и гарпии, в семь часов утра? Джин, то есть, донна Келли, официально заявляю, ты спятила.
— Приятно осознавать, что у моих преподавателей такой богатый словарный запас и тонкое чувство такта, — хмыкнул проходящий к своему месту ректор Корвус. Вот гад!
Укоризненно посмотрев на подругу — могла бы пнуть под столом, чтобы я заткнулась вовремя — я повернулась и послала преспокойно наливающему себе чай ректору сияющую улыбку.
— И вам доброй утро, ректор Корвус. Молока не желаете? — и, словно радушная хозяйка, я подвинула к нему молочник.На молочник ректор посмотрел с подозрением, словно тот мог взорваться в любой момент.— Предпочту воздержаться.— Разумеется, — пробормотала я. Еще бы он принял что-то из моих рук.
Кровопийца обычно сидит через три места от меня, но, поскольку среди преподавательского состава не так уж много ранних пташек, этим утром все стулья между мной и начальством зияли пустотой, являя его взору мой помятый вид и хмурое лицо. Ничего-ничего, пусть любуется.
— Так в чем прелесть подъема до рассвета? — выглядывая на столе кофейник, вновь спросила я у подруги.
— Хочу успеть оформить подшивку журналов до занятий, — отвратительно жизнерадостно улыбнулась Джин и придвинула ко мне кофейник, стоявший аккурат возле моей тарелки. — И солнце уже встало, Мередит.
До солнца этим утром мне дела было мало. Вчера я полночи писала характеристики на каждого своего студента, поскольку руководство сочло, что без столь важных документов я никак не могу сеять разумное, доброе и вечное в душах студентов нашей славной академии. В конце концов, что есть человек пред Характеристикой? Ничто, я полагаю.
Итак, чуть ли не до рассвета я заполняла бумаги, пытаясь понять, действительно ли у меня все студенты похожи один на другого, как две капли воды, или же это я под утро просто-напросто перестала соображать. Зато сдам сегодня всю эту муть и буду совершенно свободна.
Преподавательский стол столь ранним утром почти пуст, только я, Джин и Корвус, который, кажется, вообще никогда не спит. Ишь, как зыркает недовольно в мою сторону. Ничего-ничего, смотрите сколько угодно, дон Корвус, меня взглядами не расплавишь.
Зато за столами у студентов дела обстоят куда веселее. Звук голосов студентов сливается в мерный шум, вроде пчелиного жужжания, из которого иногда отдельными вспышками выделяются взрывы смеха. Молодежь, что с них взять. Не познали еще радости утреннего сна, когда часы уже пробили положенное им количество раз, осеннее утро подернулось дымкой тумана, дрожат за окном листья, а ты лежишь, лежишь и лежишь до последнего, зарываешься в теплые одеяла и…
— Донна Маккой, я бы предложил вам для отдыха несколько более подходящие места, но не уверен, что вы способны в данный момент воспринимать информацию.
— Отчего же, — взбодрившись от одного только звука ректорского голоса, ответила я. — Информацию воспринимать я всегда способна, можете не переживать.
В серых глазах мелькнула нескрываемая насмешка. «Переживать? Я? За кого вы меня вообще принимаете, донна Маккой?» — казалось, вопрошали они.
— Надеюсь, что ваши способности не подведут вас и впредь, — только и ответил он, осторожно промакивая губы салфеткой. — Я жду от вас заполненные бумаги, профессор Маккой.
— Разумеется, ректор Корвус, — коротко ответила я и, вежливо кивнув, удалилась.
Прежде чем переходить к занятиям, мне нужно хотя бы пять минут побыть вдали от него, иначе ничем хорошим сегодняшний день не закончится.
Глава 5.
Дон Корвус появился в академии Форише Глас резко и без предупреждения, как бурная гроза, внезапно разрезающая яркое майское небо. Разумеется, мы знали, что рано или поздно кто-то займет эту должность. Когда в конце прошлого учебного года ректор Ластирус скончался от апоплексического удара, мы заподозрили, что без новых лиц среди персонала академии не обойдется. Ну, возникла у нас такая вот мысль. Тем не менее, оставалась надежда, что пришлют кого-то более… кого-то более. В общем, кого-то меньше похожего на Корвуса и больше похожего на человека.
Разумеется, будь наша академия побольше и находись она не на контроле у министерства, было бы проще. Попечительский совет мог бы сказать свое веское слово и ректором бы стал кто-нибудь другой. Судьба, однако, распорядилась иначе. Академия Форише Глас — одно из немногих учебных заведений в стране, принадлежащих государству и контролируемых министерством образования напрямую. Так что да, попечительский совет у нас есть, и нет, он не может влиять на назначение ректоров. Приходится мириться и улыбаться новому начальству.Сама не знаю, почему Корвус на меня так действует, но его невозмутимая физиономия просто выводит меня из себя. Неужели ему настолько все равно? Должны же даже у такого человека как он быть и другие эмоции, помимо вечного презрения к каждому, кто его окружает! Должны ведь?
Постояв немного в нише рядом со столовой — укромное местечко за статуей Даргольфа Поникшего — я тщательно отдышалась, подумала о хорошем и побрела в аудиторию. Сегодня я не просто так встала в столь неприлично ранний час. Нет, у меня на то есть причина. Пришло время моего первого выездного занятия.
Каждый год в сентябре, когда студенты слегка попривыкнут к тому, что учебный год начался, преподаватели смирятся с тем, что да, он таки действительно начался, а осень еще не вступит в свои права, я начинаю выводить своих птенчиков на практику. В академии я преподаю не только заклинания и ритуалы, но и ксенобиологию. На самом деле это не столько ксенобиология, сколько курс о том, как к